Были времена
Вот раньше свадьбы были с размахом.. Генрих Наварский когда женился на Маргарите Валуа... Отпразновали свадьбу с размахом.. 15 000 трупов... Не то, что сейчас.. даже морды и то редко бьют...
Вот раньше свадьбы были с размахом.. Генрих Наварский когда женился на Маргарите Валуа... Отпразновали свадьбу с размахом.. 15 000 трупов... Не то, что сейчас.. даже морды и то редко бьют...
У Франсуа Алансона герцога Алансонского был любимый пиршественный серебряный с золочением кубок верх, которого украшали фигурки спаривающихся зверей, а низ мужчины и женщины в позах «Аретино».
О позах «Аретино» стоит рассказать отдельно.
Джулио Романо, лучший ученик великого Рафаэля после смерти мастера «дописал» в Ватиканском дворце для папы Климента VII фрески «Константиновского зала». Понтифик тянул с оговоренной оплатой и художник стал развлекаться, разрисовывая своды ядреной эротикой на грани порнографии.
Когда маэстро изобразил два десятка самых замысловатых любовных позиций, он разрешил их выгравировать Маркантонио Раймонди своему однокашнику по «рафаэлевской школе».
Поэт сатирик Пьетро Аретино описал каждую позу в юмористическом сонете, после чего хваткие друзья оформили свой коллективный труд в виде книги, ставшей на долгие годы европейским бестселлером.
В восемь лет Франсуа Алансон заболел оспой, оставившей многочисленные глубокие рытвины на его и без того не красивом лице. Принцу и двум его братьям современники приписывали кровосмесительную связь с их сестрой «зажигалкой» Маргаритой Валуа.
В 1574 году Франсуа по просьбе Маргариты участвовал в заговоре в ходе, которого они планировали освободить из «луврского заточения» сестриного мужа Генриха Наваррского. Когда их план провалился, герцог Алансонский выдал на расправу брату королю Карлу IX, своих друзей графа Аннибала де Коконаса и Жозефа де Ла Моля.
Во время пирушек и после любовных утех с дамами сердца герцог всегда пил вино из любимого порнографического кубка. В часы пиршеств Франсуа приказывал пускать наполненную чашу между всеми женщинами, присутствовавшими за столом.
Только принц мог отпускать шутки в адрес дам пригубивших вина от его щедрот. Однажды Франсуа решил пошутить над «возрастной» графиней, состоявшей фрейлиной при его сестре Марго.
Когда «увядающая» красавица смело пригубила вино, принц спросил не почувствовала ли она зуд меж своих шелковистых чресл. Ответ был моментальным и запредельно фривольным даже для свободных нравов французского двора: «Принц будь я помоложе, я бы вам показала, как лет 20 тому назад, свербело между ног у порядочных дам».
22 сентября 1314 г. в Париже, на острове Евреев посреди Сены были сожжены на костре как еретики магистр ордена тамплиеров Жак де Моле и его сподвижник Жоффруа де Шарнэ. Этим актом завершилась борьба короля Филиппа IV Красивого за огромные богатства тамплиеров, перешедшие в ходе судебного процесса рыцарей Христа и Храма Соломона в собственность французской короны. Задыхаясь в пламени костра, Жак де Моле громогласно проклял французских королей вплоть до 13 колена. К удивлению скептиков, слова магистра исполнилась. Правда, многие историки полагают, что к пресечению непосредственно самой династии Капетингов, представителем которой был и Филипп IV, проклятие магистра не имеет никакого отношения, поскольку истинным «проклятием» династии стала небезызвестная графиня Маго.
Графиня Матильда д’Артуа (1268—1329), в истории более известная как графиня Маго, по линии отца была внучкой короля Людовика VIII, а по линии матери – праправнучкой короля Людовика VI. Таким образом, Маго являлась законной представительницей династии Капетингов.
В 1291 г. Филипп IV, преследуя сугубо политические цели, выдал Маго замуж за пфальцграфа Бургундии Оттона IV. У четы родились три дочери – Жанна, Бланка Маргарита (умерла в детстве) и сын Роберт. Старшие дочери Маго были сосватаны за младших сыновей французского короля: Жанна – за Филиппа, Бланка – за Карла. При этом по договору их отцов Бургундия объявлялась приданым Жанны и после смерти Оттона IV должна была отойти во владение королям. Взамен Маго становилась единственной наследницей графа д’Артуа. Таким образом, сын Маго официально лишался прав на Бургундию, а племянник ее Роберт III д’Артуа терял наследные права на перешедшее к тетке графство. Так завязался сложнейший узел интриг, приведший впоследствии к гибели всесильной графини.
В 1307 г. дочери Маго вступили в брак с назначенными им мужьями. А в 1309 г., после смерти отца, сама Маго стала графиней д’Артуа. Племянник немедля подал на тетку в суд и проиграл дело, а графиня была объявлена первой и единственной в истории женщиной – пэром Франции. Пэрами тогда назывались 12 самых крупных феодалов страны.
Став пэром и тещей принцев, жестокая и решительная Маго, казалось бы, достигла вершин могущества. Но неожиданно она столкнулась с противодействием куда более талантливого и хитрого врага – дочери Филиппа IV, королевы Англии Изабеллы Французской по прозванию Французская Волчица.
