Чётко, понятно, в точку (мнение белорусского блогера). Оригинал статьи http://vz.ru/opinions/2015/10/28/774650.html
«Приватизация» национального костюма и орнамента играет важную роль в сознании»
В современной реальности меняется лишь внешнеполитический курс государства и фамилии власть предержащих. Тем не менее выполненные как под копирку «революции» происходят на протяжении более чем десятка лет в разных уголках бывшего СССР.
Причина подобной политической близорукости людей, которые бездумно следуют единому шаблону, – подогреваемый извне местечковый национализм, отметающий всякие здравые рассуждения относительно перспектив развития своего государства и ставящий во главу угла национальное самолюбие (а если точнее – национальное самолюбование).
Поскольку внимание российского общества в пределах ближнего зарубежья фокусируется на двух восточнославянских государствах – Украине и Белоруссии – мы остановимся только на этих примерах.
Украинский и белорусский национализмы имеют очень специфическое наполнение, стратегию и конечную цель. В информационно-культурном поле этих стран идет борьба за формирование новой национальной идентичности. Для грузина или киргиза вопрос об отношении к русскому народу и русскому цивилизационному полю не стоит столь остро, потому что различия между этносами весьма существенны.
В восточнославянском мире ситуация иная: представление о восточных славянах как о трех отдельных народах сформировалось довольно поздно и являлось плодом советской национальной политики 1920-х годов. В дореволюционное же время как в России, так и за рубежом восточнославянское сообщество воспринималось в качестве единого целого – русского народа.
Но, несмотря на формальный «развод по национальным квартирам», и белорусы, и украинцы, и русские сохранили на уровне ментальности осознание себя в качестве чего-то общего.
Для того, чтобы огородить украинскую и белорусскую нации от русской, предотвратить нарастание интеграционных процессов на качественно ином, ментальном, уровне, местные националисты стараются разорвать все связи, и в первую очередь – исторические и культурные. Ущерб от такой политики поистине колоссальный.
Как известно, ссоры среди родни – самые болезненные и острые, чему наилучшим примером является Балканский полуостров. Если следующие поколения грузин, молдаван и других народов могут выйти из порочного круга ненависти в отношении России, то с Украиной и Белоруссией дело обстоит сложнее. Ведь противопоставление себя Москве – это базис, основа идентичности, какой ее видят приверженцы националистических идей.
Национальная самоидентификация при этом строится на отрицании, а не на утверждении (вспомним пресловутый лозунг «Дякую тобі, Боже, що я не москаль»), на выпячивании своей особости и непохожести. Условно это можно окрестить «синдромом вышиванки», ведь именно этот элемент национальной одежды стал своеобразной антитезой русской культуре.
Задолго до событий на Майдане проведение «парада вышиванок» в День независимости стало своеобразной традицией. Впоследствии вышиванка вошла в обиход политиков и медийных персон, а после государственного переворота в феврале 2014-го поклонение вышитой рубашке достигло своего апогея.
В последнее время вышиваночная истерия накрыла и Белоруссию. При поддержке НКО, ориентированных на западный вектор, таких как «Арт-сядзіба», стартовала кампания по распространению «вышимаек».
К акции присоединились популярные белорусские спортсмены – двукратная олимпийская вице-чемпионка по плаванию Александра Герасименя и футболист национальной сборной Виталий Родионов, за ними этот наряд примерили известные топ-модели Ольга Антропова и Ольга Хижинкова.
Носить вышиванку – значит быть патриотом, носить вышиванку – значит отождествлять себя со своей нацией, подчеркивать собственное отличие от восточного соседа. И это невзирая на то, что вышиванка присутствует в русской национальной культуре, а в Белоруссии и на Украине узор существенно разнится от региона к региону.
«Приватизация» национального костюма и орнамента играет важную роль в сознании – она разделяет народ на «наших» и «не наших», «сознательных» (свідомих) и «манкуртов». Противники национализма автоматически выталкиваются из рядов нации, на них наклеивают ярлык предателей и слуг Кремля.
По меткому замечанию социолога Сергея Кара-Мурзы, одним из важных этапов «оранжевого» переворота является «создание и энергичное внедрение внешнего признака «наших» (розы и флаг с крестами – в Грузии, «оранжевое» – на Украине, броские художественные символы).
Если процесс идет по нарастающей, то ускоряется самоотождествление обывателей с «нашими». «Нашими» становится быть модно и престижно… Более того, обывателю навязывается страх оказаться «не нашим» (для этого выработан большой перечень средств психологического террора)».
Совершенно очевидно, что зрелые европейские нации не испытывают ничего подобного, и их политические лидеры попросту не нуждаются в маркировании себя определенными элементами национальной одежды.
Подобного рода флешмобы – это не что иное, как комплекс неполноценности. Однако этот комплекс, воспринимающийся поначалу как милая и наивная игра с символикой, оканчивается большой кровью и большими проблемами на российских рубежах.
