Эпичный рэп батл Steve Jobs vs Bill Gates
Вроде не баян)
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
На критику сообщества: Свистящие пули, написанный мною сегодня рассказ
Вы когда-нибудь видели генетически предрасположенных убийц?
О, это идеальная машина смерти. Они испытывают почти такое же физическое наслаждение от зрелища погибающих людей, как обычные люди - от секса. Им чужда жалость и сострадание, редко у кого из них бывают привязанности.
Но вы их не видели. А я видел. Более того, я их тренировал.
Когда-то я и сам был таким. Но у меня встали мозги на место после того, как я пустил своему единственному другу пулю в лоб. Я никогда не сделал бы этого в иных условиях, но на тот момент я истекал кровью и очень хотел выжить. Чавкающий звук от вошедшей в его черепную коробку пули придал мне сил, заставив адреналин выплеснуться в кровь, и я смог добраться до больницы. С тех пор убийство не перестало быть для меня обычным делом, но больше не приносило удовольствия.
Но я рассказываю все это не из праздного хвастовства, ибо хвастаться тут нечем. Я лишь хочу, чтобы вы лучше поняли суть того, о чем – вернее, о ком – я хочу вам рассказать.
Наклонности генетически предрасположенных убийц проявляются обычно в раннем возрасте. Они мучают кошек, голубей, палят муравейники, предварительно полив бензином. Порой нападают на родителей и близких. Родители ведут их к психологам или врачам, а те звонят нам, и мы забираем их, ничего не объясняя родственникам. Ну сами подумайте, как бы вы отнеслись к тому, что человек, читающий напротив вас газету, рожден, чтобы убивать, и с радостью разорвал бы вам грудную клетку? Поэтому мы не допускаем распространения информации, чтобы убийц никто не трогал, и чтобы не линчевали невинных людей.
Родиться генетически предрасположенный убийца может в абсолютно любой семье. Это все равно, что аутизм или синдром Дауна – никто не знает, что именно вызывает такое отклонение. Грешили раньше на наследственность, что было вполне научно, или на генетическую память, что совсем не научно, но к единому выводу так и не пришли.
Среди моих подопечных была одна девчушка по имени Хелен. У нее был чудной акцент, и свое имя она произносила как «Хейлин». К нам она попала в возрасте пяти лет после того, как уронила престарелой бабушке на голову чугунную сковороду. Я до сих пор помню каждый день, связанный с ней.
Когда её привезли, Хелен была немного напугана. У нее в руках был плюшевый мишка с почти оторванной лапой. Ей задали несколько вопросов, на которые она очень тихо отвечала, а потом отправили спать. На следующее утро я зашел в отведенную ей комнату, сел к ней на кровать и начал диалог:
-Хелен, ты знаешь, кто ты?
Она не ответила, только продолжала смотреть на меня.
-Ты – генетически предрасположенная убийца. Но в этом нет ничего плохого, - сразу же добавил я, когда увидел, что она собирается заплакать. – Честно говорю. Я тоже такой.
-Правда? – она недоверчиво посмотрела мне в глаза.
-Чистая правда, - заверил я её. – Пойдем на площадку, и ты выберешь то, что тебе понравится.
Там я дал ей нож, пистолет, гранату и снайперскую винтовку. Ножом Хейлин махала без особого энтузиазма, из пистолета пару раз выстрелила и отложила, а к гранате даже не прикоснулась. А вот снайперская винтовка целиком завладела её вниманием. Она с восторгом попросила меня показать ей, как с «этим» управляться, и я объяснил ей, как целиться, как стрелять. Сперва ей это не удавалось, но потом пуля вылетела из дула и пробила мишень. Тогда я впервые увидел на её лице улыбку – наивную детскую улыбку безгранично счастливого ребенка, которому подарили новую игрушку или кулек конфет.
Я никогда не видел такого раньше. Обычной реакцией для убийц было сексуальное возбуждение, экстатический транс, как от наркотиков, но она просто улыбалась. Она была счастлива.
Спустя много лет началась война, и она отправилась на поле сражения. Я был там, и видел Хейлин. Она все так же улыбалась при каждом удачном выстреле. Мне казалось, будто в её искаженном сознании это все – как игра в прятки, а её жертвы – её друзья, спрятавшиеся за деревьями. Ведь несмотря на твердый нрав, стойкий душок самокруток от одежды и не самое пуританское поведение, каждый раз, когда свистели пули, она улыбалась так же, как тогда, когда в пять лет впервые увидела снайперскую винтовку.
Я уже давно отошел от дел и больше не тренирую новичков. Хелен, как неприкаянная, мотается с одного поля боя на другое, чудом умудряясь выжить. Иногда, раз в год примерно, она приезжает ко мне. Тогда мы пьем чай с шоколадными конфетами, рассказываем друг другу разные истории, и она улыбается, искренне, радостно и по-детски наивно. Так же, как когда от её руки умирают люди. Так же, как когда она видит агонизирующих детей и женщин. Так же, как когда взрываются дома. Так же, как когда свистят пули.