В 1308 г. двенадцатилетняя Изабелла в политических интересах была выдана отцом замуж за Эдуарда II, уже тогда подозревавшегося в гомосексуализме. Последнее стало причиной восстания баронов. Юная королева оказалась в центре придворных интриг, причем выступила как миротворица и получила признательность от обеих враждующих сторон. Интриговать Изабелле весьма понравилось.
Королева никогда не выпускала из поля зрения родную Францию. В 1313 г. английский монарх с женой гостили при дворе Филиппа IV. В дни визита Изабелла подарила женам своих братьев богато украшенные кошели. По возвращении в Лондон королева заметила, что ее подарки перекочевали в собственность двум нормандским рыцарям – Готье и Филиппу д’Онэ. Это смутило Изабеллу, и она поручила врагу Маго – Роберту д’Артуа тайно выследить распутниц. Справился он с этим блестяще, благо принцессы, уверенные в своей безнаказанности, особо и не скрывались! На следующий год, навестив отца для дипломатических переговоров, королева по ходу дела рассказала Филиппу о любовных развлечениях его невесток. Немедленно было учреждено следствие, братьев д’Онэ арестовали, и под пытками они сознались в любовной связи с женами принцев: Готье с Бланкой Бургундской – дочерью Маго и женою Карла, а Филипп с Маргаритой Бургундской, женою Людовика и племянницей Маго по мужу. Подозревали в соучастии и вторую дочь Маго – Жанну Бургундскую, но она с помощью мужа сумела оправдаться. Прелюбодеев судили публично, братьев д’Онэ казнили, а Маргариту и Бланку пожизненно заточили в королевскую тюрьму – крепость Шато-Гайар.
Принцесс судил суд пэров, который возглавляла Маго, именно она настояла на столь суровом наказании, отрекшись от собственной дочери. Однако это не уберегло графиню от опалы – положение ее при дворе резко пошатнулось.
В ноябре 1314 г. внезапно умер Филипп IV и королем стал муж Маргариты – Людовик X Сварливый. Супруги и ранее не ладили, а после разоблачения жены Людовик буквально возненавидел ее. В апреле 1315 г. по приказу короля Маргариту задушили, причем сделали это на глазах у сошедшей тогда же с ума Бланки. Людовик X поспешно женился на Клеменции Венгерской, но через 9 месяцев внезапно умер. Впоследствии в смерти короля публично обвинили Маго, стремившуюся возвести на престол своего зятя принца Филиппа.
Ко времени кончины мужа королева Клеменция была беременна, поэтому Филиппа объявили только регентом. 15 ноября 1316 г. родился мальчик, получивший в истории прозвание Иоанн I Посмертный. В тот же день он был провозглашен королем Франции, но 20 ноября король-младенец умер.
После кончины Иоанна регент Филипп поспешил короноваться под именем Филипп V. Он изначально оказался в весьма сложном положении: престол со всех сторон обложили женщины! С одной стороны, у Людовика X и распутной Маргариты была дочь Жанна – законная претендентка на венец. С другой стороны, за французскую корону для своего сына интриговала сестра, королева Изабелла. Но самое страшное – графиня Маго была не прочь спровадить зятя на тот свет, возвести на престол свою покорную дочь Жанну и стать полновластной владычицей страны.
Узурпировав власть у законной наследницы, Филипп V первым делом обратился в Парижский университет с требованием обосновать его право на престол. Юристы предложили королю мудрый ход: восстановить закон древних салических франков о том, что женщина не может быть наследницей престола или передавать права на престол своему потомству. Филипп V не раздумывая подписал предложенный документ и утвердил его в 1316 г. на срочно созванных Генеральных штатах. Салический закон стал жесточайшим ударом по графине Маго; Изабелла просто не обратила на него внимания; юной Жанне Наваррской пришлось смириться с волей дяди.
Пока Филипп V занимался укреплением своих прав, пэры Франции и народ обвинили Маго в убийстве Людовика X и его сына. Началось следствие, и в 1317 г. состоялся суд, который под давлением короля оправдал его тещу. Отныне Маго становилась союзницей Филиппа V, поскольку от судьбы короля зависела и судьба графини.
И вот тут-то дела сложились самым скверным образом! У Филиппа V и Жанны было четыре дочери, единственный их сын Людовик не прожил и года. В начале 1322 г. король умер от дизентерии и лихорадки, длившихся целых 5 месяцев!
Престол перешел к его младшему брату Карлу IV, человеку слабохарактерному, сильно опасавшемуся Маго. Жена короля и дочь Маго Бланка Бургундская была заточена в Шато-Гайаре.
Графиня воспрянула было духом, ведь Карл всю жизнь искренне любил Бланку. Король и графиня поспешили в Шато-Гайар, но та, кого они так жаждали увидеть, поразила их до глубины души своим безумием. И хотя Карл так и не смог до конца жизни разлюбить несчастную, но во имя продолжения династии в том же, 1322 г. папа римский развел супругов.
Маго, забыв о политике, прониклась к дочери великой жалостью, постоянно заботилась о ней и после смерти Бланки в 1326 г. завещала похоронить себя рядом с могилой Бланки.
