Правда ли, что после обезглавливания мозг человека живёт ещё 30 секунд?
Распространено убеждение, что после отсечения голова человека недолго продолжает функционировать — может понимать происходящее вокруг, реагировать на имя и даже что-то чувствовать. Мы решили выяснить, подтверждается ли это научными данными.
Спойлер для ЛЛ: неправда
Интернет-пользователи спрашивают, сколько живёт мозг после отрубания головы, на форумах вопросов и ответов, а авторы заметок в СМИ — у экспертов. Время жизни мозга при этом в разных публикациях сообщается разное: одни пишут, что боль и другие ощущения продлятся две-три секунды, другие называют куда бо́льшие интервалы — «если мозг не повреждён, голова живёт ещё 5–15 минут и мозг всё осознаёт». Встречаются даже утверждения, будто «все палачи отлично знают, что головы после отсечения живут ещё с полчаса: они так изгрызают дно корзины, в которую их бросают, что корзину эту приходится менять по меньшей мере раз в месяц». Приводят и такую деталь: голова сохраняет способность видеть, мыслить и чувствовать, и «именно поэтому в случае казни с отсечением головы корзину накрывают тёмной и плотной тканью, чтобы уменьшить страдания умерщвлённого». Далее спойлер к последним сериям "Атаки титанов": Очередная волна интереса к продолжительности жизни головы после её отрубания случилась в конце 2023 года на фоне выхода финального эпизода аниме «Атака титанов» (простите, сейчас будет спойлер) — фанатов интересовал вопрос, понял ли главный герой, кто отрезал ему голову, и почувствовал ли прощальный поцелуй любимой.
Впервые научную теорию о сохранении жизни в отрубленной человеческой голове выдвинул французский физиолог Габриель Борьё в 1905 году. Он провёл эксперимент во время казни некоего Анри Лангвиля: после того как преступника гильотинировали, врач несколько раз громко назвал его по имени. В первый и во второй раз, по словам Борьё, веки казнённого поднимались естественным образом, а глаза фокусировались на лице врача, но, когда он позвал Анри в третий раз, никакой реакции не последовало. «Я видел, как веки медленно поднимаются, без каких-либо спазматичных сокращений — я настаиваю на этой особенности, — но с равномерным движением, довольно чётким и нормальным, как это происходит в повседневной жизни, когда люди просыпаются или отвлекаются от своих мыслей», — писал учёный. На основе этих наблюдений Борьё сделал вывод, что отрубленная голова человека может сохранять сознание ещё 25–30 секунд после того, как её отсекли от тела.
Ещё до проведения этого эксперимента бытовали городские легенды о том, что казнённый может некоторое время осознавать происходящее с ним после декапитации. Например, сообщалось, что в 1536 году, после того, как Анна Болейн была обезглавлена по приговору Генриха VIII, её голова ещё какое-то время пыталась говорить. В 1793 году после гильотинирования Шарлотты Корде, убившей французского революционера Жана-Поля Марата, палач дважды дал ей пощёчину — очевидцы утверждали, что щёки девушки покраснели, а на лице отразилось негодование.
В 1795 году немецкий анатом Сэмюэль Томас Зёммеринг заявил, что гильотина — мучительная пытка и «ужасный вид смерти», потому что «чувства, личность и самость остаются живыми в отрубленной голове в течение нескольких минут после казни». Однако эта позиция выглядела научно необоснованной, ведь период сохранения в голове «жизненной силы» Зёммеринг подсчитывал, исходя из способности кожи оставаться тёплой на протяжении какого-то времени после казни. Современник Зёммеринга Жан-Жозеф Сю разделял его мнение относительно непродолжительного сохранения жизни в отрубленной голове, однако аргументировал его иначе. Обезглавив множество животных, французский врач наблюдал, что их конечности всё ещё способны двигаться, и на этом основании выдвинул концепцию радиальной боли — когда у человека болит нога, он осознаёт, что боль не в голове, но тем не менее именно голова аккумулирует эту боль и позволяет осознать, что с ногой что-то не в порядке. Отрезанная голова, заключил Сю, сохраняет «восприятие своей казни, а затем испытывает запоздалую мысль о своём страдании».
С критикой позиции Зёммеринга и Сю выступил их коллега Пьер Жан Жорж Кабанис. Он обращал внимание, что сильный удар в область задней части шеи (известный как «удар кролика») вызывает моментальную потерю сознания, поэтому никакой «радиальной боли» ни голова, ни тело ощущать не могут. Более того, массивное кровоизлияние из-за декапитации моментально лишает мозг крови, которая нужна ему для функционирования. Впрочем, Кабанис признавал, что в его распоряжении есть только «определённость аналогии и рассуждений, а не уверенность в опыте», поскольку такой эксперимент невозможен из-за необратимого характера обезглавливания.
И хотя в среднем мозг человека составляет всего 2% от массы тела, на долю этого органа приходится около 20% потребляемого организмом кислорода. Как только кровеносные сосуды на шее разрываются и происходит перерезание позвоночного столба, подача кислорода прекращается, а оставшегося в крови и тканях не хватает на сколько-нибудь продолжительное поддержание жизни в отсечённой голове, что приводит практически к мгновенной смерти мозга и, соответственно, сознания.
Выводы Кабаниса подтвердили и многочисленные эксперименты, проведённые в начале XIX века. Самый масштабный состоялся в 1803 году в Майнце во время казни семерых преступников. Сразу после декапитации каждого из них пара учёных забирала голову — один держал её двумя руками и наблюдал за лицом, стараясь заметить мельчайшие изменения в мимике, в то время как другой кричал: «Вы меня слышите?» Никакой реакции зафиксировано не было. Учёные пришли к выводу, что все посмертные движения — не более чем судороги умирающих мышц вроде эпилептических припадков.
Точный ответ на вопрос о том, сохраняется ли сознание сразу после отрубания головы, могли бы дать современные методы исследований — МРТ и электроэнцефалограмма. Однако в силу неэтичности проводить эксперимент, подразумевающий декапитацию людей внутри аппарата МРТ или с прикреплёнными датчиками ЭЭГ, вряд ли кто-то станет. Впрочем, в 2011 году нидерландские учёные, пытавшиеся выяснить, как долго ткани и органы пригодны к посмертному донорству, провели серию обезглавливания крыс с одновременным снятием электроэнцефалограммы, чтобы понять, как быстро погибает мозг животных. Угасание мозговой активности происходило за 4 секунды, обнаружили исследователи. Ещё через 50–80 секунд они заметили последовательную гибель нейронов мозга, которую назвали «волной смерти». Учёные пришли к выводу, что, во-первых, обезглавливание — это гуманный метод убийства животных, так как сознание перестаёт функционировать практически моментально, во-вторых, эта «волна смерти» наиболее вероятно представляет собой границу между окончанием биологической жизни и наступлением смерти. Экстраполировать интервал в 4 секунды с крысы на человека при этом не совсем корректно: например, у грызунов всего 21 млн нейронов мозга, в то время как у человека — около 86 млрд, то есть энергии на его работу требуется больше. Следовательно, скорее всего, у человека угасание мозговой активности наступит ещё быстрее.
Таким образом, с точки зрения современной науки мозг погибает почти мгновенно, в момент отделения головы от тела. Голова не имеет сознания и не может ничего чувствовать, поскольку для нормального функционирования мозга необходим кровоток, а при декапитации кровоснабжение этого органа прекращается, что и ведёт к его смерти.
Изображение на обложке: Der Vollstrecker — Flickr
Наш вердикт: неправда
В сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла)
Аудиоверсии проверок в виде подкастов c «Коммерсантъ FM» доступны в «Яндекс.Подкасты», Apple Podcasts, «ЛитРес», Soundstream и Google.Подкаст
Акколада
Оригинал: https://wumo.com/wumo/2023/11/09
На случай необходимости декапитации
"Золотая антилопа", 1954 год. У палача эталонная борода, к слову.
