Армейские истории №13. Экзамены по вождению. Снова армейский способ.
Раз 13 считается числом несчастливым, расскажу об одном происшествии, которое случилось во время сборов в Екатеринославке.
Однажды наш командир объявил, что мы должны сдать экзамены по вождению гусеничных машин. Мол, каждый офицер должен уметь управлять хоть танком, хоть БМП, хоть тягачом. Ладно, согласились мы. Только как сдавать, если ни один из нас не НЕ умеет управлять ни тем, ни другим, ни третьим. Не беда, сказал капитан. Это же армия. Не умеешь – научим. Завтра едем на танкодром. До обеда – теория. После обеда – зачет.
Заебись! Чем мне нравилась армия – никакой тягомотины. Оно и правильно. Нахера время терять на учебу? Все равно никто не учит никогда.
Утром, после завтрака, наш учебный взвод погрузился в машину и мы поехали на танкодром. Прибыли. Встретил нас какой-то седой майор и повторилась история с инструктажем по ТБ: без команды никуда не лезть, ничего не трогать, команды исполнять четко и незамедлительно. И главное, не вздумайте изображать из себя героев и имитировать броски с гранатами под гусеницы, понятно?!!!
Последняя фраза была высказана на визгливо-повышенном тоне, наполненном ненавистью. Причины этого мы не знали, но догадывались, что не так давно какой-то солдат-дебил проделал то, что запретили нам. Видимо, обошлось без жертв, но седые волосы на голове не старого майора говорили о большом опыте общения с подобными дебилами.
После этого мы пошли в комнаты для теоретических занятий, где нам на плакатах (тренажеров там не было) показывали какой рычаг за что отвечает в БМП и МТ-ЛБ. Как выяснилось, нам предстояло сдать два по вождению именно на этих машинах. Надо сказать, что мало-мальский опыт вождения гусеничной техники у некоторых из нас был. В своих частях некоторые из нас выгоняли из хранилищ подотчетную технику. А почти вся ПВОшная техника на гусеничном ходу. Но это были короткие поездки. В лучшем случае десятки метров. Но не всем досталось такое счастье. А вот на БМП и МТ-ЛБ ездить никому не доводилось. Вся теория уложилась минут в 40. После чего нам было приказано ждать своей очереди на экзамен. Как выяснилось, с самого утра на танкодроме наворачивали круги механики-водители из приютившей нас дивизии. Экзамена по теории не было.
Мы не расстроились и достали карты. Нет, не карты местности. Не командирские. Обычные игральные карты. Разбились по кучкам и стали коротать время за игрой. Вообще, во время этого курса «повышения квалификации», как я уже рассказывал в одной из своих историй, наш взвод ПВО почти не учился, в отличие от танкистов-связистов-пехоты и прочей артиллерии. Мы играли в карты. Почти все время. Все остальные окопы-роют, в атаку ходят, связь тянут, с минометов херачат. А нам этого не надо. Жизнь ПВОшника на войне коротка, как секс у «скорострела».
Окоп отрыть? Да ну нахуй! На позиции ты все равно долго стоять не будешь. Первый пуск ракеты и надо съебывать.
Для пусковой установки укрытие делать? Смеетесь? Это ж не танк, который, если закопать, превращается в долговременную укрепленную огневую точку. Мы, если нас обнаружат, должны моментально свалить с точки. Брони у нас нет, а ракета противовоздушной обороны класса воздух-земля найдет тебя, даже если ты свою пусковую установку закопаешь по самое нехочу.
Стрелять из автомата на полигоне? Нахера ПВОшнику автомат? Он в атаку не ходит. А если на него нападет диверсионный отряд, то один хер все полягут, стреляй не стреляй.
Учиться ракеты пускать? С ума сошли? Одна ракета комплекса БУК знаете сколько стоит? Офицер за всю свою службу столько не зарабатывает. Теорию изучать? Да нахер она сдалась та теория? Один хер, когда боевая работа идет в машине, вся теория нах идет.