Тем временем разворачивались бурные события в Англии. Королева Изабелла окончательно рассорилась с Эдуардом II и участвовала в ряде заговоров против мужа, обвинив его в гомосексуализме (у королевской четы к тому времени было уже четверо детей). Наконец, будучи во Франции с дипломатической миссией, королева вступила в любовную связь с преступным лордом Роджером Мортимером. При попустительстве Карла IV любовники заключили сделку с графом Вильгельмом I де Эно, владетелем Голландии, Фрисландии и Зеландии, набрали с его помощью войско и отправились в Англию. В 1325 г. Эдуард II был свергнут, на престол взошел его малолетний сын Эдуард III, но фактической повелительницей страны стала Изабелла. В сентябре 1327 г. с согласия королевы Эдуард II был убит – его проткнули через задний проход раскаленной кочергой.
Тем временем у Карла IV родились три дочери и ни одного сына. Король не терял надежды, но в феврале 1328 г. умер после непродолжительной болезни. Престол он завещал своему двоюродному брату Филиппу Валуа, основателю новой династии. К моменту смерти короля его жена была беременной, но родила дочку.
Филипп VI был близким другом Роберта д’Артуа. Это позволило Роберту не церемониться со зловредной теткой. Когда в октябре 1329 г. Маго приехала в Париж в связи с угрозой новой тяжбы с племянником за графство, она была отравлена. Заказчик убийства неизвестен по сей день – либо Роберт д’Артуа, либо сам король Филипп VI. Через два месяца таким же ядом отравили дочь графини, вдовствующую королеву Жанну Бургундскую.
Недолго властвовала и Изабелла Французская. Через год после кончины Маго в октябре 1330 г. повзрослевший Эдуард III сверг мать и ее любовника. Мортимера повесили по приговору суда как убийцу монарха. Тогда же были казнены и непосредственные исполнители убийства Эдуарда II. Изабелла остаток жизни провела под надзором и в отдалении от сына. Она страдала периодическими приступами безумия. Королеву Изабеллу постигла участь погубленной ею королевы Бланки.
Эдуард III, как единственный законный представитель династии Капетингов мужского пола, отказался признавать салический закон Филиппа V. По наущению Роберта д’Артуа осенью 1337 г. англичане начали знаменитую Столетнюю войну (1337—1453) за престол Франции против династии Валуа.
Виктор Николаевич Еремин, «100 великих интриг», 2013г
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
1. Во время битвы при Креси смертью храбрых пал союзник французов король Богемии Иоанн. Два верных оруженосца помогли СЛЕПОМУ монарху добраться до первой линии войск и, стегнув королевского скакуна, направили его в сторону англичан.
2. Согласно легенде «Столетняя Война» подарила нам символ «Виктория» изображаемый указательным и средним пальцами в форме римской буквы «V». Во время войны пленным валлийским и английским лучникам французы отрубали эти два пальца необходимые для стрельбы из лука. Перед сражением английские стрелки показывали французам символ «V», что означало: «Мы победим благодаря своей меткости и сохраним наш железный хват».
3. До «Столетней Войны» английские монархи и двор общались на французском языке. Неоднократно по обе стороны Ла-Манша говорили об объединении Франции и Англии в единое королевство. Война на века взрастила взаимную ненависть англичан и французов.
4. Предательство и мученическая смерть Жанны д'Арк подняло французов на национальную борьбу против английских оккупантов.
5. Джордж Мартин использовал образы «Столетней Войны в своих произведениях:
«Я никогда не встречался с Дрюоном и я не читал всех его работ (пока). Но я большой поклонник самых известных его романов, прекрасной исторической серии «Проклятые короли». Я часто говорил, что моя собственная Песнь Льда и Пламени была написана под вдохновением от исторической литературы, и серия Дрюона была одним из самых главных вдохновителей. «Проклятые короли» — огромный материал. Филипп Красивый, проклятие тамплиеров, конец Капетингов и корни Столетней Войны… Я не читаю по-французски, но даже в переводе роман интересен…».
6. «Столетнюю Войну» по праву можно назвать I мировой войной. В разные периоды в ней участвовали:
Королевства:
Португалия;
Наварра;
Арагон;
Кастилия;
Майорка;
Шотландия;
Богемия.
Герцогства:
Аквитания;Графства:
Фландрия;7. Французские Валуа воевали «числом», а английские Плантагенеты «умением», во всех ключевых сражениях французы потерпели разгром.
8. Трижды расколошматив французские войска, англичане так и не добились окончательной победы.
9. Сподвижника Жанны д'Арк, маршала Франции Жиль де Ре казнили по обвинению в серийных убийствах. Во французских сказках он стал прототипом «Синей Бороды».
Главой нового заговора назначили главного авторитета - герцога Бургундского Карла Смелого, который привел для окончательного выяснения отношений с королем 10 тысяч воинов. Луи смог выставить 7 тысяч. Встреча состоялась недалеко от городка Монлери. Своеобразное это было сражение - сумбурное, суматошное и хаотичное. А самое любопытное - никто не мог сказать кто же победил. Карл был ранен, но смог сбежать, а Людовика, лежавшего на поле боя без сознания, подобрали и привели в чувство слуги. И ведь каждый считал победителем себя.