САМЫЙ ПЕРВЫЙ серийный убийца. Безумный мясник из Кингсбери-Ран | Неразгаданные тайны | Часть 5
Следующие два часа большую часть вопросов задавали Коулз и Гроссман. Несс внимательно слушал. Суини явно играл с ними, шутил и туманно отвечал на их вопросы. Несс увидел, что они ни к чему не привели, и пошёл в спальню, чтобы проверить Килера.
Килер был готов принять Суини, поэтому доктора сопроводили в спальню, где на него надели датчики детектора лжи. Только Несс остался с доктором Килером, пока проводилось тестирование на полиграфе.
Коулз подготовил Килеру список вопросов, к которым Килер добавил свои. Несс уже был проинформирован о работе полиграфа и знал, на что обращать внимание во время проведения тестирования.
Вопросы Килера поначалу были безобидными: «Вас зовут доктор Фрэнсис Эдвард Суини? Вы родились в Огайо? У вас два сына, Фрэнсис и Джеймс?» Машина регистрировала правдивость ответов Суини.
Вопросы быстро становились более конкретными. «Встречали ли вы когда-нибудь Эдварда Андраши? Убивали ли вы Эдварда Андраши? Встречались ли вы когда-нибудь с Флоренс Полилло? Убивали ли вы Флоренс Полилло?» Несс внимательно наблюдал за тем, как полиграф даёт отклик на опровержения Суини.
Когда проверка была завершена, доктор Килер поблагодарил Суини и попросил его остаться на несколько минут на месте. Килер и Несс вышли из комнаты, закрыв за собой дверь, и вошли в гостиную, где их ждали Гроссман и Коулз.
— Похоже, он тот, кто нам нужен — уверенно сказал Килер.
Несс согласился. "Что вы думаете?" — спросил он Гроссмана.
– Я полагаю, что перед нами классический психопат с некоторой степенью шизофрении. Его отец провел последние три года своей жизни взаперти, буйная шизоидная личность, усугубляемая хроническим алкоголизмом.
Нессу было трудно соотнести красноречивого, очень умного хирурга с маньяком-убийцей, которого он знал как «Безумного мясника». «Мне кажется невероятным, что кто-то с его мозгами и образованием может быть монстром, которого мы ищем. Позвольте мне войти и поговорить с ним в течение получаса, чтобы убедиться.
Несс прошел в спальню, закрыл дверь и сел на кровать напротив доктора.
– Хорошо? — спросил Суини. — Теперь вы довольны? На его лице расплылась огромная улыбка. Он встал и посмотрел в окно.
— Да, — задумчиво сказал Несс. — Я думаю, вы и есть убийца.
Сидя на кровати, Несс еще больше осознавал огромные габариты мужчины. Тело Суини занимало большую часть оконного проёма. Он повернулся к Нессу и усмехнулся. "Вы так думаете?" Он двинулся к Нессу, который приготовился к нападению. Он наклонился и оказался в нескольких сантиметрах от Несса. "Тогда докажите это!" — прошипел он.
Потрясенный, Несс встал с кровати и открыл дверь. — Коулз, — позвал он. Никто не ответил. — Гроссман? — крикнул он громче. Никто не отвечал. Его слова, казалось, эхом отдавались в пустой гостиной. Он оказался наедине с этим сумасшедшим.
Суини понимающе улыбнулся. «Похоже, они все пошли обедать».
Несс быстро подошел к телефону, дозвонился до своих коллег в кофейне и предложил Коулзу немедленно вернуться в номер. Спустя годы Несс признался своей жене, что никогда за всю свою опасную карьеру он не чувствовал такой угрозы, как в тот момент.
В тот же день доктор Килер несколько раз повторно тестировал Суини, всегда с одним и тем же результатом. Мужчины пришли к выводу, что Суини был убийцей, но у них были только косвенные улики. Несс был уверен, что он никогда не сможет добиться осуждения того, особенно учитывая участие его высокопоставленного кузена. Несс понял, что всегда может выбрать постоянное наблюдение за доктором, но врач уже доказал, что он может скрыться от наблюдения.
Что именно произошло дальше, по сей день окутано тайной. Единственное, что ясно, это то, что доктор Суини попал в госпиталь для ветеранов Сандаски через два дня после допроса. С 25 августа 1938 года и до своей смерти в 1965 году Суини переходил из одной больницы в другую, как в государственные психиатрические больницы, так и в больницы для ветеранов, в разных частях страны. Он не был заключенным и мог добровольно покидать больницу на неопределённое время. Однако, по крайней мере, в больнице Сандаски к его записям была приложена записка, в которой говорилось, что, если врач когда-либо покинет территорию больницы, больница должна немедленно уведомить полицию Сандаски и Кливленда. В октябре 1955 года доктор Суини был помещен в Дейтонскую больницу для ветеранов на оставшееся десятилетие своей жизни. Тем не менее, он мог свободно бродить по окрестностям, выписывая рецепты для себя и своих друзей, пока больница не провела кампанию с местными фармацевтами, чтобы прекратить поставки лекарств.
Что неизвестно, так это то, почему доктор Суини попал в больницу и почему он добровольно оставался в лечебном учреждении большую часть своей оставшейся жизни. Может конгрессмен Мартин Суини вмешался и заключал какую-то сделку с Нессом? Уговаривали ли Суини сестры обратиться за помощью и избавить его и их всех от унижений от возможного ареста и суда? Чувствовал ли Суини, что полиция подошла слишком близко и положила конец своей серии убийств? Или этот человек, которого Элиот Несс твердо считал Безумным Мясником, на самом деле был просто невинным чокнутым, который получал удовольствие от игр с полицией?
По мере того как алкоголизм Фрэнка Суини усугублялся, его чувство юмора становилось все более причудливым. Один из членов его семьи предположил, что он скрывал свою естественную меланхолию за своим юмором. Находясь в госпитале для ветеранов в Дейтоне, штат Огайо, он отправил Элиоту Нессу серию странных и непонятных насмешливых открыток. Несмотря на причудливые открытки Фрэнка, его братья и сестры никогда не верили, что Фрэнк способен на насилие. Они видели в нем трагическую фигуру, у которой все было в пределах досягаемости, а затем этого замечательного человека уничтожил алкоголизм и внутренние демоны.
Серийные убийства официально прекратились в 1938 году. Последняя жертва, так называемая Десятая Жертва, была убита в апреле 1938 года, хотя останки так называемых Одиннадцатой и Двенадцатой Жертв были обнаружены в середине августа того же года.
Несмотря на некоторое внешнее сходство с другими убийствами в Пенсильвании, Огайо и штате Нью-Йорк, а также с убийством Черной георгины в Калифорнии несколько лет спустя, убийства в Кингсбери-Ран официально прекратились в 1938 году. Должностные лица полиции Кливленда изучили судебно-медицинские улики других убийств за пределами Кливленда, но так и не было найдено ничего существенного, доказывающего, что серийный убийца из Кливленда несет ответственность за убийства где-либо еще. Если доктор Гербер, прославившийся по всей стране работой, которую он проделал по этому делу, не принял судебно-медицинских доказательств, полученных в результате аналогичных убийств за пределами Кливленда, то трудно оправдать их включение сегодня.
Несмотря на то, что убийства официально прекратились в 1938 году, охота на убийцу продолжалась. Детектив Питер Мерило сделал карьеру на охоте на убийцу и стремился связать похожие убийства с одним и тем же человеком. На самом деле, он был просто одним из многих людей, которые стали одержимы этим делом.
