Это просто, я вас научу!
Все началось с того, что у нас списали повара. Кока, если угодно...
Его списали даже не за то отвратное жраво, которое он готовил.
И даже не за тот фееричный ужин, когда он подал консервированную кильку в томате с гречневой кашей.
Он, конечно, бухал, но и на это закрывали глаза. Ровно до тех пор, когда он в ходе раздачи ужина, будучи пьяным в слюни, падая, зацепился за стеллаж с посудой и, увлекая его за собой, рухнул-таки на палубу.
В тот день на двадцать семь членов экипажа осталось три тарелки.
Этого стерпеть было уже нельзя. Повар был торжественно списан, и церемониальный поджопник на трапе был ему пожеланием удачи в продолжении карьеры.
Все бы хорошо, но нового повара не присылали. И тогда пара бравых молодцев в лице моториста и четвертого механика выступили с инициативой поделить ставку повара и осчастливить экипаж едой, невиданной ранее вкусности.
К ним также примкнул матрос первого класса, коим был в то время я.
Деваться было некуда. Как говорится, без вариантов.
Приготовление первого нашего ужина прошло не без приключений. В процессе рубки мяса на причале, кусок, килограммов на семь, выскользнул из-под топора и сгинул в бездне между бортом и причалом, издав пронзительный всплеск.
Мы, конечно, посмеялись над превратностями судьбы, но помнили, что личный состав нужно было кормить, во что бы то ни стало. И мы стали кормить его тем, что осталось. Нам нужно было продержаться неделю.
Каково же было наше удивление, когда к концу недели у нас еще остались продуты, и это при том, что каждый обед-ужин мы были в состоянии отсыпать добавки особо страждущим. Когда новый кок все же нагрянул, отпускать нас не хотели.
Как-то к нам приехал в гости один наш товарищ. Тогда как раз сгорел "С. Орджоникидзе", и наш товарищ раньше времени остался без работы. Мы хряпнули "Рояля", поговорили о том, о сем, и тут он говорит:
- Мужики, вы ж тут такие крутые кулинары... А слабо блинов забабахать?!
Не смотря на выпитое, на слабо нас взять не удалось. Мы переглянулись и признались друг другу и товарищу в том, что блины - это как раз то, что мы не умеем готовить.
Товарищ с сгоревшего теплохода посмотрел на нас, как на людей второго сорта, но покровительственно сказал:
- Это просто. Я вас научу.
Четырьмя нетвердыми походками мы прибыли на ночной камбуз и под чутким руководством товарища забабахали стопку блинов.
Она была с восторгом съедена без промедления, так как рецепт нашего товарища обусловил качество конечного продукта.
Перед следующим его приездом мы решили сделать сюрприз: заранее нажарили блинов по его рецепту.
Он уплетал блины, мурлыча и похрюкивая, и вдруг спросил:
- Мужики! Кто вас научил такую прелесть готовить?
Мы тревожно переглянулись.
- Макс! Так это же ты нас и научил!
Теперь челюсть отвалилась у нашего товарища:
- Мужики! Вы чего? Да я даже яичницу не умею жарить и бутерброды кривые делаю! Какие, нафиг, блины???
- Ну так в прошлый раз же...
- Эх, чего только спьяну не насоветуешь!..
by NWO
Его списали даже не за то отвратное жраво, которое он готовил.
И даже не за тот фееричный ужин, когда он подал консервированную кильку в томате с гречневой кашей.
Он, конечно, бухал, но и на это закрывали глаза. Ровно до тех пор, когда он в ходе раздачи ужина, будучи пьяным в слюни, падая, зацепился за стеллаж с посудой и, увлекая его за собой, рухнул-таки на палубу.
В тот день на двадцать семь членов экипажа осталось три тарелки.
Этого стерпеть было уже нельзя. Повар был торжественно списан, и церемониальный поджопник на трапе был ему пожеланием удачи в продолжении карьеры.
Все бы хорошо, но нового повара не присылали. И тогда пара бравых молодцев в лице моториста и четвертого механика выступили с инициативой поделить ставку повара и осчастливить экипаж едой, невиданной ранее вкусности.
К ним также примкнул матрос первого класса, коим был в то время я.
Деваться было некуда. Как говорится, без вариантов.
Приготовление первого нашего ужина прошло не без приключений. В процессе рубки мяса на причале, кусок, килограммов на семь, выскользнул из-под топора и сгинул в бездне между бортом и причалом, издав пронзительный всплеск.
Мы, конечно, посмеялись над превратностями судьбы, но помнили, что личный состав нужно было кормить, во что бы то ни стало. И мы стали кормить его тем, что осталось. Нам нужно было продержаться неделю.
Каково же было наше удивление, когда к концу недели у нас еще остались продуты, и это при том, что каждый обед-ужин мы были в состоянии отсыпать добавки особо страждущим. Когда новый кок все же нагрянул, отпускать нас не хотели.
Как-то к нам приехал в гости один наш товарищ. Тогда как раз сгорел "С. Орджоникидзе", и наш товарищ раньше времени остался без работы. Мы хряпнули "Рояля", поговорили о том, о сем, и тут он говорит:
- Мужики, вы ж тут такие крутые кулинары... А слабо блинов забабахать?!
Не смотря на выпитое, на слабо нас взять не удалось. Мы переглянулись и признались друг другу и товарищу в том, что блины - это как раз то, что мы не умеем готовить.
Товарищ с сгоревшего теплохода посмотрел на нас, как на людей второго сорта, но покровительственно сказал:
- Это просто. Я вас научу.
Четырьмя нетвердыми походками мы прибыли на ночной камбуз и под чутким руководством товарища забабахали стопку блинов.
Она была с восторгом съедена без промедления, так как рецепт нашего товарища обусловил качество конечного продукта.
Перед следующим его приездом мы решили сделать сюрприз: заранее нажарили блинов по его рецепту.
Он уплетал блины, мурлыча и похрюкивая, и вдруг спросил:
- Мужики! Кто вас научил такую прелесть готовить?
Мы тревожно переглянулись.
- Макс! Так это же ты нас и научил!
Теперь челюсть отвалилась у нашего товарища:
- Мужики! Вы чего? Да я даже яичницу не умею жарить и бутерброды кривые делаю! Какие, нафиг, блины???
- Ну так в прошлый раз же...
- Эх, чего только спьяну не насоветуешь!..
by NWO