" Людовик XI" , худ. Жан Фуке
После непонятно кем одержанной победы Людовик заехал на минуточку по делам в Париж, а Карл Смелый и мятежные принцы как раз стали лагерем неподалеку и желали общаться. Луи дождался, когда же они устанут от безделья, проголодаются, захотят расслабиться. Выдержав театральную паузу, через три недели Его Величество соизволил пойти на переговоры. Состоялась они в городе Конфлане. В тех переговорах Людовик проявил себя настоящим стратегом, продемонстрировал свою, как говорится, “договороспособность”. А поступил он очень просто - сделал вид, что готов идти на попятную и прощать всех кого ни попадя. И тут же занялся раздачей земель: своему младшенькому брату Карлу Беррийскому отдал Нормандию, Карлу Смелому - реальному лидеру сопротивления - долину Соммы и графство Булонь. Остальным же, вроде герцога Бретонского - большое, сердечное спасибо за внимание и участие. Такое распределение добычи ожидаемо внесло раздор в стан заговорщиков, потому что земли - то достались не всем желающим. Лига раскололась и рассыпалась, и поодиночке король передушил их, а Нормандию отобрал у строптивого брата назад.
Как прекрасен французский бунт - осмысленный и гуманный!
Ну а потом с какого-то перепугу поехал договариваться с Карлом в город Перонну о том, как же им обустроить Францию. Там они судили-рядили, чертили границы, солдатиков по ней расставляли и в конце-концов ударили по рукам, поклявшись на кресте не возжелать земель друг друга. Но тут, досада - то какая! Гонец некстати принес новость о том, что Людовик ведет подрывную деятельность за спиной Карла. Ну плел он свои сети, ну подумаешь! “Это наша стандартная практика”- вполне мог бы сказать король. И действительно, Луи всячески поддерживал недовольства и мятежи в стане враждебных бургундцев. А тогда взбунтовался бургундский город Льеж. “Предатель!”- заорал взбешенный Карл. Ну предатель, ну подумаешь, обычный “такой же предатель как мы”, чего кипятиться!? Но нет, Карл сделал Людовика своим пленником и потащил его с собой на подавление восстания в Льеже. Униженный, но наученный горьким опытом, Людовик поехал и вынужден был молча смотреть, как солдатня Карла терзает город, осмелившийся выступить против его врага-герцога. А потом смиренно возвращаться к себе в Париж, и молча терпеть издевательства еще и от парижан. А парижане тех времен, хоть и не носили пока что оранжевых жилетов, но теми еще троллями были. Прекрасно зная как страстно король любил птиц, взяли и обучили всяких сообразительных птахов, вроде скворцов и галок, выкрикивать беспечно красивое словцо “Перрронна, Перрронна”, чтобы оно хорошо впечаталось в подкорку короля. Это вот не колкий французский юмор, а форменная контрреволюция!
"Герцог Бургундский Карл Смелый", Худ. Рогир Ван дер Вейден
Вообще же вся эта свистопляска с отъемом земель у принцев и прочих сливок общества проводилась под прекрасным известным девизом “Сначала планировались торжества, потом - аресты, потом - решили совместить”. Ярко, зажигательно, по-французски артистично. Особенно интересно эти мероприятия проходили на Юге страны.
Там традиционно вольнодумничали удельные князьки Арманьяки, Альбре и Немуры. С этими деятелями король разбирался постепенно, устраивая судебные процессы, делая предупреждения, периодически изгоняя их, и лишь в конце, когда уже наука политических компромиссов была бессильна, двигал войска на несогласных. Первым удалось прижать к стенке форменного разбойника, настоящего средневекового террориста Жана Арманьяка, отобрав все его владения, и предложив убраться куда-нибудь подальше, забрав с собой не больше 200 слуг. Но чванливый граф, недовольный тем, что ему оставили только жизнь, а не средства к ней, отправлял в игнор королевские увещевания и в конце концов допрыгался. Как результат - земли Арманьяка королевские солдаты разграбили, а его самого, а также другого владетельного барона юга, хозяина хорошо укрепленных крепостей в горах - Шарля Д’Альбре казнили, земли и замки Людовик прибрал к рукам.
С Жаком де Немуром, довольно лояльным короне вельможей из Оверни, король поступил иначе. Несмотря на мирный нрав и желание держаться подальше от политики и, Спаси Господи, от Его Величества лично, граф все-таки попал под раздачу, потому как владеть землями, которые до зарезу нужны были самому королю - это ведь само по себе уже преступление. А поэтому схему применили испытанную - ложное обвинение, расследование, заказной суд, обвинительный приговор, казнь, и земли отошли короне.
Или вот граф Сен-Поль. Это был один из богатейших вельмож королевства. Но, запятнав себя участием в Лиге, никак не мог рассчитывать на то, что Людовик оставит его в покое. Не помогло даже дезертирство в стан короля. Король сказал - в морг, значит - в морг. Наивный граф сбежал под покровительство герцога Бургундского, но тот выдал его с потрохами. Исход известный: стремительное расследование, суд, показательная казнь. Все довольны. Кроме графа.
Вот таким вот нехитрым образом со своими землями и амбициями, хорошо если не с жизнью, король заставил расстаться многих из высшего сословия Франции.