Если говорить более серьезно, то шериф Мартин О'Доннелл, связанный с семьей Суини посредством брака своего сына с дочерью конгрессмена Мартина Суини, предложил свое собственное решение по делу. О'Доннелл, человек, сменивший «Честного Джона» Сульцмана на посту шерифа округа Кайахога, нанял частного детектива для расследования убийств.
Хотя неясно, когда именно Мартин Суини узнал об этом, в конце концов он узнал, что его двоюродный брат был подозреваемым в убийствах в Кингсбери-Ран. Один человек, близкий к Нессу, предположил, что Мартин Суини убедил О'Доннелла найти правдоподобного подозреваемого в убийствах, чтобы развеять слухи, циркулирующие вокруг доктора Суини. Вполне возможно, что вместе О'Доннелл и Мартин Л. Суини разработали план, который превратился в знаменитое тогда «дело Фрэнка Долезала».
Через несколько месяцев после того, как доктор Суини попал в больницу для ветеранов Сандаски, шериф О'Доннелл нанял частного детектива Пэта Лайонса для расследования убийств в Кингсбери-Ран. Спустя много месяцев Лайонс сосредоточился на алкоголике средних лет по имени Фрэнк Долезал. Предположительно Лайонс нашел таверну, которую часто посещали Андраши и Полилло. Долезал был еще одним завсегдатаем этого салона.
Шериф приказал своим людям обыскать комнату, которую ранее арендовал Далезал, и они обнаружили пятна на полу и на ноже. Лайонс попросил своего брата-химика проанализировать пятна, и выяснилось, что это человеческая кровь.
Тем временем детектив из Кливленда Питер Мерило узнал об этом расследовании в отношении Долезала, подозреваемого, которого Мерило уже расследовал и отверг. О'Доннелл хотел действовать быстро, прежде чем полиция Кливленда сможет помешать ему, поэтому он арестовал Долезала 5 июля 1939 года. После ночного допроса шерифом Майклом Килбейном Долезал «признался» в убийстве Фло Полилло.
Утверждая, что он и Фло поссорились, Долезал рассказал, что она напала на него с мясницким ножом. Чтобы защитить себя, он ударил ее, и она упала на ванну. Предполагая, что она мертва, он разрезал ее и отнес часть в переулок, в котором она была найдена. Ее голову и другие части тела он предположительно сбросил в озеро Эри.
Были и другие «улики» против Долезала. Лайонс слышал, что у молодой женщины, которая также была алкоголичкой, произошла подозрительная встреча с Долезалом. Лайонс взял бутылку дешевого виски, когда отправился допрашивать женщину. Виски еще оставалось, когда она заявила, что Долезал напал на нее с ножом, и она выпрыгнула из окна второго этажа, чтобы спастись от него. Чудесным образом в этом дерзком побеге она сломала только каблук на своей туфле.
Итак, давайте подытожим. В ходе расследования по делу власти допросили более 9 000 человек. Это дело стало крупнейшим полицейским расследованием в истории Кливленда: при попытках поймать Безумного Мясника попутно полицейские раскрыли более 1000 дел. По делу проходило только два главных подозреваемых: Фрэнк Долезал и Фрэнсис Суини.
Ещё одним возможным подозреваемым был чернокожий мужчина по имени Вилли Джонсон. Его опознал свидетель, когда он избавлялся от тела. У него были связи с двумя жертвами, Роуз Уилсон и Фло Полилло. Уилли Джонсона официально не судили по делу Мясника; однако его судили за другое убийство и в марте 1944 года отправили на электрический стул.
Через 60 лет после завершения серии убийств, в 1997 году, появилась ещё одна теория. Согласно ей, Мясника из Кингсбери-Ран вообще не существовала, а убийства могли быть совершены разными людьми. Это было основано на предположении, что результаты вскрытия были неубедительны. Во-первых, коронер округа Кайахога Артур Пирс, возможно, был непоследователен в своем анализе относительно того, были ли порезы на телах сделаны профессионально или небрежно. Во-вторых, его преемник, Сэмюэл Гербер, который начал пользоваться вниманием прессы из-за своего участия в таких делах, как судебный процесс по делу об убийстве Сэма Шеппарда и заработал репутацию автора сенсационных теорий. Поэтому достоверно известно лишь то, что все жертвы убийства были расчленены. Говорят, что Эллиот Несс раскрыл это дело, но по какой-то причине унес тайну личности убийцы с собой в могилу.
Детектив Питер Мерило полагал, что Мясником мог быть обычный бродяга, который путешествовал по железной дороге. Большинство убийств произошло в непосредственной близости от железнодорожных путей. Питер Мерило работал под прикрытием как бродяга, чтобы исследовать эту версию. Он считал, что именно по этой причине в других штатах происходили убийства, подобные убийствам Безумного мясника из Кингсбери-Ран.
САМЫЙ ПЕРВЫЙ серийный убийца. Безумный мясник из Кингсбери-Ран | Неразгаданные тайны | Часть 4
В середине марта 1938 года произошло событие, которое имело тихие, но необратимые последствия для дела. В Сандаски, в паре часов езды к западу от Кливленда, собака нашла отрубленную ногу мужчины. Полиция начала немедленный поиск на болотистой местности, где была найдена нога. Лейтенант Дэвид Коулз из полицейского управления Кливленда лично отправился в Сандаски, чтобы узнать, есть ли какая-либо связь между этой ногой и Безумным мясником.
Коулз, блестящий судебно-медицинский эксперт-самоучка, вспомнил, что один из кливлендских хирургов, который точно соответствовал профилю Безумного мясника, был исключен из числа подозреваемых, потому что он всегда находился в госпитале для ветеранов в Сандаски, когда происходили убийства в Кливленде. По наитию Коулз посетил Дом солдат и матросов Сандаски и начал разговаривать с его обитателями.
Коулз установил, что доктор Фрэнк Суини несколько раз добровольно обращался в госпиталь для ветеранов для лечения алкоголизма. Некоторые из этих визитов совпали со временем, когда Безумный мясник работал в Кливленде. На первый взгляд казалось, что госпитализация обеспечила доктору Суини идеальное алиби.
Коулз, однако, был настойчивым человеком. Он хотел знать, насколько внимательно там следят за пациентами. Ответ заключался в том, что за хирургом, который добровольно обратился за помощью по поводу своей проблемы с алкоголем, на самом деле вообще не следили. В конце концов, это была больница, а не тюрьма, и для пациентов почти не существовало охраны. Также в разное время, особенно в праздники и выходные, больница была переполнена посетителями. Амбулаторные пациенты вроде доктора Суини вполне могли приходить и уходить, когда им заблагорассудится. Не было ничего необычного в том, что человек, страдающий алкоголизмом, поддавался своим потребностям, добирался до спиртного и исчезал на день или два в запое. Итак, заключил Коулз, доктор Суини вполне мог покинуть госпиталь для ветеранов и отправиться на машине или поезде в Кливленд, совершить убийства и вернуться в госпиталь так, чтобы его краткосрочное отсутствие не было замечено.
Коулз также обнаружил, что пенитенциарная ферма чести штата Огайо делит некоторые помещения с больницей для ветеранов. Фермы чести в США – это исправительные учреждения с минимальным уровнем охраны, отдалённо напоминающие советские исправительно-трудовые лагеря. В конце концов, Коулз вышел на Алекса Арчаки, осужденного грабителя, который отбывал остаток своего срока в тюремной ферме чести. У Арчаки сложились симбиотические отношения с доктором Суини. Арчаки, благодаря своим различным связям, снабжал доктора Суини спиртными напитками во время его визитов в Сандаски, в то время как доктор Суини отвечал взаимностью, выписывая рецепты на барбитураты и другие востребованные лекарства. У Арчаки было для Коулза кое-что еще более интересное: бывший грабитель был убежден, что Суини и есть Безумный мясник.
