Частенько прогуливаясь по центру нашего города, я то и дело натыкаюсь на странный, немного страшноватый и слегка уродливый монумент, якобы памятник Новосибирску и его окрестностям. В виде двух чёрных, здоровенных соболей, с высунутыми, как у душевно больных языками. А ведь раньше на этом месте, правда, давным-давно, ещё при царе Горохе Николае II, стоял знаменитый на весь город элитный публичный дом. Да и улица называлась по-другому, не улица Горького, а улица Тобизеновская. Всё было рядом, бордель и Имперская часовня, как говорится «не согрешишь, не помолишься». В наше время осталась только часовня, да и та восстановлена в 90-х на месте, не когда стоящему здесь в эпоху культа личности, памятнику И.В. Сталину.
Естественно до революции, в городе существовали и ряд публичных домов рангом пониже, погрязней. Помимо всего, в городе кишела целая орда «уличных девок», которые, зачастую не поддавались ни какому, надзору и учёту. Являя тем самым повседневную головную боль для местных властей, представляя собой большой рассадник венерических болезней, туберкулёза и ещё много чего «весёлого». Так, как стоимость их услуг была не велика: 20 -50 копеек (серебром), то спрос на них был стабилен. Хоть и попадались среди них, так называемые «бланковые», то есть жёлто-билетные. «Жёлтый билет», выдавался официальным проституткам полицией, взамен паспорта, что автоматически ставило их на учёт в данном органе власти, и по которому «жрицы любви» должны были регулярно проходить медосмотр у врача. Ещё одна особенность данной категории была в том, что эти «девы полусвета» были совсем нечистоплотны, порой полицейским после очередной облавы, буквально пинками и подзатыльниками приходилось отправлять сие сборище в баню на помывку, хотя бы раз в неделю.
Особый статус проституток и «Улицы Красных фонарей» имела Инская улица города Ново-Николаевска, сейчас остатки этой улицы можно увидеть в районе Речного вокзала, шла она параллельно улицы Будаговской, ныне Большевистской, составляя часть Большого Алтайского тракта. Что способствовало «громкой славе» сего мега-притона, не только в местном городе, среди аборигенов, но и по всему Западно-Сибирскому региону. От Омска до Томска, и дальше на юг, до Бийска. Только официальных домов терпимости, там было аж семнадцать, а не легальных более тридцати …
Притоны в новом городе появлялись довольно таки быстро, как грибы после дождя. Хоть в городе было полно шлюх, но в полиции до революции всего официально зарегистрированных было около 50 лиц. Основными правилами официальных публичных домов были следующие: 1) Достаточно большое расстояние от церквей, больниц, школ, училищ, 2) запрет на портреты императорских фамилий (хотя во время первой мировой войны карикатуры на Гришку Распутина и императорскую фамилию, там были не редкость), 3) минимальный возрастной ценз, только с 21 –ого года, 4) регулярный осмотр врачом и посещение бани, 5) и самый интересный, ЗАПРЕТ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ КОСМЕТИКИ. А так же, ещё одно любопытное явление, устанавливалась твёрдая такса за посещение данного борделя, как не покажется циничным, а это, так и есть на самом деле, тогдашнее государство чётко следило за бухгалтерией данных заведений и брало с них налоги по полной.
Движение в наши места начались естественно с западного направления. Как собственно и вся история, железнодорожная магистраль, народные массы, производство и естественно бордели. С начало это был славный город Омск, между прочим третья официальная столица нашей Родины, после Питера и Москвы, правда на короткий срок, во временна адмирала Колчака, если кто не знает. Ну ладно, я отвлекся, вернёмся к нашей теме. В славном городе Омске к концу 19 века – началу 20 –го, насчитывалось 13 официальных публичных домов. Правда восточно-северная пальмира, так называли Томск, уже имела к тому времени аж 26 домов терпимости. Университетский город, Менделеев и всё такое.
Первым известным борделем наших мест стал, ресторан-трактир в селе Бугры, основанный племянником знаменитого пивовара Роберта Крюгера, создателем «Томского пивоваренного завода», что как бы являлось собой закономерность, там, где питейное заведение, там и сопутствующий разврат.
Но, опять давайте вернёмся на улицу Инскую, в 1910 год, нашего славного, но пока молодого города Ново-Николаевска. Вот, например, один из самых любопытных домов, так называемый тихий, уютный, домашний притон Елизаветы Левиной, по прозвищу Абрамовна. Дом не когда не пустовал, и был всегда наполнен особыми, богатенькими посетителями, которые попадали в уютную обстановку тёплого электрического света и таких же тёплых объятий путан. Сейчас на месте, этого уютного злачного места стоит гостиница «Набережная». Имя одного посетителя история запечатлела, тот попался во время полицейской облавы на этот «вертеп», был большой скандал, некто господин Терентьев, владелец красивого и богатого особняка, здание которого сохранилось и до наших дней, ул. Инская дом 65, теперь естественно памятник архитектуры.
А на Гудимовской ныне улица Коммунистическая стояло ещё, одно забавное заведение, гостиница «Метрополь». К этому дому терпимости, даже шёл особый подземный ход из соседнего двора. Для того, чтобы почтенные горожане не попадались на глаза публике проходящей по улице, и естественно городовым, не мозолив тем лишней раз глаз. Здание это, снесли не так давно, в конце 90-х.