Кадр из фильма "Людовик XI : расколотая власть" (Франция, 2011 г.), в роли короля- Жак Перрен
Но Юг Югом, а основные угрозы и неповиновение исходили все же с Севера - из Бретани, а также из вольной Бургундии. Так вот там события приняли совсем нехороший оборот, потому что герцог бургундский Карл Смелый женился на сестре английского короля Маргарет Йоркской, тем самым создав мощный антифранцузский альянс. Людовик в пику союзу англичан и бургундцев взял в оборот другую женщину - свою двоюродную сестру - Маргариту Анжуйскую, которая по совместительству была женой отстраненного от власти английского короля из Ланкастеров Генри Шестого. Эта женщина, а лучше сказать фурия, вообще отличалась немереным честолюбием и прибыла в изгнание во Францию, горя желанием отбить трон Англии у ненавистных Йорков.
Пригрев у себя на груди беглянку-королеву и пообещав всестороннюю помощь в ее реваншистских намерениях, Луи ловко создал противовес опасному союзу. Через некоторое время время ланкастриане освободили томящегося в Тауэре отставного короля Генри, и власть снова перешла к Красной Розе Ланкастеров. Так, палец о палец не ударив, Людовик утер нос Карлу Смелому и решил добить того, захватив его Бургундию. Только собрались было повоевать французы с бургундцами, как узнали, что в Англии снова свершился переворот - Йорки опять захватили власть. (Только мне кажется, что Англия времен Войны Роз напоминала банановую республику, где за одну неделю свершаются три революции туда и две обратно?) Так что Людовик рисковал заполучить себе в тылы англичан, а пожар Столетней войны грозил разгореться с новой силой. Плохо дело. И совсем плохо стало, когда английский король Эдуард Четвертый Йоркский высадился с войсками в Кале.
Но напрасно Эдуард, как верная Пенелопа, ждал там своего друга Карла в надежде объединиться и наконец-то завоевать власть во Франции. Карл Смелый предал своего союзника, как-то не сильно стремясь к тому, чтобы гости с острова снова разгуливали по Франции как у себя дома, а на ее троне засел англичанин. Кроме того, у бургундского герцога появилась масса неотложных дел в Священной Римской Империи, которой он стал интересоваться все больше и больше. Эдуард понял, что его кинули, а в одиночку он не горел желанием ввязываться в войну с Францией, у него самого дома только-только отбушевала династическая война, отдохнуть бы!
“Так что давайте будем уже как-то договариваться”- дружно решили короли. Местом встречи выбрали городок Пекиньи. История дипломатии вообще занятная штука, вот и в тот раз переговорщики соригинальничали. Переговоры прошли на мосту, причем на нем была возведена деревянная решетка, для того чтобы высокие договаривающиеся стороны, разговаривая сквозь нее, чувствовали себя в безопасности. Но способ не важен, а важен результат. Людовик и Эдуард договорились, переговоры закончились заключением мира, и Столетняя война официально закончилась.
"Переговоры Людовика XI и Эдуарда IV на мосту в Пикиньи", Худ. Жак Онфруа де Бревил
Но Франции этот мир обошелся довольно дорого, причем “дорого” в прямом смысле слова. Все потому, что Людовик обязался купить миролюбие Эдуарда единовременно за 75 тысяч крон, а затем еще и по 50 тысяч ежегодно выплачивать. Отвечая на вопросы типа: “Где Вы, Ваше Величество, взяли такие расценки, и почему так дорого?”, Людовик раздраженно отвечал: “Заткнитесь все. Война с Англией обошлась бы мне еще дороже”.
Когда пресс-релиз о договоре в Пикиньи распространился по всему свету, пришел черед бушевать Карлу Смелому. Он и бушевал со всем своим неуемным темпераментом, проклиная “чертовых предателей - англичан”. Ну, ничего, поищем союзников в другой стороне! И Карл, скрепя сердце, дал согласие на брак своей единственной дочери и наследницы Марии с сыном Германского императора - Максимилианом. Так себе партия. Несмотря на пышный титул эрцгерцога и военную славу, Макс был беден как церковная мышь. Но как ни странно супруги поладили и даже смогли полюбить друг друга, так что брак оказался очень удачным, хотя и недолгим, потому что герцогиня Бургундская погибла на охоте, неудачно упав с лошади. После трагической смерти герцогини и ввиду того, что в браке у нее родились дочери, Людовик сумел наложить лапу на Бургундию.
Договором в Аррасе, положившем конец войне за Бургундское наследство, герцогство было разделено между Францией и Империей. Людовик получил вожделенную Бургундию, а Максимилиан - Нидерланды. Ну и разумеется Договор скрепили браком между наследниками королей. Как будто нотариальную запись поставили.
А отобранные земли надо было еще и обустраивать. Чаще всего они дробились и перераспределялись среди приближенных короля. И эти приближенные появлялись у короля тоже не за просто так. Он очень любил сманивать нужных людей у своих оппонентов (к примеру, у Карла Смелого он отобрал знаменитого Филиппа де Коммина), сажал их на кормление, выплачивая пенсии. Складывалась своего рода такая политическая чиновничья партия короля. Вполне тянет на “Единую Францию” или “Справедливую Францию”. Набралось таких перебежавших человек девятьсот, а на их содержание тратилось более трети всех государственных расходов. Ничего не напоминает, а?
Кроме пенсий король поощрял свою чиновничью рать поместьями, отдавал нужным людям на откуп соляные и винные пошлины, взимание дорожной подати. Мог даже титулом дворянским безродных пожаловать, хотя это уже было опционально и отнюдь не бесплатно. Так он сколачивал класс нового дворянства, которое составило конкуренцию старому, благородному. Но Людовику было до лампочки кто какого происхождения - он и сам был способен “облагородить” кого угодно. Все решали способности, нужность и преданность королю того или иного человека.
