Сказка о камне на сердце
В домике на самом краю дремучего леса, где ветер выл в трубе, как голодный волк, жила девочка по имени Зоя. Жила она не с матерью и отцом, а с отчимом. Мать её унесла хворь, а отчим принёс в дом только запах перегара и тяжелую, как свинец, тишину, которая прерывалась лишь пьяной руганью.
Каждый его шаг отдавался в груди у Зои глухим страхом. Каждое слово ранило, а рука оставляла синяки не только на коже, но и на душе.
Однажды, прячась на чердаке от очередного приступа его ярости, Зоя нашла старую, потрёпанную книгу, оставшуюся от прабабки. Среди травных рецептов и лунных заговоров она обнаружила одно странное заклинание. Оно было коротким и обещало сделать любую ношу лёгкой, как лебяжий пух. Внизу была приписка мелким почерком: «Но помни, девица, что всякая лёгкость временна. Через два часа вернётся истинный вес, сторицей усиленный».
Зоя выучила слова наизусть. Сперва она попробовала на ведре с водой — и оно взлетело в её руках, словно было пустым. Потом на охапке дров — и принесла её в дом, не почувствовав ни усталости, ни заноз. Девочка поняла, какая сила теперь в её руках. Но она использовала её лишь для того, чтобы облегчить свою непосильную работу.
Шло время. Однажды отчим вернулся особенно злым и пьяным. Он крушил мебель, кричал так, что дрожали стёкла, а потом, изнемогший от собственной ярости, рухнул на кровать и захрапел. В доме воцарилась тишина, пропитанная страхом и горечью.
Зоя стояла в углу, маленькая и незаметная. В её глазах не было слёз, только холодная, твёрдая решимость. Она вышла во двор, к большому серому валуну, который лежал у самого крыльца. Отчим когда-то в наказание заставлял её сдвинуть его с места, смеясь над её тщетными попытками.
Девочка положила ладони на холодную, шершавую поверхность камня и прошептала выученные слова. Камень под её пальцами дрогнул и потерял вес. Зоя без усилий подняла его, словно это был не валун, а подушка, набитая пухом.
Она вошла в комнату, где спал отчим. Он лежал на спине, широко раскинув руки, и его пьяный храп сотрясал воздух. Тихо, чтобы не скрипнула ни одна половица, Зоя подошла к кровати и аккуратно опустила невесомый камень ему на грудь.
Тот лишь что-то промычал во сне и перевернулся удобнее. Камень, лёгкий как пёрышко, не причинял ему ни малейшего беспокойства.
Зоя села на стул в углу комнаты и стала ждать. Она смотрела на стрелки старых часов на стене, отсчитывая минуты. Час. Два.
Ровно в тот миг, когда вторая стрелка завершила свой круг, магия иссякла. В одно мгновение камень обрёл свой истинный, чудовищный вес.
Отчима разбудил не звук. Его разбудила невыносимая, сокрушающая тяжесть, вдавившая его в матрас. Он открыл глаза, и пьяный туман в его голове мгновенно сменился ледяным ужасом. Он не мог ни вздохнуть, ни закричать — лишь хрип вырвался из его сдавленного горла. Воздух кончался.
Он увидел Зою, сидящую в углу. Она просто смотрела на него своими большими, серьёзными глазами. В них не было ни злости, ни радости. Только тишина.
Последние минуты своей жизни он провёл в агонии, чувствуя, как алкогольный яд смешивается со смертельным страхом. Он ощущал, как под чудовищной тяжестью трещат его рёбра, как камень медленно, но неотвратимо расплющивает его грудную клетку, дробя кости и превращая внутренности в кровавое месиво. Он смотрел на девочку и понимал, что это конец, и что спасения нет.
Когда всё стихло, Зоя встала и подошла к окну. В доме впервые за долгое время было по-настоящему тихо. Ветер за окном больше не выл, как волк, а лишь мирно шелестел листвой.
Тяжёлый камень больше не лежал у крыльца.
Но Зоя знала, что теперь другой камень, невидимый и куда более тяжёлый, навсегда лёг на её собственное сердце.