*
«Ужас, способный остановить время. По-другому не описать, потому что тот страх, пережитый за какую-то долю секунды, больше чем вся моя жизнь. Я хорошо помню только широко распахнутые глаза своей сестры. Отец и мать тоже были рядом, но погруженные в свои заботы, не успели понять, что происходит. «Это не землетрясение и не ураган» - вот и всё, о чём я подумал. Невидимая бритва изрезала весь мир на лоскуты, будто сама Смерть спустилась на землю и взмахнула косой. Качнулась люстра и комната, плавно наклонившись в бок, медленно поплыла вниз. Чувства невесомости и свободного падения смешались в тошнотворный коктейль. Мы с сестрой обменялись прощальными взглядами без слов. Всё. Говорят, я чудом выжил, но в палаточном госпитале провалялся недолго. Оказалось, не так это просто - найти себе жилище, пропитание, встретить единомышленников. Сейчас мой дом - приют, точнее деревянные бараки, сбитые на скорую руку. Скоро мне исполнится 18 и я лишусь каких-либо прав даже на это. Хотя жалеть о жизни в приюте не буду никогда. Я бы мог уйти отсюда прямо сейчас, но бродяжничать не для меня. По ночам улицы разрушенных городов опасны как никогда. Люди, у которых ничего не осталось, выползают из своих укрытий, как бездомные звери, бродят по улицам, рыщут в поисках наживы, для них ничто уже не свято. Сколько людей упивается анархией и беспределом, а я хочу, чтобы всё было как раньше. Электричество, домашний уют, домашняя еда – как же всего этого не хватает! Вечером, засыпая на сшитом из старых тряпок матрасе, я жду, что всё однажды закончится, что это только сон, но, увы! Наступает новый день и всё по-прежнему. Это называется по-разному, но фактически мы работаем с утра до вечера ради трех тарелок супа в день, двух комплектов рабочей одежды и права после душа завалиться спать на кровать в общей комнате. Добровольное рабство. Сейчас, не смотря на всё это, свободных мест в приюте нет. Тотальные разрушения оказались не единственным испытанием, которое выпало на нашу жизнь. Трудно сказать, когда всё это началось, потому что первые рассказы воспринимались как миф, страшилки для детей и бред наркоманов. Но сегодня нет человека, который посмеётся над рассказом о всяких тварях и чудовищах, выползающих из подвалов, чердаков, прямо из стен. Как доказательство – почти не осталось одиноких бродяг. Даже военные не способны своевременно реагировать на внезапные атаки этих существ. Я не знаю, как это объяснить, но я немного рад, что моим близким не нужно этого бояться. Для себя я решил, как только мне исполнится 18, получу право на использование оружия. Накоплю денег на амуницию и стану свободным охотником, буду путешествовать по миру и убивать тварей. Я буду им мстить за всё. А сейчас я разнорабочий, и как самый старший и толковый работник, должен помогать собирать сцену для фестиваля «Жизни и юности». Мерзкие политиканы! Ненавижу их. Ненавижу предвыборные мероприятия - пафос на руинах цивилизации. Противно смотреть, как самые маленькие дети нашего приюта учат стихи и песни к данному мероприятию. У них нет выбора - все приюты построены и спонсируются ожидаемым гостем, а я не чувствую ни капли благодарности…» - вот что крутилось в голове у Алексея. Повсюду суетились участники фестиваля, рабочие, первые гости и не давали возможности сосредоточиться. Алексей два раза попал молотком по пальцам и разбил их в кровь. Пришлось всё бросать и идти в медпункт. Тетя Нина, к слову настоящая медсестра, начала ворчать:
- Только и умеете, что бинты с медикаментами переводить! Криворукие!
Возмущалась она постоянно, без повода, наверное, чтоб дети не бегали к ней жаловаться по пустякам, а только когда совсем невмоготу. Тетя Нина перебирала свою небольшую аптечку и с негодованием смотрела, как на пол капает кровь. Алексею показалось, что за шкафом, на кушетке кто-то есть. Конечно, нехорошо подглядывать, но Алексей не удержался. Его тут же за плечо отдернула медсестра:
- Что ты там забыл? Иди сюда. Давай руку. Да не так! Совсем бестолковый?
За шкафом несколько людей начали перешептываться. Когда Алексею перебинтовали руку, он обернулся и увидел немолодого мужчину.
____
продолжение будет