Был у короля еще один фирменный способ укрепления своей партии - через устройство брачных союзов. В личную жизнь подданных монарх вмешивался бесцеремонно, сводя и разводя древние и новые семейства так, как ему было нужно. На алтарь государственных (читай собственных) интересов король положил даже своих дочерей. Младшую он, например, еще в двенадцать лет выдал за принца крови Луи Орлеанского, нейтрализовав его возможные притязания на престол и даже исключив саму возможность ухода власти к Орлеанским. Потому что было ясно как Божий день, что несчастная увечная девочка дать семье наследников не сможет. Король прекрасно это осознавал и поступил абсолютно цинично, лишив конкурентную ветку династии Валуа возможности править, хотя время показало, что здесь он ошибся.
В экономике Людовик был несомненным инноватором. Еще с момента прихода к власти он задумал укоротить длинные руки банкиров Медичи, потому что королю не давала спокойно спать мысль о том, что эти ушлые итальянцы уполномочены Святым Престолом собирать церковную десятину и переправлять ее в Рим. То есть никто во Франции не мог сказать королю, сколько конкретно денег проходит мимо его длинного носа и его Госналогслужбы. А чтобы Луи не знал сколько у кого денег, и сколько кто кому передал?! С таким раскладом мог смириться кто угодно, но только не Людовик. Учредили королевский банк, дали полномочия на монопольные расчеты с Римом. Но поскольку итальянцев еще никто не мог обскакать в мире финансов, ну, и из-за классической коррупции и мошенничества идея потерпела крах. Подобных инициатив, вроде льготирования морской торговли и основания государственной почты, Людовик пытался проводить множество. Большинство из них были вполне удачными, а некоторые даже опережали свое время.
Ну, а сам король, видимо, был редкостный по тем временам трудяга. Интересно, он спал вообще или как? Все свое время он посвящал делам, не интересуясь ни балами, ни рыцарскими турнирами, ни фаворитками. Исключение делалось только для охоты - ее король любил самозабвенно. Конечно, исторической общественности Людовик известен прежде всего как злобный жестокий интриган, не гнушавшийся выжигать поля, обрекая на голод не только иностранных интервентов, но и своих собственных крестьян. Да, он действительно устраивал показательные казни, возил за собой по стране останки казненных в назидание всяким оппозиционерам и держал людей в жутких железных клетках годами. Так он, к примеру, поступил с кардиналом Балю, один единственный раз произнесшим неудачную проповедь и просидевшим за это в клетке 11 лет.
"Людовик XI во время посещения кардинала Балю", Худ. Жан-Леон Жером
Что и говорить, фигурой Людовик Одиннадцатый был малоприятной. Но тем не менее, именно его французские историки считают объединителем и собирателем земель французских, вытащившим страну из бездны, в которую она упала после десятилетий войн и разорения. И это дорогого стоит.
Так что, как говорится, не взяв топор, избы не срубишь
При написании текста использована книга Жака Эрса "Людовик Ⅺ. Ремесло короля", изд. "Молодая гвардия", 2007г.
Был ты видом довольно противен,
Сердцем подл,
Но не в этом суть.
Исторически прогрессивен
Оказался твой жизненный путь.
(Наум Коржавин)
Эти ехидные строки поэт посвятил Ивану Калите - не к ночи будет упомянут, но о нем поговорим в другой раз. И если честно, очень уж хорошо эти хлесткие слова монтируются к двум другим средневековым правителям, которых историки почетно прозвали "собирателями земель". Оба они были людьми неоднозначными, но именно их усилиями вверенные им страны стали похожи на серьезные государства, а не просто на территории, в силу какого-то недоразумения занимающие место на историко-географических картах. Сначала планировала написать только об одном из них - русском царе Иване Третьем. Но в памяти настойчиво всплывали похожие повороты судьбы и карьеры его французского коллеги Людовика Одиннадцатого. Тем более, что и жили они в одно время (ну, почти в одно). И детство им выпало не вполне счастливое, и делишки свои они обтяпывали схожими способами, и душевными качествами были отнюдь не цветочки аленькие. И за все свои достижения сильные прозвища от современников получили: Людовика еще в его время прозвали “Всемирным пауком”, а Иван Васильевич Третий был для подчиненных “Грозным”. Да, именно его так именовали современники, а вот мы, впечатлительные потомки, этот эпитет почему-то делегировали его внуку - Ивану Четвертому.
Но начнем с француза, поскольку на этот свет он пришел первым. Людовик родился в то злосчастное время, когда корона Франции имела все шансы уплыть в Англию. Причиной этому недоразумению была затянувшаяся Столетняя война, которую пока что французы проигрывали. Законного французского короля Карла Ⅶ Валуа на тот момент всерьез никто не воспринимал - ни хозяйничавшие во Франции англичане, ни примкнувшие к ним местные коллаборационисты - бургиньоны. Даже вполне лояльно настроенным французским гражданам он казался каким-то не совсем правильным королем, потому что мама Карла - Изабелла Баварская имела глупость ляпнуть, что, дескать, не своего он папы сын, а потому прав на Францию у него не больше, чем у любого произвольно взятого французского пастуха. Так и заявила, что, пусть лучше правит в ней расово верный наследник английского производства - уж в его законнорожденности никому не придет в голову усомниться. Странная женщина, право слово, предала своего родного сына на раз-два и глазом не моргнула! (Но справедливости ради, скажу, что вот лично я нигде не нашла ссылки на документ, где бы Изабелла говорила эти возмутительные слова о сыне. Так что скорее всего, имеем мы дело с подлым наветом, как всегда).Так что Карлу Ⅶ, лишенному прав на престол договором в Труа, пришлось околачиваться по разным захолустьям, бегая от иноземных и доморощенных врагов. В какой-то момент он осел со своим двором в городке Бурже, говорят, даже коронован был кем-то.