Арчаки познакомился со Суини пару лет назад в баре в центре Кливленда. Арчаки был один, когда к нему подошел Суини, которого он описал как хорошо одетого, красивого экстраверта. Суини купил ему выпивки и задал много личных вопросов. Откуда был Арчаки, была ли у него семья в городе, был ли он женат? Тогда эти вопросы показались ему необычными. Позднее он начал задумываться, не рассматривал ли его Суини в качестве потенциальной жертвы. В конце концов, со стороны Безумного Мясника казалось преднамеренным действием сделать так, чтобы большинство его более поздних жертв были неопознанными, вероятно, мужчинами и женщинами из другого города и без близких друзей или родственников в этом районе.
Пока Коулз проводил расследование, Арчаки сказал ему, что он заметил, что необъяснимое отсутствие Суини в больнице совпало с предполагаемым временем смерти нескольких жертв. Всякий раз, когда Суини пропадал на день, то вскоре после его возвращения в больницу в Сандаски в Клилвенде находили новое тело.
В конце марта, вскоре после визита Коулза в больницу, полиция Сандаски определила, что оторванная нога, найденная собакой, была результатом легальной операции, а не работы Безумного мясника. Тем не менее, эта поездка зарядила Коулза энергией. Впервые он почувствовал, что перед ним действительно возможный подозреваемый.
Вернувшись в Кливленд, Коулз организовал очень деликатное расследование в отношении доктора Суини. Хотя доктор происходил из очень бедной семьи, он приходился двоюродным братом конгрессмену Мартину Суини, очень яркому и неоднозначному политическому лидеру местной Демократической партии. Всегда откровенный критик республиканской администрации мэра Бертона, конгрессмен Мартин Суини часто нацеливался в прессе на Элиота Несса, человека, которого он охарактеризовал как одержимого террором полицейских, которые брали небольшие взятки во время сухого закона, игнорируя при этом безумного убийцу, который ходил по улицам Кливленда.
Доктор Фрэнсис Эдвард Суини родился в 1894 году в обедневшей ирландской семье, которая жила в Ист-Сайде Кливленда на окраине Кингсбери-Ран. Трагедия ознаменовала молодость Фрэнка. Его отец был тяжело ранен в результате несчастного случая, а мать умерла от инсульта, когда ему было девять лет, оставив его и нескольких его братьев и сестер влачить самое скромное существование.
Несмотря на бедность семьи, Фрэнк был полон решимости добиться успеха. Его очень высокий интеллект и сильная трудовая этика позволили Фрэнку окончить аптечную школу и медицинскую школу, при этом работая полный рабочий день. Его однокурсники в медицинской школе избрали его вице-президентом второго курса, а профессора безоговорочно рекомендовали его.
После десятилетий изнурительных усилий он окончил медицинскую школу в Сент-Луисе в 1928 году и начал работать хирургом в больнице Сент-Алексис в районе Кингсбери-Ран. Братья и сестры помнили его как человека, почти полностью поглощенного наукой и медициной. Несмотря на это, он мог внезапно прекратить своё занятие и броситься на помощь члену семьи, который нуждался в нём. Его забота о здоровье своих братьев и сестер, а также их детей вызывала у них симпатию. Все они уважали его ум и медицинские познания.
Опыт Суини в качестве хирурга позволил ему стать протеже очень уважаемого врача-преподавателя доктора Карла Хаманна. У Суини, казалось, складывалась очень многообещающая карьера. Его женой была темноволосая славянская красавица, а также у него было двое малолетних сыновей. Многолетние лишения остались в прошлом.
К несчастью для Фрэнка, как раз в это время внутри него начало нарастать разрушительное давление. Переутомление и наследственная склонность к алкоголизму и психозам стали очевидным образом сказываться на его здоровье. Его госпитализировали в городскую больницу с диагнозом алкоголизм, но лечение не помогло. Пьянство ухудшилось, и его брак и карьера начали распадаться. Он стал проявлять жестокость дома, его уволили из больницы. В конце концов, жена подала на развод в 1934 году, добиваясь опеки над детьми и судебного приказа, запрещающего ему приближаться к ней.
По словам жены, доктор Суини начал постоянно пить через два года после их свадьбы в июле 1927 года и оставался в состоянии постоянного опьянения вплоть до их развода. Коулз особо отметил время ухудшения состояния Суини, которое, казалось, достигло кульминации примерно в то время, когда Леди Озера, вероятная первая жертва серии убийств, была выброшена на берег озера Эри 5 сентября 1934 года.
Некоторые из проблем Суини могли быть генетическими; другие вызваны травмой во время Первой мировой войны, а некоторые - переутомлением. Алкоголизм был распространен в семье Фрэнка и поразил как Фрэнка, так и его отца. Психическое заболевание также было фактором. Его отец провел последние годы своей жизни в приюте, страдая от того, что в общих чертах называют «психозом». Он получил тяжелую травму головы во Франции во время Первой мировой войны и впоследствии получил пенсию по частичной нетрудоспособности.
Другие факты сделали Суини неопровержимым подозреваемым, с точки зрения Коулза. Доктор Суини родился, вырос и провел большую часть своей жизни в районе Кингсбери-Ран. Он хорошо знал это дикое место благодаря своим детским исследованиям. Доктор Суини был крупным и сильным мужчиной, определенно достаточно сильным, чтобы нести Эдварда Андраши и его неопознанного компаньона вниз по крутой, изрезанной насыпи Джекэсс-Хилл в Кингсбери-Ран. Ясно, что доктор Суини обладал медицинскими познаниями, чтобы провести столько искусных операций по обезглавливанию и расчленению. Наконец, предполагаемая бисексуальность доктора Суини могла бы объяснить, почему «Безумный мясник» выбирал жертвами мужчин и женщин, в то время как большинство сексуальных преступлений было направлено против того или иного пола.
Как только Коулз закончил свое расследование в отношении доктора Суини, появились новости о том, что 8 апреля 1938 года в реке Кайахога была выловлена женская нога. Коулз, Несс и все полицейское управление надеялись, что этот маленький фрагмент кости и ткань не принадлежали новой жертве. Чтобы это было следствием возможного кораблекрушения, больничный мусор, как в Сандаски, или даже останки более ранней жертвы.
Их надежды рухнули, когда коронер Гербер объявил, что нога принадлежала женщине и была отрезана всего пару дней назад. Между Нессом и коронером разгорелся неприятный спор. Несс был раздражен тем, что Гербер, казалось, создавал себе национальную репутацию благодаря огласке, которую он создавал в связи с этими убийствами с обезглавливанием.
Несс настаивал на независимой оценке времени смерти. Разъяренный Гербер отказался от этого. Гербер отвечал только перед избравшими его налогоплательщиками, а не перед полицейским управлением Кливленда, которому не удавалось поймать убийцу.
Месяц спустя выяснилось, что Гербер был прав. Их реки Кайахога были выловлены два холщовых мешка с разрезанным пополам обнаженным женским туловищем, а также бедрами и ступнями. Голову и руки женщины так и не нашли.
По оценкам Гербера, погибшей женщине было от 25 до 30 лет, рост примерно 160 см и вес около 55 кг. Ее волосы были светло-каштановыми. Об этой женщине можно было сказать очень немногое, за исключением того, что у нее была плоская грудь, что однажды ей сделали кесарево сечение, у нее был двусторонний разрыв шейки матки в результате родов или аборта и что ей удалили аппендикс. Вскрытие не показало наличия в тканях снотворных или наркотических средств. Причиной смерти, вероятно, было обезглавливание.
