Бар Чеширски Первое дело 2.9 глава⁠⁠

Догтаун

Просочившись в участок, Бар старался привлекать как можно меньше внимания, так как от него очень сильно разило перегаром. А во-вторых, он выглядел несколько помято, да и пальто было не в самом чистом виде.

Отодвинув стул, он засучил рукава и сел за компьютер. Собаки. Ему нужны были собаки и, желательно, самые ближайшие к Фучи, которые как можно быстрее выведут его на этого толстого пса. Бар быстро застучал по клавиатуре. Всё, что ему было нужно, это несколько минут и, желательно, без встречи с начальством. Чеширски быстро пробежался по картотеке. Так, кто у нас тут?

Жазо Кингсман, вор-рецидивист, состоит в банде Фучи. Убит в перестрелке. Не то. Гарни Дог, насильник, отсидел десять лет, живет в Догтауне. Тоже не то, насильников ещё не хватало. Ага, вот! Билли Хартон, подручный Лука Льюиса. Живет в Догтауне, Седьмой парк, дом десять. Два ограбления, разбой, девять лет отсидел в колонии. То, что надо. Бар переписал адрес и, схватив пальто, резко поднялся с места. Теперь можно звонить Джереми и ехать в Догтаун. Через этого пса они наверняка выйдут на Фучи.

– Все нормально? – спросил Освальд, деловито посматривая на Бара и потягивая кофе из небольшой белой кружки. – Я не мешаю?

– Э, нет, сэр.

– Хорошо, а то мало ли, может, я чему-то помешал? – сделал он ещё один глоток, продолжая смотреть на Бара.

– Нет. Не помешали.

– Ну и хорошо, – дикобраз улыбнулся. – Не хотелось бы мешать твоему расследованию. Всё нашел, что искал?

Бар кивнул. Освальд продолжил пить, не сводя с него внимательных глаз. Это был спокойный, добрый, можно сказать, несколько заботливый взгляд, если бы не одно но. В участке было непривычно тихо, словно все готовились к буре. Тут Освальд несколько отстранился от кофе и поводил небольшим черным носом прямо перед Баром. Затем поморщился.

– Это что? Ты пил? – он вопросительно посмотрел на него.

– Да, немного, сэр. Вчера.

– Да, понимаю, вчера. Хм. Но у тебя, кажется, был всего один выходной, не так ли? – заметил задумчиво Освальд. – Это, конечно, не страшно, что ты не предупредил, понятно же, ты был на задании. А где ты именно пил? Мне просто надо несколько бумажек за тебя заполнить.

– Сэр, если вы хотите что-то сказать, то не надо паясничать. Я сейчас не в том настроении, – чуть громче, чем надо, заметил Чеширски. После чего в комнате воцарился абсолютный вакуум, и все офицеры посмотрели в его сторону.

Освальд замер. Даже пить кофе перестал. Бару на мгновение показалось, что вообще все жизненные процессы дикобраза резко замедлились, позволив ему рассмотреть реакцию бешенства в замедленном темпе.

Глаза налились кровью. Иглы полезли наружу. Было видно, что Освальд борется, пытаясь остановить внутренний порыв, который уже мчался к выходу, предвосхищая нервным глазным тиком будущую бурю.

– В кабинет, Чеширски! – прорычал Освальд, едва не роняя от бешенства чашку.

– Сэр, я и вправду спешу.

– Быстро! – сказал капитан и подтолкнул его к двери своего кабинета.

А затем все, кто был снаружи капитанского офиса, смогли увидеть, как резко опустились жалюзи и, странно совмещающий в себе отборные ругательства, звук наполнил весь этот миниатюрный оазис своим громовым присутствием. Впрочем, полицейские долго смотреть в сторону офиса не стали и постепенно вернулись к своим делам. Спустя несколько минут Чеширски вышел из кабинета и пошел к выходу. В одном Освальд был прав, времени у него было мало.

Догтаун. Грязный Догтаун. Ещё одно скотское место этого города, где даже самый вонючий пёс имеет прав больше, чем вышколенная и обученная всем университетам мира кошка. Бар вспомнил Хайнлайна, с ним тут было заметно спокойнее. Он посмотрел на фотографию Билли Хартона, какой же мерзкий был этот бульдог.

Наконец, подъехал Джереми. Выглядел он, конечно, лучше, всё-таки сказывался алкогольный опыт, да и по барсукам вообще было сложно понять, пьют они или нет, форма морды у них такая, мало распознаваемая. Джереми достал небольшую флягу и отхлебнул.

– Ты ж за рулем?

– Это настоечка травяная, помогает при похмелье. Как чай.

– Дай-ка попробую.

Бар сделал глоток и почувствовал мягкий нежный привкус ягод и легкий аромат леса. Джереми не соврал, это действительно был чай.

– Что, убедился, Фома ты неверующий?

– Да.

– Слушай, а что мы тут встали, ещё же метров двести идти.

– Я не хочу, чтобы машину было видно. Это же понятно.

– Ага, а ещё понятно, что ты коп. И что коты тут долго не живут.

– Всё равно мы пойдем пешком. Надо застать его врасплох.

– Ох, господи, Святая Кошка, ты всё-таки сумасшедший.

– Да ладно, что уж теперь-то? Ты разведённый, я вдовец. Да и вообще, ради чего тебе жить-то? Ты ж старый и некрасивый.

– Не все так считают. Это раз, а во-вторых, тридцатка – это рассвет, это ты просто маленький. И ещё, ты зря не покопался насчёт этого парня. Я тут кое-что нарыл и, знаешь, он во всех местах отмороженный. Этот Хартон троих копов изувечил, когда его в первый раз брали, а ведь там самые настоящие волкодавы были.

– И что же он такого сделал?

– Одному руку сломал, второму – челюсть, а третьему нос откусил, да причем проглотил, чтобы обратно не пришили.

– Ты что, желтой прессы начитался?

– Да, желтой. Такой позор просто в рапорте не напишут. Три собаки не смогли нормально бандита упаковать. Кому это надо?

Они остановились у седьмого дома. Как и любой дом в Догтауне, он был крайне неприметным, грязным, вонючим и неухоженным. Бар выдохнул и посмотрел на крепкие двери. Джереми также осматривал дом.

– Ну что, кто пойдет? – спросил барсук.

– А что, вместе не судьба?

– Я здесь покараулю, а ты там разберись с ним.

– Джереми, что за задняя? Ты же журналист, где любопытство?

– В молодости осталось.

– Включился дед. Ладно, раз ты такой древний, сам разберусь.

Бар расстегнул рубашку и, открыв калитку, пошёл к дому. Заброшенные кусты, всюду разбросанные ржавые инструменты, двигатель, непонятно как очутившийся перед домом. Ох уж эти трущобы забытого собачьего рая. Он встал перед дверью и постучал. Затем потянулся к значку, но, несколько поразмыслив, вернул руку обратно. Значки не всегда уместны при дружеской беседе.