Вот там-то и родился его старший сын - наш принц Людовик. Маленький Луи первые десять лет жил с отцом и был свидетелем тому, с какими трудами пришлось его отцу отвоевывать власть, несмотря на невероятную Божью милость к Франции, выразившейся в деяниях Жанны Д’Арк. Власть нужно было отобрать не только у интервентов-англичан - это как раз получилось хоть не сразу и не быстро, но более-менее уверенно, потому что стало общенациональной задачей для всех слоев населения. Но уже после того, как англичан посадили на лодочки и, сказав “Адью”, отправили восвояси, нужно было поднимать страну с колен, наводить порядок в обществе и разбираться с высшей аристократией. Эту самую аристократию для начала следовало разоружить. А то поназаводили , понимаешь ли, себе частные военные компании - у каждого мало-мальски заметного герцога было свое персональное войско! Не годится так, берем курс на централизацию государственных функций! Поэтому когда в 1437 году король и четырнадцатилетний дофин торжественно вступили в Париж, дел у них было непочатый край.
Людовик Ⅺ . Иллюстрация из книги "Короли Франции" Жана де Тилле. Национальная библиотека Франции
Король, настроившись на плотную работу с высшим сословием, выпустил Орлеанский Ордонанс, которым лишил аристократию традиционных военных привилегий, и немедленно приготовился к новой схватке внутри страны. А юный дофин получил свою первую проф. стажировку - поехал наместником в большую и богатую провинцию Лангедок. И хоть было ему тогда только 16 лет, Луи сумел-таки додавить проанглийские крепости и заставить повиноваться себе местное население. И это именно то, в чем нуждалась вся Франция, ибо она после изматывающей затяжной гражданской войны и интервенции, была полна ворья, жулья, беглых швейцарских наемников и прочего сброда. Именно здесь Людовик начинает отрабатывать те самые приемчики, которыми он и прославился в истории.
Однако развернуться одаренному отпрыску папа, неприятно пораженный успехами сына, не дал. “Такого прыткого и смышленого наследника желательно держать при себе.”- подумал отец и, как показало время, был абсолютно прав. Луи, конечно, страшно расстроился и по дурости примкнул к заговору аристократии против короля, называемом “Прогерия”. Когда король прогнозируемо стер смутьянов в порошок, сыночка он, разумеется, простил, сказав ему: “Ворота открыты, и ежели они недостаточно велики, я велю снести шестнадцать или даже двадцать аршин стены, чтобы Вам было удобнее пройти», и «Добро пожаловать, дорогой сын, ибо Вы надолго отлучались». Сказать-то сказал, но осадочек остался. Словом между королем и наследником пробежала черная кошка, нет, даже так - стадо черных кошек.
Так что зачисткой территории от тяжелого наследия политико-династических конфликтов они занимались врозь. И что характерно, Людовик умел уже в юном возрасте в отличие от многих легкомысленных небожителей, добиваться оплаты своей работы, периодически выставляя непосредственным заказчикам Акты выполненных работ. Например, он потребовал немалые деньги (10 тысяч ливров) от Нижней Оверни, а затем и от Санлиса за наведение порядка в их землях, напомнив туповатым подданным, что «Мы выставили из этого королевства, с большой опасностью для нашей особы, всех капитанов, солдат и прочих ратных людей, занимавшихся ярым и полным разрушением страны, благодаря чему та могла долгое время жить в мире». Ай, молодец!
Кроме бесценного дара выколачивать деньги, Луи обладал еще одним несомненным дарованием - грамотно их вкладывать в нужные места и в нужных людей: когда церковные пожертвования щедро раздавал, когда - милостыню, а когда надо - то и подкупом не гнушался, подарки правильные делал. Например, Агнессе Сорель, известной на весь свет отцовской фаворитке, которую люто ненавидел, дофин преподнес в дар набор гобеленов “История непорочной Сусанны”. Уважил дамочку, что и говорить, а заодно и неслабо потроллил : подарил нахальной любовнице комиксы про непорочную деву!
Кадр из сериала "Пустая корона" ( Великобритания, 2012-2016). В роли Людовика британский актер Эндрю Скотт
Но, делая успехи и зарабатывая политический капитал, Луи конечно же, ходил по краю пропасти, испытывая терпение отца. И, конечно, оно не выдержало - дофина отправили в Дофине. (Это не игра слов. Дофине - французская провинция, которая всегда принадлежала наследнику престола, потому-то его должность так и называется - дофин). Там Людовик попытался организовать себе репетицию царствования, представив, что Дофине это - вся Франция, а он - уже король. И немало в том преуспел. Луи засовывал свой длинный мясистый нос во все дела абсолютно всех сословий и инициатив провинции - от устройства деревенской ярмарки до избрания архиепископа. Он, пожалуй, единственный из наследников французского престола, кто так серьезно подходил к этому подготовительному обучающему этапу перед большим карьерным рывком.