В очередной раз за дело принялся отряд детективов. Неудивительно, что эта женщина, как и почти все жертвы, так и не была опознана. Предотвращение опознания, очевидно, было важно для убийцы. Обычно на остальных телах отсутствовали головы и руки – наиболее очевидные средства идентификации. Полиция предположила, что головы и руки либо были где-то закопаны, либо были сброшены в озеро Эри и придавлены камнями.
Мешки, в которых находилось тело, не имели отличительных признаков. Через некоторое время, как и в случае с предыдущими убийствами, все детективы в конечном итоге были переведены на другие дела, а детектив Мерило в одиночку продолжал поиски.
К сожалению, в 1930-х годах феномен серийных убийц был очень плохо изучен. Не понимая, что серийные убийцы обычно выбирают в качестве жертв незнакомцев, полиция использовала традиционный подход к раскрытию убийств. Поиск мотивов и целей среди знакомых жертвы помогал раскрыть множество убийств, но редко работал с серийными убийцами. Ни Несс, ни Гербер не осознавали, что организованного и очень умного серийного убийцу было почти невозможно поймать с помощью криминалистических знаний и технологий, доступных в то время. Скотленд-Ярд и многочисленные полицейские эксперты со всего мира добровольно высказали свое мнение о преступлениях, но ничего не помогло.
Коулз дал проблеск надежды своему новому подозреваемому, доктору Суини. Коулз по натуре был осторожным человеком и прекрасно понимал, что любое расследование в отношении двоюродного брата конгрессмена-медика должно быть исключительно осторожным. Последнее, что нужно его боссу, это чтобы эпотажный оратор Мартин Суини узнал, что полиция подозревает его родственника в том, что он Безумный мясник. Все будет выглядеть так, как будто Несс мстит политическим деятелям за нападки конгрессмена Суини на администрацию Бертона. Несс уже почувствовал на себе критику со стороны мэра за то, что не раскрыл эти серьезные преступления.
Для слежки за доктором Суини требовался кто-то умный и заслуживающий доверия, на кого можно было рассчитывать, что он будет держать язык за зубами о том, за кем он следит и почему. Томас Уэлен, многообещающий молодой полицейский-новичок, был одним из мужчин, которых выбрали следовать за доктором, куда бы он ни пошел.
Молодой новичок не мог сравниться с блестящим доктором Суини. Однажды доктор делал покупки в большом универмаге, а Уэлен наблюдал за происходящим издалека. Он следовал за Суини вдоль магазина, пока тот резко не повернул направо возле лифтов и не исчез из поля зрения Уэлена. Когда Уэлен завернул за угол, доктор Суини уже ждал его.
Потрясенный и смущенный, Уэлен ничего не сказал и пошел прочь. Но доктор Суини улыбнулся, представился и спросил Уэлена, как его зовут. «Если мы собираемся проводить так много времени вместе, мы должны быть знакомы».
Уэлен, совершенно сбитый с толку, назвал ему свое имя и продолжал следовать за Суини на приемлемом расстоянии. На самом деле не имело значения, знал ли Суини, что за ним следят, пока он мог находиться под наблюдением. К сожалению, Суини удалось ускользнуть от Уэлена и одного из других полицейских, назначенных следовать за ним.
Уэлен оценил извращенное чувство юмора Суини, когда он последовал за доктором в бар, предназначенный для чёрных. Уэлен сел в дальнем конце бара от Суини. Толпа, непривычная к двум белым незнакомцам, подозрительно уставилась на Уэлена и Суини. Весь вечер Суини посылал кружки пива Уэлену в другом конце бара.
В то время как Уэлен и его коллеги делали все возможное, чтобы держать доктора Суини под наблюдением, полиция обыскала каждый сантиметр его офиса и дома. Полиция даже отслеживала его почту.
Несмотря на растущее общественное давление с целью поймать Безумного мясника, Несс отказался лично участвовать в этом деле. Вместо этого он продолжил реализацию программ, начатых им несколько лет назад: модернизация полиции и пожарной охраны, борьба с преступностью и в целом превращение Кливленда в более безопасное место для жизни.
Как только улегся общественный резонанс вокруг жертвы, в апреле 1938 года, на свалке в конце Девятой Восточной улицы случайно нашли расчлененное тело. Прочесывая свалку в поисках металлолома, мужчины наткнулись на тело женщины, завернутое в лохмотья, коричневую бумагу и картон. Нехарактерно, что голова и руки были найдены вместе с остальным телом.
Пока полиция прочесывала местность в поисках дополнительных улик, прохожий обнаружил поблизости еще кости и вызвал полицию. Детектив-сержант Джеймс Хоган подобрал поблизости большую жестяную банку, чтобы отнести кости. Когда он заглянул в большую банку, изнутри на него глядел череп!
Полиция немедленно начала обыскивать этот район. Оказалось, что по всей округе разбросаны скелетированные человеческие останки, завёрнутые в коричневую бумагу.
Гербер подсчитал, что женщина была славянской внешности, возрастом от 30 до 40 лет, ростом около 160 см и весом примерно 55 кг. Хотя большая часть ее внутренностей разложилась, кожа на ее спине, казалось, хорошо сохранилась. Она была расчленена большим острым ножом. Гербер предположил, что она умерла где-то между серединой февраля и серединой апреля, возможно, до обнаружения Десятой Жертвы в начале апреля. Гербер думал, что ее останки пролежали на свалке всего несколько недель. Причина смерти не была установлена, но считается, что имело место убийство.
Поначалу полиция была обрадована, когда им удалось снять отпечаток большого пальца ее левой руки, но надежда угасла, когда они не смогли найти совпадения в своих базах данных.
Череп и кости, найденные в паре сотен метров от останков женщины, принадлежали белому мужчине в возрасте от 30 до 40 лет. По оценкам, его рост составлял от 165 до 175 см, а вес - от 65 до 70 кг. Его волосы были длинными, жесткими и темно-каштанового цвета. Его также расчленили длинным острым ножом. Опять же, причина смерти не была установлена, но считается, что он был убит.
Если эти два человека на самом деле были Одиннадцатой и Двенадцатой Жертвами Безумного Мясника, то он изменил свой стиль работы. Оставлять головы и руки было нехарактерно для жертв, найденных, начиная с 1936 года. Также свалка была местом, которое серийный убийца раньше не использовал. Когда Кингсбери-Ран был наводнен полицией и железнодорожными детективами, Безумный мясник использовал реку Кайахога в качестве своего следующего любимого кладбища. Кроме того, эти два тела действительно были найдены случайно. Мясник, по большей части, следил за тем, чтобы его жертвы были обнаружены либо в Кингсбери-Ран, либо плавали в реке Кайахога. Несс и Коулз сомневались, что эти два тела были жертвами убийства, не говоря уже о жертвах Безумного мясника.
Нанесение увечий трупу не является особенно необычным явлением. В Огайо это даже не считалось особо тяжким преступлением. Эти тела представляли достаточно отклонений от стандартного режима работы Мясника, чтобы поставить под сомнении е, что убийцей был он. По анонимной наводке полицейское управление провело расследование в отношении человека, который руководил курсами бальзамирования, но обвинений ему так и не было предъявлено, и этот человек быстро вывел свой бизнес из города.
Независимо от того, были ли два новых тела работой Безумного Мясника, жители Кливленда верили, что это так. Общественное и политическое давление после этих нераскрытых убийств вылилось в поток критики в адрес Несса и полицейского управления. Газеты требовали положить конец чудовищным преступлениям, запятнавшим репутацию города, пока он медленно оправлялся от Великой депрессии.
Несс был в отчаянии. Ему нужно было показать результат быстро и наглядно. Он посовещался со своим боссом мэром Бертоном и ключевыми сотрудниками своего полицейского управления. Затем он совершил ошибку в суждении, которая будет преследовать его почти десятилетие.