Нет, в Уставе, конечно, не так написано. Но почти все военные думают примерно так. Поэтому мы играли в карты, вместо того, чтобы учиться. Один раз к нам на занятие (в расписании было написано, что у нас занятие, но офицер, который должен был нам читать, свалил по своим делам, настрого нам наказав класс не покидать и сидеть тихо) зашел какой-то местный подполковник. Картина его глазам открылась занятная. Несколько человек, разбившись на пары/четверки, играли в карты, остальные, сдвинув скамейки возле дальней стены, мирно давили на массу. Мы, понимая, что спалились по полной, вскочили с мест, кто-то подал команду «смирно!». Подполковник оказался тоже ПВОшником. Окинув взглядом наш шалман, он задал вопрос – где капитан такой-то (наш преподаватель)?. Не знаем. Подойдя к нашей четверке (мы расписывали пулю), он посмотрел на записи, покивал головой (как мне показалось, одобрительно), потом подошел к другой четверке. Те резались в дурака пара на пару.
-Во что играете?
- В дурака, товарищ подполковник!
-Та-а-ак… Карты я у вас изымаю! Дабы своим поведением вы не позорили честь офицера. Офицер должен играть в преферанс! А игра в дурака – это игра низших сословий! Вы не солдаты из деревни!
Он сгреб со стола карты и пошел к двери. Остановившись около нее, он повернулся к нам и сказал:
- А вообще, товарищи офицеры, вы охуели. Даже боевое охранение не выставили. Голыми руками брать можно. Чему вас только в этих институтах учат?
И, вздохнув тяжело, ушел. Никаких последствий для нас это не имело. Вообще.
Итак, до обеда на танкодроме мы играли в карты. Потом пришел майор и повел нас на экзамен. Нас разбили на две группы. Первая, в которую попал я, сдавала на МТ-ЛБ. А вторая – на БМП. Потом мы должны были поменяться. Рев, грохот, крики, вонь солярочных выхлопных газов, комья земли из-под гусениц. Песня для мужчины. Настала моя очередь. Я аккуратно, чтобы не поскользнуться (была поздняя осень и уже выпал снег), залез в люк. Там уже сидел старлей-инструктор и протягивал шлемофон. Он задал несколько вопросов про назначение рычагов. Я что-то ответил. После этого он мне дал пару советов куда давить и что тянуть.
- Готов?
- Готов!
- Трогай!
И я тронул. Надавив на педаль, я почувствовал, как машина взревела и дернулась.
-Плавней! И не гони сильно! – Старлей кричит, но я его почти не слышу. Мое сердце радостно-бешено стучит. Мне хочется драйва, скорости!
«Круши!!!» Хочется крикнуть мне и рвануть на скорости. Но, МТ-ЛБ не предназначена для этого. Это ватная машина. С малой скоростью. Но грохот, лязг… это нечто. Проехав пару кругов по 500 метров на малой скорости, я получил команду ускориться и вторые два круга прошли веселее. Я вовремя дергал рычаги, вписываясь в повороты и заслужил похвалу от инструктора. Впереди меня ждал БМП.
Там все было интересней. Более скоростная. Отзывчивая на ускорение. Правда обзор не очень хороший. Сквозь триплекс нихера не видно, а ехать с высунутой головой и при этом управлять рычагами на ощупь – не хватало опыта. Тем не менее, я несколько раз нехило разогнался на дальнем участке. Инструктора рядом не было, т.к. устройство БМП не позволяет его туда впихнуть. Я был один за рычагами.
Вылезать мне не хотелось. Ощущение эйфории зашкаливало. После меня полез сдавать следующий. И вот тут случилось страшное. Наш взвод стоял метрах в пяти от колеи. Мы услышали, как взревел двигатель БМП, потом перешел на нормальные обороты и БМП, вместо того, чтобы развернуться и поехать по колее покатилась прямо на нас. Инстинкт самосохранения сработал у всех мгновенно. Мы кинулись врассыпную. БМП не ехала даже, а ползла. Голова горе-водителя торчала из люка. Глаза его, казалось, выскочат из орбит. Лицо застыло в гримасе ужаса, а сам он. Казалось, был парализован. Инструктор кричал что-то про рычаги. Но водитель не реагировал. Тогда инструктор на ходу (вот бесстрашный опытный черт! Благо скорость была очень малая) запрыгнул на броню, погрузился наполовину в люк и сумел таки оторвать паралитика от рычагов. БМП замер. Но при этом он успел наехать и погнуть металлический плакат, установленный на металлических же трубах. На плакате гордо красовалась надпись: «СОБЛЮДАЙ ПРАВИЛА ВОЖДЕНИЯ».
После этого водителя выдернули из машины. Он узнал много нового о себе, своих родственниках и способностях к вождению. Что с ним случилось после того, как он сел за рычаги он так и не смог объяснить. В результате вождение на полигоне прекратили. Кто не успел сдать экзамен – был аттестован заочно. Нас погрузили в грузовик и мы поехали в казарму. Смеркалось.
