"Вещь"
Меня ей купили в конце августа, прямо перед самым началом учебного года. Это была самая обычная распродажа подержанных вещей. Знаете, такие деревянные лотки в проходах между остановками, где все утверждают, что товар у них на самом-то деле новый, и при этом стараются повернуть вещь наименее затертой стороной.
- Мам, хочу вот этот!
- Агата, нет. Зачем тебе это старьё? Мы сейчас зайдём в магазин и купим хороший и новый.
- Хочу этот. В магазинах такого не найдёшь! Я пыталась! Всё одинаковое, а с ним я буду не похожа на остальных!
- Ладно, ладно! - не желая вступать в развернутую дискуссию с дочкой сказала высокая женщина в очках. - Сколько? - обратилась она к продавцу.
- За этот прекрасный рюкзак? Хм…шестьсот, думаю. Вас устроит?
Так я оказался у Агаты.
По приходу в квартиру меня постирали, вывернули наизнанку и просушили. Правда несколько алых пятен так и не отстирались, но они были в самом низу и были еле заметны.
Она очень любила музыку…и жить. Эта чудесная голубоглазая девочка с светлыми волосами, которая завтра должна отправиться в седьмой класс. У нее была мечта: открыть приют для бездомных животных и основа была уже заложена. Теперь компанию учебникам и тетрадкам по сольфеджио внутри меня всегда составляли парочка пакетиков с кошачим кормом.
Я был безмолвным наблюдателем, покуда лежал в углу с раззявленым ртом-молнией. Видел, как она прыгает в трусиках и маечке на кровати и поёт в расческу для волос, как грустит, когда ее не понимают, как злится, когда понравившийся мальчишка не отвечает на сообщения…
Безмолвен я был и тогда.
Наступил октябрь. Еще тепло, но воздух уже отдаёт свежестью. И всё желтое, желтое, желтое. Может, это обилие желтого заставляет психов показать свой истинный лик?
Он появился из ниоткуда. Смуглая кожа, короткие жесткие волосы, глубоко посаженные вороватые глаза. Если добавить к этому шляпу и красный платок на шею, то он бы вполне мог сыграть одного из бандитов, что вальяжно минуя пендельтюр окидывают кабак взглядом победителя. Так, во всяком случае, показывают в старых вестернах.
Она почти успевает обернуться, но его огромная смуглая лапа уже хватается за меня, а второй он зажимает ей рот. Меня срывают и отбрасывают в сторону и, прочертив неровный след на желтом покрывале, я останавливаюсь и замираю. Корм внутри рассыпается по всему моему нутру.
Она пытается вырваться, пытается кричать, но всё без толку. Этот монстр терзает ее худенькое тельце на этом желтом осеннем одеяле. Что-то блестит в его руке и, вдоволь наигравшись, холодное лезвие медленно, но уверенно входит меж ребер. Ее глаза на миг расширяются. В них неподдельное изумление, а потом она замолкает и монстр убирает лапу с ее рта.
Я безмолвен.
Монстр бесцеремонно сталкивает ее тело в сторону и укрывает рассыпчатым желтым одеялом. Школьная юбка вульгарно задирается, обнажая уже округлившиеся бедра и порванные телесные колготки…Монстр уходит.
Ее находят спустя два дня. Меня тоже внимательно осматривают и следующие пару недель я проведу в тусклой комнате с большим количеством полок, завёрнутый в полиэтиленовый пакет, рядом с множеством других таких же пакетов, на каждом из которых наклеена бирка с номером.
Меня забирают.
Следующие несколько лет я проведу в комнате, в которой ничего не стали менять. Меня окружали мягкие игрушки и другие памятные вещи…и фотография. Она стояла в рамке на столе и там была черная полоса в углу. Люди так делают.
Так прошли годы, пока однажды…
- Мам, а можно мне взять его?
Белокурая малышка с всё теми же голубыми глазами тянула ко мне свои ручки.
- Возьми…она…она была бы не против.
Два дня спустя, какой-то старый ендовочник стал предлагать ей конфетку в парке…
Кажется, пока я существую, этому не будет конца.
Артём Пономарёв.
Из сборника новелл "Они пришли из темноты"