Шло время, жил город, своей суматошной жизнью и его обратная тёмная сторона. И вдруг случилось …. В 1909 году вспыхнул страшный скандал, который попал даже в столичную имперскую прессу, например, получил освещение в «Ведомостях», самой известной и популярной газете той поры. Это был знаменитый скандал с городским полицмейстером Бернгардом Висманом. Забавно, но судьба делает порой интересные встречи, я знавал одного всеми уважаемого старика, который был правнуком этого полицмейстера, звали его очень уважительно «Петрович», прослужил он всю жизнь в гражданской авиации, в городском аэропорту «Северный», причём побил все рекорды по сроку службы, сначала пилотом, потом инженером наземной службы.
Бернгард Висман взойдя на свой пост, не долго, думая, с компанией своих сотоварищей размахнулся во всю ширь. Эти лица обличённые властью не стали думать и гадать, а вместо 7-ми официально разрешённых по квоте публичных домов, открыли 113, а чего мелочиться, раз спрос есть. В 1910 году ему дали увесистого пенделя под зад, с занимаемого места, и начали следствие по его делишкам. С ним на скамью подсудимых «под фанфары» загремели и семеро его сослуживцев. За всей компанией тянулся большой хвост из всяких мерзопакостных «подвигов»: вымогательства, изнасилования, взятки, превышение власти и подложные документы. Такса с борделей этой шайки в погонах была от 5 до 300 рублей в месяц. К тому же, выяснилось, что Висман был ещё и совладельцем трактира некоего Чиндорина, личности очень тёмной, сие заведение находилось в известном и престижном саду «Альгамбра». Увы, последний сохранившийся участок парка «Альгамбра» — на площади Кондратюка, напротив «Фёдоровских бань» был уничтожен в 2003 году. До революции там находился легендарный летний театр в котором выступали на гастролях такие звёзды театральной сцены, как: Вера Комиссаржевская (1906), Питербургский Мариинский театр с Л.Г.Яковлевым (1909), Петербургская Императорская опера (1910), Н.И.Петипа (1912), труппа Миланской оперы в составе хора, солистов и оркестра братьев Гонзалес (1914). А так же выступал сам великий П.А.Столыпин. И даже Бальмонт читал там стихи.
Вся компания Висмана отделалась по тем временам лёгким испугом, всего восемью месяцами арестантских рот. Хотя прокурор из Омска требовал суровой кары на полную катушку.
Прошло, какое-то время, смолкла канонада русско-японской войны, затихла пальба революции 1905-1907 года. Вроде бы жизнь стала налаживаться, и тут новая беда, Россию втягивают в Первую Мировую Войну 1914 года, что в конечном итоге приводит к падению царского дома и развалу империи. Над страной задули суровые ветры революций: Февральской и Октябрьской. Сменившиеся шквалом и бурей гражданской войны. Сорвав многих обитателей со своих насиженных мест и унеся раз и навсегда, привычные образы и понятия жизни.
Как только советская власть, окончательно закрепившись в городе, проведя в течение двух лет политические, жилищно-коммунальные и прочие структуры в нормы, она тут же обратила внимание и на проституцию. К тому же с 1922 года в жизнь вступает новый Уголовный Кодекс, где строго наказывается сутенёрство и содержание притонов. Остатки проституции после всех лихолетий войн и революций, тут же бодренько ныряют на дно общественной жизни и морали.
К тому времени на дворе стоял НЭП (новая экономическая политика), сменивший военный коммунизм, и в городе имелся зажиточный и богатый класс обывателей, которые легализовались на это время. Город тем временем переименовывают из Ново-Николаевска в Новосибирск. Первоначально вообще хотели назвать Краснообск, но городишко с таким именем уже имелся.
Появляются очень закрытые бордели, как в детективно-шпионском романе, доступ в которые, были только для своих избранных клиентов, это скорее уже не привычные публичные дома, а закрытые «клубы по интересам». Располагались они в отдельных, отдалённых от чужих глаз усадьбах и дачах, реже на квартирах. Эти «весёлые притончики» представляли для органов ОГПУ неприятную картину. Тут ещё можно и упомянуть, различные воровские малины (малины происходили от еврейского слова «малин», что переводится, как палатка), где собирался всякий уголовный сброд.
Даже в тогдашней прессе и литературе это было отраженно, взять хотя бы не безызвестное сатирическое произведение «Зойкина квартира» написанное знаменитым русским писателем Михаилом Булгаковым на злобу дня и по свежим скандалам той поры, которые сотрясали «облико морали» руководящего звена нашей страны. У нас в городе тоже был подобный скандал.
Директора местного спиртоводочного завода уличили, в посещение ресторана с проститутками, которое ему устраивали торгаши спиртным, в качестве подкупа и взятки. Учитывая, что он был большевик с ещё дореволюционным стажем, это было нечто, просто настоящий политический подарок для противников советской власти. Которых среди жителей Новосибирска ещё хватало.
Народ, что был попроще, постепенно превратили в бордель под открытым небом, Новое кладбище города, на месте которого теперь стоит всем известный Центральный парк с МузКомедией. Такса за утехи была порой самая банальная от двух папирос до бутылки самогона. Контингент там был ещё тот, вконец опустившиеся шлюхи и крестьянки из ближайших сёл, внешность которых в основной массе, напоминала нынешних алкоголичек и бомжих. Развлекалась эта публика, тут же на могилах.
Страна росла, крепла, развивался с ней и наш город, и время НЭПа накрыло медным тазом истории, в конце 20-х годов всех «жриц любви» переловила местная милиция. Основная масса путан отправилась в ГУЛАГ, на так называемое «перевоспитание».
Вот и закончилась моя история про массовую проституцию в нашем городе конца 19 – первой четверти 20-го века, правда был всплеск на короткий период, сразу после войны, в районе ул. Владимирской и так называемой «Нахаловки», но к началу 50-х и с этим было покончено.
ArkNsK