Однажды наш командир объявил, что мы должны сдать экзамены по вождению гусеничных машин. Мол, каждый офицер должен уметь управлять хоть танком, хоть БМП, хоть тягачом. Ладно, согласились мы. Только как сдавать, если ни один из нас не НЕ умеет управлять ни тем, ни другим, ни третьим. Не беда, сказал капитан. Это же армия. Не умеешь – научим. Завтра едем на танкодром. До обеда – теория. После обеда – зачет.
Заебись! Чем мне нравилась армия – никакой тягомотины. Оно и правильно. Нахера время терять на учебу? Все равно никто не учит никогда.
Утром, после завтрака, наш учебный взвод погрузился в машину и мы поехали на танкодром. Прибыли. Встретил нас какой-то седой майор и повторилась история с инструктажем по ТБ: без команды никуда не лезть, ничего не трогать, команды исполнять четко и незамедлительно. И главное, не вздумайте изображать из себя героев и имитировать броски с гранатами под гусеницы, понятно?!!!
Последняя фраза была высказана на визгливо-повышенном тоне, наполненном ненавистью. Причины этого мы не знали, но догадывались, что не так давно какой-то солдат-дебил проделал то, что запретили нам. Видимо, обошлось без жертв, но седые волосы на голове не старого майора говорили о большом опыте общения с подобными дебилами.
После этого мы пошли в комнаты для теоретических занятий, где нам на плакатах (тренажеров там не было) показывали какой рычаг за что отвечает в БМП и МТ-ЛБ. Как выяснилось, нам предстояло сдать два по вождению именно на этих машинах. Надо сказать, что мало-мальский опыт вождения гусеничной техники у некоторых из нас был. В своих частях некоторые из нас выгоняли из хранилищ подотчетную технику. А почти вся ПВОшная техника на гусеничном ходу. Но это были короткие поездки. В лучшем случае десятки метров. Но не всем досталось такое счастье. А вот на БМП и МТ-ЛБ ездить никому не доводилось. Вся теория уложилась минут в 40. После чего нам было приказано ждать своей очереди на экзамен. Как выяснилось, с самого утра на танкодроме наворачивали круги механики-водители из приютившей нас дивизии. Экзамена по теории не было.
Мы не расстроились и достали карты. Нет, не карты местности. Не командирские. Обычные игральные карты. Разбились по кучкам и стали коротать время за игрой. Вообще, во время этого курса «повышения квалификации», как я уже рассказывал в одной из своих историй, наш взвод ПВО почти не учился, в отличие от танкистов-связистов-пехоты и прочей артиллерии. Мы играли в карты. Почти все время. Все остальные окопы-роют, в атаку ходят, связь тянут, с минометов херачат. А нам этого не надо. Жизнь ПВОшника на войне коротка, как секс у «скорострела».
Окоп отрыть? Да ну нахуй! На позиции ты все равно долго стоять не будешь. Первый пуск ракеты и надо съебывать.
Для пусковой установки укрытие делать? Смеетесь? Это ж не танк, который, если закопать, превращается в долговременную укрепленную огневую точку. Мы, если нас обнаружат, должны моментально свалить с точки. Брони у нас нет, а ракета противовоздушной обороны класса воздух-земля найдет тебя, даже если ты свою пусковую установку закопаешь по самое нехочу.
Стрелять из автомата на полигоне? Нахера ПВОшнику автомат? Он в атаку не ходит. А если на него нападет диверсионный отряд, то один хер все полягут, стреляй не стреляй.
Учиться ракеты пускать? С ума сошли? Одна ракета комплекса БУК знаете сколько стоит? Офицер за всю свою службу столько не зарабатывает. Теорию изучать? Да нахер она сдалась та теория? Один хер, когда боевая работа идет в машине, вся теория нах идет.
Нет, в Уставе, конечно, не так написано. Но почти все военные думают примерно так. Поэтому мы играли в карты, вместо того, чтобы учиться. Один раз к нам на занятие (в расписании было написано, что у нас занятие, но офицер, который должен был нам читать, свалил по своим делам, настрого нам наказав класс не покидать и сидеть тихо) зашел какой-то местный подполковник. Картина его глазам открылась занятная. Несколько человек, разбившись на пары/четверки, играли в карты, остальные, сдвинув скамейки возле дальней стены, мирно давили на массу. Мы, понимая, что спалились по полной, вскочили с мест, кто-то подал команду «смирно!». Подполковник оказался тоже ПВОшником. Окинув взглядом наш шалман, он задал вопрос – где капитан такой-то (наш преподаватель)?. Не знаем. Подойдя к нашей четверке (мы расписывали пулю), он посмотрел на записи, покивал головой (как мне показалось, одобрительно), потом подошел к другой четверке. Те резались в дурака пара на пару.
