Так миллион и был оставлен в покое, хоть и не сразу, несколько дней еще были переговоры из серии " утром деньги, вечером стулья" и наоборот. Да и понимал я прекрасно, что раз пошло уже такое закручивание- ничего от него уже не зависит, не сможет он ничего исправить уже, разве только какие-то вопросы свои порешать. И то не факт. Он сам уже находился в положении даже худшем, чем у меня, в "шерстяных" хатах или одиночке он расчитывать на телефон даже не мог, связь с волей у него была через адвоката, который тоже какую-то свою партию разыгрывал. Адвокаты, кстати, тоже разные, и цели у них тоже не всегда ясные.
В это время закрыли еще одного местного "авториета", хороший и грамотный дядька, взрослый, лет 50, много посидел, много видел. Мы с ним потом неоднократно в КПЗ в одной камере оказывались, он тоже много чего подсказывал, решал много вопросов с администрацией КПЗ, они с ним считались.
Очень интересным был собеседником, тоже всегда ходил гулять, на КПЗ из нашей камеры только мы с ним и ходили. Во многом благодаря ему нам и удалось перенастроить режим на КПЗ в более комфортную сторону. Менты сами просили его поговорить с кем-то, кто из закрытых начинал конфликты с ними на пустом месте, или творил что-то такое, что могло нагнать проверок в КПЗ ненужных, например- один проглотил зажигалку, а другой такой- два гвоздя залепил в хлебный мякиш и проглотил. Это они так на вольную больничку пытались съехать.
Удавалось, но ненадолго, только на время операции и то, лежали там в присутствии конвоя в специальной палате, пристегнутые наручниками к кровати.
Когда мы сидели с ним в одной камере, нас шмонали больше для вида, не выбивали какие-то незначительные запреты, а потом уже и значительные, зная о них, старались не найти.
У нас начала ходить почта между камерами, прям через "продольных", они передавали между камерами уже свободно книги, сигареты, продукты.
Мы с подельниками делились вольными передачами друг с другом, на воле выстроили график передач так, чтоб нам они заходили не в один день, а по очереди, тогда у нас постоянно были продукты, и ничего не успевало пропасть. А до этого на КПЗ передачи принимались только в один день в неделю, и получалось что всему кпз, кому принесли передачи, они попадали в один день. При отсутствии условий хранения(на полу, на подстилке из пакетов), сначала возникал резкий избыток продуктов, а потом многое пропадало. А при графике нам удавалось распределять продукты между собой, и не пропадало ничего, и сытые были.

Так прошел срок нашего содержания в КПЗ, опять поехали в СИЗО.
Андрей успел поконфликтовать слегка с администрацией, и переехал в карцер на 15 суток. Вернулся оттуда, и через день снова туда ушел, еще на 15.
А я по телефону узнал, что друзья могут меня перевести из спецблока, они узнали как и с кем поговорить об этом на воле. Я согласился, потому что без Андрея и Бугая(он уехал на суд, и с суда освободился), у меня начал развиваться конфликт с наркоманом, с которым у нас и так было общение не очень, но при них он тушевался, а когда мы остались вдвоем на месяц, напряжение между нами резко возросло. Я писал об этом Андрею в карцер, он сказал-переводись, нахер он тебе нужен. А мы сможем и почтой дальше общаться, и по телефону , когда он из карцера выберется. А на верхах мне будет лучше, там "движухи" больше и даже телевизор скорее всего будет.
Хочется еще перед прощанием со спецблоком рассказать, что при каждом дожде подвал затапливало, и у нас становилось сантиметров 10-15 воды на полу. В жару, когда наверху в переполненных камерах ставили по два электровентилятора(можно взять у администрации в аренду) , и те не справлялись, жара и качество воздуха были такие-что спичка не загоралась, кислорода не хватало. Хотя курили много все равно, просто чтоб прикурить, нужно было максимально близко к окну сквозь первую решетку просунуть зажигалку или спичку, там она загоралась, и быстро прикуривали. Или напротив щелки у кормушки разжигали. Правда, когда до этого доходило, смотрящий за тюрьмой смог договориться с администрацией, чтоб двери в камеры на верхах открыли, закрытыми оставались только вторые решетки. Так вот в такую жару мы в подвале
продолжали спать под одеялами. У меня было отличное вольное одеяло флиссовое, которое, кстати, было запретом. Но Андрей научил меня, как на каждом шмоне, когда приезжаешь с КПЗ, проносить такие "запреты", как одеяло, вольное постельное белье, зажигалку-две, кусачки для ногтей. Одеяло и обычные, но запрещенные к использованию(непонятно почему) вещи на шмоне обычно забирали на какой-то склад, а взамен выдавали квиток, который потом перед этапом обратно меняли на вещи. Зажигалки просто отбирали и выбрасывали.
Но за пару пачек хороших сигарет- зажигалки, одеяло, постельное удавалось пронести. Телефон так не занесешь, но что-то не очень страшное-можно. Потом правда есть риск, что эти запреты выбьют при шмоне в хате, случались глобальные, но, за те же сигареты, запреты удавалось сохранять. Так и возил, сигареты для себя, и отдельно "на администрацию". Таким же образом получалось пронести сахар сверх нормы и пр. Сахар уходил на самогоноварение.
Также в спецблоке была крыса, которая нам постоянно перегрызала дорогу, которая шла по канализации. Была там одна такая дорога, и по ней шло все то же, что и по воздушным дорогам. Просто другого способа дороги для той камеры не было.
Еще там в карцере сидел один человек, который не прекращая воевал с ментами, его закрыли незаконно, он уже два раза резал себе вены, требовал номального разбирательства и адвоката. Один раз, чтоб не ехать на продление стражи, он прибил себе ступню к полу насквозь, спущенным по дороге длинным гвоздем.
Продлили заочно, а его затопили на 10 сантиметров водой с хлором, он так просидел в хлорке два дня. А потом еще две недели протестовал голодовкой, отказался от дороги и не принимал еду ни от кого. Мы с ним тоже общались достаточно много, до того как я переехал, а позже с верхов я просто посылал ему сигареты и фрукты. Он в итоге получил 8 лет, поехал на лагерь и через месяц его нашли повешенным. Очень мутная история, это произошло когда я уже на свободе был.
Итак, я перевелся наверх. Сразу попал в шумное и перенаселенное место, спали там в две смены. Ночью те, кто в жизни тюрьмы не принимает никакого участия, пожилые люди и просто бездельники(бомжи, которые специально попадают в тюрьму, чтоб не беспокоиться о том, что есть и где спать), днем остальные. Ну и немного смешанных, кто-то встал, вместо него кто-то лег, такое. Был телевизор. Меня он интересовал мало, но как фон, для разнообразия пойдет.
Смотрящий "за хатой" и его приближенные приняли меня сразу хорошо. Сыграло и то, что я из спецблока, а это уже авторитетно. Спрашивали, как удалось оттуда подняться, отвечал-смог.
Учитывая массу полученных от Андрея знаний по поводу того, как на верхах все устроено, как взаимодействие с котлами происходит, как в самой хате должно быть, я сразу включился в жизнь хаты активно.