Ночью 18 августа 1938 года, через два дня после того, как тела были найдены на свалке, Несс провел масштабный полуночный рейд по городским трущобам, деревням, состоящих из ветхих лачуг, выросших со времен Великой депрессии. Несс и его люди начали от Паблик-скер, а затем двинулись вглубь района Флэтс у реки Кайахога и, наконец, перешли к Кингсбери-Ран.
С воем сирен Несс и его люди штурмовали лачуги бродяг, преследуя и захватывая перепуганных людей. Большинство из них были доставлены в полицейский участок, у них сняли отпечатки пальцев и отправили в работный дом, пока полиция прочесывала развалины в поисках следов Безумного мясника. Наконец, полиция подожгла лачуги, чтобы мужчины не могли вернуться в свои жилища.
Пару дней спустя Cleveland Press подвергла его резкой критике за то, что он выгнал бродяг из их лачуг и сжег их: «Существование таких трущоб — печальное отражение состояния общества. Бросание в тюрьму сломленных опытом людей и сожжение их убогих жилищ не решит экономической проблемы. И вряд ли это приведет к разгадке самой жуткой тайны в истории Кливленда».
Город находился в смятении. Давление на Элиота Несса с целью раскрытия убийств было настолько сильным, что он вызвал своего главного подозреваемого, алкоголика доктора Фрэнка Суини, на тайный допрос в номере отеля Cleveland на Паблик-сквер. Лейтенант Коулз совершенно ясно дал понять Суини, что, если он не будет сотрудничать, его доставят в участок со и предадут его историю максимальной огласке. Доктор Суини из уважения к своим ближайшим родственникам выбрал путь тихого расследования.
После трех дней просушки в роскошном гостиничном номере сравнительно трезвый, веселый и уверенный в себе доктор Суини был допрошен четырьмя мужчинами: Элиотом Нессом, доктором Ройалом Гроссманом, психиатром лейтенантом Дэвидом Коулзом и доктором Леонардом Килером, одним из изобретателей полиграфа, прибывшим со своим оборудованием из Чикаго по просьбе Несса.
Секретность имела решающее значение, потому что двоюродный брат доктора Суини, влиятельный и откровенный конгрессмен Мартин Л. Суини, не должен был быть проинформирован об этом расследовании. Кроме того, Несс должен был очень осторожно обращаться с этим подозреваемым, потому что в любой момент доктор Суини мог сообщить обо всем конгрессмену, и допрос бы закончился.
Утром во вторник, 23 августа, доктор Фрэнсис Суини был элегантно одет в свежевыглаженный костюм, накрахмаленную белую рубашку и со вкусом подобранный галстук, дополняющие услуги по уборке отеля. Высокий, крепко сложенный мужчина лет сорока пяти казался отдохнувшим и спокойным. Темная оправа очков придавала его привлекательным ирландским чертам ученый вид. Фрэнк Суини выглядел как доверенное лицо и успешный хирург, которым он некогда мог стать.
Он сердечно представился серьезно выглядевшим мужчинам, которые пришли допрашивать его. Пока Килер, извинившись, удалился во вторую спальню, чтобы настроить полиграф, Несс, Гроссман и Коулз сидели с доктором Суини в уютной гостиной.
САМЫЙ ПЕРВЫЙ серийный убийца. Безумный мясник из Кингсбери-Ран | Неразгаданные тайны | Часть 3
Безумный мясник из Кингсбери-Ран также вдохновил на подобные проекты. Газеты Среднего Запада были одержимы хитростью убийцы. Отсутствие улик, оставленных убийцей, не было случайным. Не было ни монеты, ни ключа, ни клочка бумаги, уличающих его. На телах также не было кровавых отпечатков пальцев.
Детективам показалось, что убийца играет с ними в игру. Оставить так много тел в одном и том же районе, особенно когда железнодорожная полиция, бродяги и жители Кингсбери-Ран находились в поисках странных событий после первого двойного убийства годом ранее. Когда тело «Татуированного человека» было оставлено так близко от отделения полиции Никелевой железной дороги, неужели убийца щёлкал им по носу? Было ясно, что убийца очень умен, возможно, умнее, чем детективы, работавшие над этим делом.
Газеты давали волю своему воображению, когда размышляли о мотивах этого необычного убийцы. Одна из фантастических теорий заключалась в том, что убийцей был богатый врач, который убивал людей из низших классов ради развлечения. Затем была идея религиозного фанатизма, согласно которой убийца избавлял мир от проституток и гомосексуалистов, потому что так «сказал ему Бог». Одна популярная теория предполагала, что убийца был вполне нормальным человеком, который убивал только во время случайных приступов безумия.
Несмотря на то, что Элиот Несс не располагал той совокупностью знаний, которыми обладают сегодняшние правоохранительные органы о серийных убийцах, он знал, что этот убийца был неординарным. Пришло время собрать группу экспертов для обмена информацией, поэтому он пригласил коронера Пирса и доктора Рубена Штрауса, патологоанатома, проводившего многие вскрытия жертв, окружного прокурора Куллитана, начальника полиции Матовица, лейтенанта Коулза, инспектора ДжозефаСуини, сержанта Хогана и нескольких медицинских консультантов.
Через несколько часов группа сошлась во мнении, что они знали об этом убийце следующее:
Один человек, работавший в одиночку, убил всех шестерых жертв. Леди Озера, которая, скорее всего, ранее была жертвой того же серийного убийцы, не была включена в официальный список, поскольку убийство произошло в 1934 году, за год до смерти Андраши.
Этот убийца, хотя и являлся явно психопатом, вероятно, не был полностью безрассудным. Существовали разногласия относительно того, был ли убийца гомосексуалистом, учитывая увечья половых органов трупов. Другие увечья могли быть нанесены, чтобы помешать опознанию или облегчить транспортировку тела. Другие увечья, казалось, не имели четкой цели.
Хотя все согласились с тем, что убийца имел некоторые познания в анатомии, медицинские эксперты сочли, что нет никаких доказательств того, что убийца обязательно был врачом. В конце концов, мясники и охотники распознают анатомические ориентиры почти так же хорошо, как и хирурги.
Убийца был крупным и сильным человеком. Эксперты довольно быстро решили, что женщина не могла совершить эти убийства. Характер ран, а также тот факт, что по крайней мере трое жертв мужского пола были унесены на значительное расстояние, свидетельствовали в пользу очень крупного мужчины.
Убийца, скорее всего, был жителем района Кингсбери-Ран. За исключением пятой жертвы, которая была найдена в Вест-Сайде, все жертвы были найдены в Кингсбери-Ран или на Ближнем Ист-Сайде.
Учитывая беспорядок, который остаётся после обезглавливания живого человека, из яремной вены которого во все стороны брызжет кровь, эксперты сошлись во мнении, что у убийцы было какое-то уединенное место, куда от относил и где потом расчленял жертв. В качестве таких мест рассматривалась мясная лавка, кабинет врача или даже дом, куда ничего не подозревающие жертвы заманивались обещанием еды или крова.
Убийца выбирал своих жертв из самых низших слоев общества. Не было определено, основывался ли этот отбор на какой-то потребности в устранении «нежелательных» персонажей города или просто потому, что найти представителей этого слоя было проще всего.
Большинство экспертов полагали, что неслучайно из шести жертв были опознаны только двое, одни из первых жертв, Андраши и Полилло. Для ветеранов отдела убийств это означало, что убийца становится умнее. Головы и руки либо исчезали, либо успевали сильно разложиться, что делало идентификацию жертвы невозможной. Даже когда на теле имелись ярко выраженные отличительные знаки, такие как у «Татуированного мужчины», никто не объявлял этих жертв пропавшими без вести. Появлялись доказательства того, что недавние жертвы выбирались для сохранения анонимности.
