Детство в 70-е.
Озеро
Лето. Жарко. Очень хочется на озеро, но оно далеко. Для девочек девяти и восьми лет расстояние 5 км практически непреодолимое. Сначала нужно идти по большаку, потом вдоль железной дороги, потом пробираться сквозь кусты по протоптанной тропинке. Но мы уже неделю дома, у нас ветрянка. Нас с сестрой запирают на ключ. В обед приходит тетка Люда посмотреть всё ли в порядке, и покормить нас. Мать старается прийти с работы пораньше, но лето, работы в селе хватает, и мы скучаем одни. Иногда вылезаем в окно и играем в огороде, чтобы никто не видел. Зеленка почти стерлась, еще день-два, и свобода. Делай, что хочешь. Нам очень хотелось купаться, и решение было принято — побег.
Обсудили план, дождались, когда нас навестит тетка, и как только она ушла, вылезли в окно и рванули на карьер. Так называлось озеро, куда мы стремились всей душой и телом. Можно было конечно окунуться и в местном лягушатнике, но там плавали утки, да и от жары озерцо почти пересохло. А нам очень хотелось окунуться в прохладную чистую воду.
Надо сказать, что для малой детворы купание там было под запретом. Озеро образовалось в глубоком карьере, глубина его достигала двадцати пяти метров. Были случаи, что и взрослые там тонули. Нам с Лариской не страшно. Мы измученны неволей. Весело топчем дорожную пыль босыми ногами. Между нами перемирие — мы шкодим, а когда мы шкодим, мы команда. Но команда не учла одного, нас может проведать мать. Материнское сердце, как чуяло беду. Дверь заперта, детей нет. Недолгие допросы единственного свидетеля побега горбатого дяди Васи, нашего соседа по огороду подтвердили самые страшные догадки — они на озере.
А мы на озере уже плещемся, визжим и не думаем ни о чем. Первой подумать пришлось мне, когда сестра вдруг ушла под воду, потом показалась ее голова, и опять ее нет, я поняла — Лариска тонет. Да, иногда мне хотелось, чтобы она не родилась на свет, но когда на твоих глазах может погибнуть родной человек, все тебя обиды забываются напрочь. Бросилась к ней на помощь, вытащила на берег, закричала. Всё обошлось, сеструха нахлебалась воды, посинела, дрожала, но она была жива. И только миновала эта беда, пришла новая, и даже не пришла, а прилетела.
Сосед Вася домчал мать до озера на мотоцикле за пять минут. Словно фурия, мамка летела вниз с горы босиком, с сандалиями в руках, косы растрепались, лицо было перекошено от страха за нас. «Если они утонули, я убью их», — кричала она. Домой бежали быстро, мать периодически нагоняла нас, и тот, кого она догоняла, получал шлепок.
Грязные, зареванные мы стояли в разных комнатах в углах. Всхлипывали и жалели мы себя, маму мы не жалели, мы были обижены. Она сидела на крыльце и тоже плакала, и причитала: — « все дети как дети, а у меня какие-то дьяволята». Мама мы тебя так любили и любим до сих пор.
Жаль, что ты не услышала этих слов, пока была рядом с нами.