Детский комбустиологический центр.
Детский комбустиологический центр.
Когда к приемному отделению не подъехал, а подлетел новенький реанимобиль, разрывающийся от тревожно-горестного воя сирен, я понял, что теплый воскресный вечер перестал быть томным. В приемное отделение на огромной скорости влетают носилки, за которыми едва поспевают доктор, ритмичной судорогой сжимающий мешок Амбу, и бледная, с припухшими веками девочка-фельдшер, выполняющая роль штатива для капельницы.
При взгляде на носилки, у меня внутри все словно остановилось: на них лежал 1.5-годовалый ребенок.
- Родители - самогонщики, - отрывисто происнес врач скорой, отведя глаза, - девочка в котел упала.
Не думая и не пытаясь анализировать сказанное, на каком-то непонятном автопилоте, зову реаниматологов, попутно заказывая операционную, в которую прямо сейчас бегом везу ребенка. Из отделения навстречу бежит второй дежурный врач. Он открывает рот, чтобы спросить, но, видя мое лицо, бежит следом за мной в операционную. Ответственный хирург уже там.
Взглянув на ребенка, он тяжело вздыхает:"Не мойтесь, парни. Нечего тут спасать". И делает небольшой аккуратный разрез на обожженном бедре девочки. Крови не было. Как и реакции ребенка на разрез. В ране мы увидели бледно-коричневое (или черт знает, что за цвет) сварившееся мясо...
Девочку спасали. Интенсивная терапия. Реанимация. Еще реанимация. Еще. Рассчитываете на хэппи-энд?
Его не случилось. После поступления в больницу она прожила всего 2 часа.
С тех пор прошло немало лет, я набрался опыта, черствости, цинизма. Всякого насмотрелся.
Но страшнее этого не видел. И не увижу, надеюсь.