Еще одной уникальной характеристикой этих преступлений был выбор Кингсбери-Ран в качестве кладбища. Четверо из шести жертв были найдены в этом богом забытом овраге. «Татуированный мужчина» был помещен неловко близко к отделению полиции железной дороги Никелевой пластины, как будто убийца разыгрывал их. Затем, в сентябре 1936 года, когда все бродяги и железнодорожные сыщики были в состоянии повышенной тревоги, убийца снова выбрал Бег своей следующей жертвой. Убийца, казалось, шел на невероятный риск, чтобы унизить полицию.
После обнаружения шестой жертвы Несс выделил немыслимые ресурсы на поиск убийцы. Среди множества патрульных и детективов по расследованию убийств, работающих над этим делом, имя Питера Мерило чаще всего вспоминают как ключевую фигуру полиции. Мерило, очень умный, но эксцентричный полицейский, владеющий несколькими европейскими языками, начал свою карьеру в мотополиции. Это был невысокий коренастый мужчина. Как только идея закреплялась в голове Мерило, он доводил ее до конца, даже если на это могло уйти восемьдесят часов в неделю.
Гомосексуальность была противозаконным явлением в Кливленде в 1930-х годах, и детектив Мерило организовал личный крестовый поход, выискивая «извращенцев» и отправляя их за решетку. Ходили слухи, что он заполнил целое крыло тюрьмы геями. По словам некоторых полицейских того времени, Мерило слонялся по гей-барам, а затем следовал за двумя мужчинами, которые вместе выходили из бара. Когда они добирались до места назначения, Мерило ждал некоторое время, а затем, когда по его ожиданиям, мужчины преступали к своему занятию, он врывался и арестовывал их. В конце концов, судьи пронюхали об энтузиазме Мерило и не захотели рассматривать его дела.
Мерило сделал все, что было в его силах, чтобы полностью посвятить себя делу Кингсбери-Ран. Его настойчивость окупилась, он фактически посвящал себя делу в течение многих лет. Он и его коллега Мартин Залевски делали карьеру на деле Безумного мясника. Никто в полиции не сомневался в усердии Мерило в поиске каждого потенциального подозреваемого и улик. Однако его методы, которые включали в себя хождение в качестве примани вверх и вниз по Кингсбери-Ран в своих длинных кальсонах при лунном свете, были источником споров и ехидных замечаний.
Ни один чудак не ускользнул от пристального внимания Мерило. Из приблизительно десяти тысяч подозреваемых, допрошенных в ходе четырехлетнего расследования убийства, самые странные были переданы в распоряжение Мерило. Среди них был так называемый «Куриный урод», который снимал голых проституток, которые должны были обезглавливать куриц, пока он мастурбировал; а также «Вуду доктор» со своим «лучом смерти», и обезумевший великан, который бродил по Кингсбери-Ран с большим мясницким ножом. Все эти персонажи были выслежены, схвачены и переданы Мерило для допроса. Одни были преступниками, другие умственно отсталыми, а третьи просто эксцентричными бродягами.
Благодаря своим круглосуточным приключениям с городскими сумасшедшими Мерило стал популярным источником информации для газетных репортеров. Преданный своему делу детектив никогда не чувствовал себя обязанным протоколу, чтобы его замечания были заранее рассмотрены высшим начальством в полицейском управлении. Следовательно, мнения Мерило часто публиковались так, будто они представляли официальную позицию полиции, хотя зачастую это было совсем не так. Один чиновник считал, что Мерило было позволено спекулировать перед репортерами, чтобы его красочные истории и теории отвлекали прессу от отсутствия прогресса у полиции.
Как только Элиот Несс начал чувствовать, что полицейское управление и основные члены организованной преступности города попадают под контроль, 23 февраля 1937 года дело рук Безумного мясника снова всплыло на поверхность. Это была практически копия убийства Леди Озера 1934 года. Верхняя часть «Жертвы номер семь» была найдена выброшенной на берег на 156-й улице, почти в том самом месте, где были найдены части «Леди озера».
Как и другие, эта жертва тоже была без головы. Ее руки были ампутированы, а туловище разделено пополам. Пока туловище везли в морг, детективы Мерило и Залевски проследили за тем, что выглядело как кровавый след, и допросили местных жителей. Как и в случае с убийством 1934 года, оставался вопрос: была ли она сброшена в озеро Эри, где ее выбросило на берег, или ее тело уплыло из Кингсбери-Ран по реке Кайахога, а затем попало в озеро? Более двух месяцев спустя нижняя часть туловища женщины была найдена плавающей у 30-й Восточной улицы, гораздо ближе к устью реки Кайахога.
Это была первая жертва, которую увидел новоизбранный коронер Сэмюэл Гербер. Обладая уникальной квалификацией, Гербер имел ученые степени в области медицины и права. Убийства в Кингсбери-Ран поставили перед ним особую интеллектуальную задачу, и он посвятил бессчетное количество часов изучению деталей дела. Наградой стало лестное внимание газет, которое, как и всем публично избранным чиновникам, начало ему нравиться.
На момент обнаружения верхней части туловища, женщина была мертва всего два-четыре дня и находилась в воде не более трех дней. Безголовой женщине было от 25 до 35 лет, она весила около 50 кг, имела светлый цвет лица и каштановые волосы средней длины. Единственное, что о ней было известно, это то, что она жила в городе, учитывая грязь в ее легких и умеренную эмфизему, что она была беременна по крайней мере один раз. Несмотря на тщательное расследование, новых фактов о Жертве номер семь выяснить не удалось.
Хотя ее ноги были удалены двумя «резкими размашистыми» ударами тяжелого ножа, а руки были удалены обычным путем, разрез туловища выглядел явно непрофессионально. В отличие от большинства других жертв, смерть, похоже, не была вызвана обезглавливанием. Сгустки крови в сердце указывали на то, что обезглавливание было посмертным. Руки, ноги, голова и одежда так и не были найдены. Ее личность так и не была установлена.
Возможно, в шутку убийца добавил этой жертве новый штрих. Он запихал карман брюк в прямую кишку женщины. Прямая кишка была растянута, чтобы вместить этот инородный предмет.
В марте Гербер подготовил сводку о семи жертвах. Как ни странно, «Леди озера» 1934 года все еще не была включена в официальный список жертв. Как и его предшественник Артур Пирс, коронер Гербер был убежден, что все убийства были совершены одним человеком. Он считал вскрытие трупов и отсутствующие руки и головы средством, позволяющим убийце легко перевезти тело и помешать опознанию. В конце концов, последней опознанной жертвой была третья жертва, Фло Полилло.
Убийца был правшой, пользовался тяжелым острым ножом. Его знание анатомии было очевидным. Гербер обнаружил, что фактор пола в преступлениях трудно поддавался оценке и был уникален. Безумный мясник оказался первым зарегистрированным в то время сексуальным психопатом, убивавшим представителей обоих полов.
Несс пошел на беспрецедентный шаг и обратился к своим друзьям-репортёрам с особой просьбой. Вооружившись советами нескольких видных судебных психиатров, он призвал газеты существенно снизить сенсационность по поводу недавнего убийства. Карнавальная атмосфера, нагнетаемая в заголовках первых полос в 1936 году, питала извращенное эго этого маньяка, побуждая его убивать снова. Мало того, истерия, нагнетаемая средствами массовой информации в прошлом году, привела к тому, что большая часть полицейского управления гонялась за бесполезными сообщениями граждан, действующих из лучших побуждений. В течение нескольких месяцев полицейскому управлению казалось, что каждый в городе знает личность Безумного Мясника: чей-то эксцентричный двоюродный брат, человек по соседству, парень с улицы, убивающий цыплят, и другие.