В современной реальности меняется лишь внешнеполитический курс государства и фамилии власть предержащих. Тем не менее выполненные как под копирку «революции» происходят на протяжении более чем десятка лет в разных уголках бывшего СССР.
Причина подобной политической близорукости людей, которые бездумно следуют единому шаблону, – подогреваемый извне местечковый национализм, отметающий всякие здравые рассуждения относительно перспектив развития своего государства и ставящий во главу угла национальное самолюбие (а если точнее – национальное самолюбование).
Поскольку внимание российского общества в пределах ближнего зарубежья фокусируется на двух восточнославянских государствах – Украине и Белоруссии – мы остановимся только на этих примерах.
Украинский и белорусский национализмы имеют очень специфическое наполнение, стратегию и конечную цель. В информационно-культурном поле этих стран идет борьба за формирование новой национальной идентичности. Для грузина или киргиза вопрос об отношении к русскому народу и русскому цивилизационному полю не стоит столь остро, потому что различия между этносами весьма существенны.
В восточнославянском мире ситуация иная: представление о восточных славянах как о трех отдельных народах сформировалось довольно поздно и являлось плодом советской национальной политики 1920-х годов. В дореволюционное же время как в России, так и за рубежом восточнославянское сообщество воспринималось в качестве единого целого – русского народа.
Но, несмотря на формальный «развод по национальным квартирам», и белорусы, и украинцы, и русские сохранили на уровне ментальности осознание себя в качестве чего-то общего.
Для того, чтобы огородить украинскую и белорусскую нации от русской, предотвратить нарастание интеграционных процессов на качественно ином, ментальном, уровне, местные националисты стараются разорвать все связи, и в первую очередь – исторические и культурные. Ущерб от такой политики поистине колоссальный.
Как известно, ссоры среди родни – самые болезненные и острые, чему наилучшим примером является Балканский полуостров. Если следующие поколения грузин, молдаван и других народов могут выйти из порочного круга ненависти в отношении России, то с Украиной и Белоруссией дело обстоит сложнее. Ведь противопоставление себя Москве – это базис, основа идентичности, какой ее видят приверженцы националистических идей.
Национальная самоидентификация при этом строится на отрицании, а не на утверждении (вспомним пресловутый лозунг «Дякую тобі, Боже, що я не москаль»), на выпячивании своей особости и непохожести. Условно это можно окрестить «синдромом вышиванки», ведь именно этот элемент национальной одежды стал своеобразной антитезой русской культуре.
Задолго до событий на Майдане проведение «парада вышиванок» в День независимости стало своеобразной традицией. Впоследствии вышиванка вошла в обиход политиков и медийных персон, а после государственного переворота в феврале 2014-го поклонение вышитой рубашке достигло своего апогея.
В последнее время вышиваночная истерия накрыла и Белоруссию. При поддержке НКО, ориентированных на западный вектор, таких как «Арт-сядзіба», стартовала кампания по распространению «вышимаек».
К акции присоединились популярные белорусские спортсмены – двукратная олимпийская вице-чемпионка по плаванию Александра Герасименя и футболист национальной сборной Виталий Родионов, за ними этот наряд примерили известные топ-модели Ольга Антропова и Ольга Хижинкова.
Носить вышиванку – значит быть патриотом, носить вышиванку – значит отождествлять себя со своей нацией, подчеркивать собственное отличие от восточного соседа. И это невзирая на то, что вышиванка присутствует в русской национальной культуре, а в Белоруссии и на Украине узор существенно разнится от региона к региону.
«Приватизация» национального костюма и орнамента играет важную роль в сознании – она разделяет народ на «наших» и «не наших», «сознательных» (свідомих) и «манкуртов». Противники национализма автоматически выталкиваются из рядов нации, на них наклеивают ярлык предателей и слуг Кремля.
По меткому замечанию социолога Сергея Кара-Мурзы, одним из важных этапов «оранжевого» переворота является «создание и энергичное внедрение внешнего признака «наших» (розы и флаг с крестами – в Грузии, «оранжевое» – на Украине, броские художественные символы).
Если процесс идет по нарастающей, то ускоряется самоотождествление обывателей с «нашими». «Нашими» становится быть модно и престижно… Более того, обывателю навязывается страх оказаться «не нашим» (для этого выработан большой перечень средств психологического террора)».
Совершенно очевидно, что зрелые европейские нации не испытывают ничего подобного, и их политические лидеры попросту не нуждаются в маркировании себя определенными элементами национальной одежды.
Подобного рода флешмобы – это не что иное, как комплекс неполноценности. Однако этот комплекс, воспринимающийся поначалу как милая и наивная игра с символикой, оканчивается большой кровью и большими проблемами на российских рубежах.