О, это идеальная машина смерти. Они испытывают почти такое же физическое наслаждение от зрелища погибающих людей, как обычные люди - от секса. Им чужда жалость и сострадание, редко у кого из них бывают привязанности.
Но вы их не видели. А я видел. Более того, я их тренировал.
Когда-то я и сам был таким. Но у меня встали мозги на место после того, как я пустил своему единственному другу пулю в лоб. Я никогда не сделал бы этого в иных условиях, но на тот момент я истекал кровью и очень хотел выжить. Чавкающий звук от вошедшей в его черепную коробку пули придал мне сил, заставив адреналин выплеснуться в кровь, и я смог добраться до больницы. С тех пор убийство не перестало быть для меня обычным делом, но больше не приносило удовольствия.
Но я рассказываю все это не из праздного хвастовства, ибо хвастаться тут нечем. Я лишь хочу, чтобы вы лучше поняли суть того, о чем – вернее, о ком – я хочу вам рассказать.
Наклонности генетически предрасположенных убийц проявляются обычно в раннем возрасте. Они мучают кошек, голубей, палят муравейники, предварительно полив бензином. Порой нападают на родителей и близких. Родители ведут их к психологам или врачам, а те звонят нам, и мы забираем их, ничего не объясняя родственникам. Ну сами подумайте, как бы вы отнеслись к тому, что человек, читающий напротив вас газету, рожден, чтобы убивать, и с радостью разорвал бы вам грудную клетку? Поэтому мы не допускаем распространения информации, чтобы убийц никто не трогал, и чтобы не линчевали невинных людей.
Родиться генетически предрасположенный убийца может в абсолютно любой семье. Это все равно, что аутизм или синдром Дауна – никто не знает, что именно вызывает такое отклонение. Грешили раньше на наследственность, что было вполне научно, или на генетическую память, что совсем не научно, но к единому выводу так и не пришли.
Среди моих подопечных была одна девчушка по имени Хелен. У нее был чудной акцент, и свое имя она произносила как «Хейлин». К нам она попала в возрасте пяти лет после того, как уронила престарелой бабушке на голову чугунную сковороду. Я до сих пор помню каждый день, связанный с ней.
Когда её привезли, Хелен была немного напугана. У нее в руках был плюшевый мишка с почти оторванной лапой. Ей задали несколько вопросов, на которые она очень тихо отвечала, а потом отправили спать. На следующее утро я зашел в отведенную ей комнату, сел к ней на кровать и начал диалог:
-Хелен, ты знаешь, кто ты?
Она не ответила, только продолжала смотреть на меня.
-Ты – генетически предрасположенная убийца. Но в этом нет ничего плохого, - сразу же добавил я, когда увидел, что она собирается заплакать. – Честно говорю. Я тоже такой.
-Правда? – она недоверчиво посмотрела мне в глаза.
-Чистая правда, - заверил я её. – Пойдем на площадку, и ты выберешь то, что тебе понравится.
Там я дал ей нож, пистолет, гранату и снайперскую винтовку. Ножом Хейлин махала без особого энтузиазма, из пистолета пару раз выстрелила и отложила, а к гранате даже не прикоснулась. А вот снайперская винтовка целиком завладела её вниманием. Она с восторгом попросила меня показать ей, как с «этим» управляться, и я объяснил ей, как целиться, как стрелять. Сперва ей это не удавалось, но потом пуля вылетела из дула и пробила мишень. Тогда я впервые увидел на её лице улыбку – наивную детскую улыбку безгранично счастливого ребенка, которому подарили новую игрушку или кулек конфет.
Я никогда не видел такого раньше. Обычной реакцией для убийц было сексуальное возбуждение, экстатический транс, как от наркотиков, но она просто улыбалась. Она была счастлива.
Спустя много лет началась война, и она отправилась на поле сражения. Я был там, и видел Хейлин. Она все так же улыбалась при каждом удачном выстреле. Мне казалось, будто в её искаженном сознании это все – как игра в прятки, а её жертвы – её друзья, спрятавшиеся за деревьями. Ведь несмотря на твердый нрав, стойкий душок самокруток от одежды и не самое пуританское поведение, каждый раз, когда свистели пули, она улыбалась так же, как тогда, когда в пять лет впервые увидела снайперскую винтовку.
Я уже давно отошел от дел и больше не тренирую новичков. Хелен, как неприкаянная, мотается с одного поля боя на другое, чудом умудряясь выжить. Иногда, раз в год примерно, она приезжает ко мне. Тогда мы пьем чай с шоколадными конфетами, рассказываем друг другу разные истории, и она улыбается, искренне, радостно и по-детски наивно. Так же, как когда от её руки умирают люди. Так же, как когда она видит агонизирующих детей и женщин. Так же, как когда взрываются дома. Так же, как когда свистят пули.