Редакторы согласились сотрудничать и начали сокращать свое освещение, начиная с отчета доктора Гербера. Гербер, человек с большим самомнением, был в ярости из-за того, что Несс подавлял огласку. Это было началом вражды между офисом коронера и офисом директора по безопасности, которая со временем только обострилась.
У полиции и коронера была короткая передышка до 6 июня 1937 года, когда подросток по имени Рассел Лоуэр наблюдал за катерами береговой охраны на реке Кайахога. По пути домой он сделал ужасное открытие примерно в 100 метрах к западу от дамбы Стоуна под пятым пролетом моста Лорейн-Карнеги. В гниющем холщовом мешке вместе с газетой за июнь прошлого года лежал скелет женщины, умершей около года назад.
Гербер описал Восьмую Жертву как крошечную женщину, не более пяти футов ростом, с маленькими тонкими костями. Несмотря на то, что у нее отсутствовали руки и ноги, присутствовал череп с обширной стоматологической работой: «При осмотре выявляется чрезвычайно широкое носовое отверстие. Альвеолярные гребни довольно заметны со значительным прогнатизмом. Текстура кости довольно тонкая. Благодаря этому широкая носовая щель и выраженный альвеолярный прогнатизм вместе с ярко выраженной на зубах склонностью к золотым коронкам позволяют предположить, что жертва была негритянкой. Кроме того, имеется масса черных волос в области головы. Эти волосы курчавые и вьющиеся. Этот тип волос предполагает принадлежность к цветной расе».
Имелись «значительные разрезы 3-го, 4-го и 5-го шейных позвонков, но по скелету невозможно было сказать, было ли обезглавливание причиной смерти. Тело было обработано негашеной известью, которая оставила очень мало мяса на костях и разрушила большую часть хрящей.
Скелет был завернут в кусок газеты с рекламой некоего спектакля в театре «Палас» в июне 1936 года. Детектив ОрлиМэй связался с менеджером театра. Менеджер подтвердил, что девушки Нильса Т. Грантлунда выступали в театре в июне 1936 года и что они играли в Нью-Йорке в то время, когда была обнаружена эта жертва. Он не помнил ни одной из девушек, пропавших без вести из компании, пока они были в Кливленде.
В полицию было отправлено письмо со ссылкой на давно умершего дантиста и предположением, что жертвой была проститутка по имени Роуз Уоллес. После длительного расследования жизни Роуз Уоллес и ее исчезновения в августе 1936 года и доктор Гербер, и сержант Хоган отвергли сходство с жертвой. Однако детектив Мерило твердо верил, что жертвой была именно Роуз.
Полный решимости снова оказаться в центре внимания, Безумный Мясник снова нанес удар через месяц после того, как был найден скелет женщины. Чтобы не было никаких сомнений в его личности, убийца снова выбрал Кингсбери-Ран. 6 июля 1937 года верхняя часть мужского туловища вместе с двумя бедрами плавала в реке Кайахога чуть ниже Кингсбери-Ран. Всю следующую неделю куски жертвы плыли вниз по течению. Извлекли практически все части, кроме головы.
Этот мужчина, личность которого так и не была установлена, был примерно 170 см и весил примерно 68 кг. У него были ухоженные ногти, и ему было около сорока лет. Он был мертв уже пару дней, когда были найдены первые части его тела.
Обезглавливание было причиной смерти и имело подпись Безумного Мясника, но на этот раз было нечто новое. Некоторые из операций были выполнены очень неаккуратно, а некоторые - очень искусно. Впервые убийца удалил все органы брюшной полости и сердце, ничего из этого так и не было найдено.
С тех пор, как доктор Гербер предположил, что убийцей из Кингсбери-Ран мог быть медик, полиция сосредоточилась на врачах. Фактически были проверены все районные врачи, студенты-медики и медсёстры. Особое наблюдение требовалось за врачами, которые были эксцентричными или имели слабость к незаконным половым связям, наркотикам или выпивке, а также любые подозрения в гомосексуальной активности.
Одним из этих врачей был доктор Фрэнк Э. Суини, который, казалось, соответствовал профилю убийцы, которого они искали. Физически он был очень высоким, крупным и сильным. Суини вырос в районе Кингсбери-Ран, и в разное время у него там был офис. У него были серьезные проблемы с алкоголем, из-за которых он разлучился с женой и сыновьями и потерял ординатуру по хирургии в больнице Св. Алексиса, расположенной очень близко к Кингсбери-Ран. Кроме того, ходили слухи, что он был бисексуалом и имел очень вспыльчивый характер, когда пил. В конце концов, в 1937 году полиция сняла подозрения с доктора Суини, потому что он часто уезжал из города в больницу для ветеранов в Сандаски, когда обнаруживали новую жертву. Хотя доктор Суини не был родственником весьма уважаемого офицера полиции Джозефа Суини, он приходился двоюродным братом конгрессмену США Мартину Суини.
Мартин Суини и шериф Мартин О'Доннелл были лидерами мощной политической машины в городе и округе. В марте 1937 года Суини обрушил свою ораторскую ярость на мэра Бертонаи «его альтер-эго, Элиота Несса, который, как он утверждал, потратил все свои силы на преследование полицейских, которые брали взятки в размере 25 долларов от бутлегеров много лет назад, в то время, пока крупные преступления, такие как убийства в Кингсбери-Ран, не прекращались. В конце лета, когда до выборов мэра оставалось несколько месяцев, конгрессмен Суини продолжал призывать демократов работать вместе, чтобы «отправить обратно в Вашингтон агента из бюро запрета, который сейчас является директором по безопасности».
1937 год принес с собой еще 3 обезглавленных тела, которые после тщательного расследования были известны только как жертвы семь, восемь и девять. Моральный дух полиции был на низком уровне, а гражданские волнения нарастали. Посоветовавшись с экспертами, Несс убедил городские газеты придавать преступлениям минимальную огласку. Он рассудил, что огласка побуждала убийцу продолжать убивать.
Из-за приглушенной огласки, последовавшей за тремя жертвами 1937 года, полиция смогла свободно исследовать официальные версии, а не тратить свое время на отработку тысяч бесполезных обращений граждан. Основываясь на анализе доктора Гербера, они гораздо более тщательно изучили врачей, студентов-медиков и медсестер. Гербер увидел свидетельство медицинского образования убийцы, которого не заметил его предшественник.
1937 год стал достаточно захватывающим и без нагнетаемой средствами массовой информации истерии по поводу убийств в Кингсбери-Ран. Летом прошли массовые забастовки и беспорядки, которые быстро вышли за рамки ресурсов, имевшихся у Элиота Несса и полицейского управления. Была вызвана Национальная гвардия Огайо, вооруженная слезоточивым газом, оружием и дубинками. Сотни человек получили ранения в боях.
В то время, пока Несс восторгался своей победой над рабочими рэкетирами, детективы Питер Мерило и Мартин Залевски, ОрлиМэй и Эмиль Мусил, а также многие другие продолжали свои неустанные и разочаровывающие поиски Безумного мясника. Прошли многие месяцы с тех пор, как было найдено тело девятой жертвы, и явных улик не было. Тем не менее, детективы продолжали допрашивать сотни подозреваемых.
После того, как они исчерпали все зацепки, полученные после обнаружения девятой жертвы, детективы решили более пристально сосредоточиться на единственных двух жертвах, которые были идентифицированы — Эдвард Андраши и Флоренс Полилло. Возможно, оба этих убийства не были расследованы так тщательно, как следовало бы, но тогда, в 1935 и начале 1936 года, никто не понимал, что к делу причастен серийный убийца.
Детективы восстановили все зацепки и подозреваемых по более ранним убийствам, но в итоге не нашли ничего, кроме нескольких фотографий Эдварда Андраши и бездны грязных историй о жизни Андраши и Полилло.