-Во что играете?
- В дурака, товарищ подполковник!
-Та-а-ак… Карты я у вас изымаю! Дабы своим поведением вы не позорили честь офицера. Офицер должен играть в преферанс! А игра в дурака – это игра низших сословий! Вы не солдаты из деревни!
Он сгреб со стола карты и пошел к двери. Остановившись около нее, он повернулся к нам и сказал:
- А вообще, товарищи офицеры, вы охуели. Даже боевое охранение не выставили. Голыми руками брать можно. Чему вас только в этих институтах учат?
И, вздохнув тяжело, ушел. Никаких последствий для нас это не имело. Вообще.
Итак, до обеда на танкодроме мы играли в карты. Потом пришел майор и повел нас на экзамен. Нас разбили на две группы. Первая, в которую попал я, сдавала на МТ-ЛБ. А вторая – на БМП. Потом мы должны были поменяться. Рев, грохот, крики, вонь солярочных выхлопных газов, комья земли из-под гусениц. Песня для мужчины. Настала моя очередь. Я аккуратно, чтобы не поскользнуться (была поздняя осень и уже выпал снег), залез в люк. Там уже сидел старлей-инструктор и протягивал шлемофон. Он задал несколько вопросов про назначение рычагов. Я что-то ответил. После этого он мне дал пару советов куда давить и что тянуть.
- Готов?
- Готов!
- Трогай!
И я тронул. Надавив на педаль, я почувствовал, как машина взревела и дернулась.
-Плавней! И не гони сильно! – Старлей кричит, но я его почти не слышу. Мое сердце радостно-бешено стучит. Мне хочется драйва, скорости!
«Круши!!!» Хочется крикнуть мне и рвануть на скорости. Но, МТ-ЛБ не предназначена для этого. Это ватная машина. С малой скоростью. Но грохот, лязг… это нечто. Проехав пару кругов по 500 метров на малой скорости, я получил команду ускориться и вторые два круга прошли веселее. Я вовремя дергал рычаги, вписываясь в повороты и заслужил похвалу от инструктора. Впереди меня ждал БМП.
Там все было интересней. Более скоростная. Отзывчивая на ускорение. Правда обзор не очень хороший. Сквозь триплекс нихера не видно, а ехать с высунутой головой и при этом управлять рычагами на ощупь – не хватало опыта. Тем не менее, я несколько раз нехило разогнался на дальнем участке. Инструктора рядом не было, т.к. устройство БМП не позволяет его туда впихнуть. Я был один за рычагами.
Вылезать мне не хотелось. Ощущение эйфории зашкаливало. После меня полез сдавать следующий. И вот тут случилось страшное. Наш взвод стоял метрах в пяти от колеи. Мы услышали, как взревел двигатель БМП, потом перешел на нормальные обороты и БМП, вместо того, чтобы развернуться и поехать по колее покатилась прямо на нас. Инстинкт самосохранения сработал у всех мгновенно. Мы кинулись врассыпную. БМП не ехала даже, а ползла. Голова горе-водителя торчала из люка. Глаза его, казалось, выскочат из орбит. Лицо застыло в гримасе ужаса, а сам он. Казалось, был парализован. Инструктор кричал что-то про рычаги. Но водитель не реагировал. Тогда инструктор на ходу (вот бесстрашный опытный черт! Благо скорость была очень малая) запрыгнул на броню, погрузился наполовину в люк и сумел таки оторвать паралитика от рычагов. БМП замер. Но при этом он успел наехать и погнуть металлический плакат, установленный на металлических же трубах. На плакате гордо красовалась надпись: «СОБЛЮДАЙ ПРАВИЛА ВОЖДЕНИЯ».
После этого водителя выдернули из машины. Он узнал много нового о себе, своих родственниках и способностях к вождению. Что с ним случилось после того, как он сел за рычаги он так и не смог объяснить. В результате вождение на полигоне прекратили. Кто не успел сдать экзамен – был аттестован заочно. Нас погрузили в грузовик и мы поехали в казарму. Смеркалось.