Поэтому жители Дофине очень удивились и, наверное, даже расстроились, когда на них пошел с войсками король. А все почему? А потому что не лезь поперед батьки в пекло! Не проявляй, пока не попросили, государственных талантов! Так что же оставалось делать Людовику? Сделав вид, что отправляется на охоту, он с парочкой слуг как ошпаренный помчался прочь от рассерженного короля. Да уж, сын и отец действительно опасались друг друга, можно даже сказать, что и боялись. И куда же рванул напуганный наследник, Франция-то ведь имела конечные пределы? А было в то время одно единственное место, где могли преклонить уставшую голову все истомленные путники на своем жизненном пути. Называлось это место - герцогство Бургундия.
Это сейчас мы не знаем такой страны, но знаем одноименную французскую провинцию. А вот люди тех времен ни капельки бы не удивились такому государственному образованию как, например, Королевство Бургундия. Герцоги Бургундские реально подумывали насчет того, а не стать ли им королями? Даже консультировались на этот счет у императоров Священной Римской Империи! А почему бы и нет?! - мужики они были видные, вояки отчаянные, земель богатых полно, даже о Крестовом походе на османов подумывали.
Так что сбежал дофин в надежное место, гонимый страхом за свою жизнь. И ведь надо же - придумал гениальную отмазку! “Это не было изменой”- объяснял он свое вопиющее поведение - “Даже не поиском союза или убежища, просто желаю я участвовать в крестовом походе на Восток, который герцог Бургундский готовит уже больше года. И сим испрашиваю у короля позволение туда отправиться в качестве гонфалоньера Церкви, чтобы сражаться против турок вместе с Филиппом Добрым, намерения и преданность коего Гробу Господню общеизвестны”. Пять баллов за изворотливость!
А пока что герцог Бургундский, приняв эту носатую головную боль в братские объятия, по доброте сердечной выделил пенсион изгнаннику в 36 тысяч франков, потому как прибыл дофин в Бургундию сирым и босым. Отсиживаясь у идейного врага папочки-короля и бессовестно проедая средства Бургундского Пенсионного Фонда, Луи не только начал плести
агентурные сети вокруг отца, беспрестанно засылая к нему своих шпионов, но даже успел обзавестись собственным наследником. Но, увы, младенец умер. “Ну что ж, будем ждать следующего, а пока не будем стыдиться требовать приданое, которое что-то опять как-то запаздывает!” Когда платежи по приданому вовремя не поступали, Луи изводил своего тестя - герцога Савойского письмами, требованиями, провокациями и неизменно получал желаемое. Особенно легко стало получать займы, когда по Европе распространились слухи о болезни французского короля. Под будущую корону многие охотно ссужали деньги.
Кадр из фильма "Приключения Квентина Дорварда, стрелка королевской гвардии", реж Сергей Тарасов, (СССР, 1988 г). В роли Людовика - Александр Лазарев
Но ожидание трона как-то сильно затягивалось, и нетерпеливый Луи не мог выносить этой неопределенности. Говорят, что он уже открыто выражал желание “утопиться, утянув за собой зажившегося папашу”. И тут -ТАДАМ!!! - прибыл гонец с известием о кончине Карла Ⅶ ! Но, вот беда - не вовремя прибыл гонец! “Я тут поохотиться собрался, так что зайдите попозже”- сказал Луи. И ускакал на охоту! Нет, вы только подумайте: ждать этого известия ГОДАМИ и со спокойной миной притворно-равнодушно среагировать, даже не смутившись тем, что толпа в траурных одеждах уже стоит у дверей с выражением соболезнований! Вот это самообладание! Вот это актерище!
После коронации и торжественного въезда в Париж, наш герой с еще большим рвением принялся за государственное строительство и коллекционирование французских земель. В том виде, в котором он сам это понимал и теми способами, которые считал приемлемыми для достижения цели. И редко какой способ он считал неприемлемым. Но дело в том, что Людовику к моменту коронации было уже 37 лет. Немалый возраст по тем временам. А еще кроме солидного возраста у него имелся молодой амбициозный младший брат Карл Беррийский. И надо же - какое совпадение, ему тоже хотелось власти! Так что новый заговор не замедлил сложиться. Назывался он “Лига общественного блага”.
Как Генрих III побыл польским королём: история грандиозной авантюры шестнадцатого века. Картина Артура Гроттгера.
Короля Польши Хенрыка Валезы обычно вспоминают как Генриха III, последнего короля династии Валуа на французском престоле. И неудивительно. То, что произошло между Генрихом и польской короной, больше напоминает авантюрную комедию, чем нормальный эпизод биографии.
При рождении будущий король Генрих III был крещён под именем Александр Эдуард, в честь своего дяди, герцога Флорентийского, и крёстного отца, английского короля-мальчика Эдуарда. Под этим именем принц провёл первые четырнадцать лет жизни. Мальчиком он был, как все сыновья Екатерины Медичи и Генриха II, очень болезненным, но умным, добрым и красивым, так что нравился очень многим и куда больше одного из своих старших братьев, Карла — тоже будущего короля Франции. Карл любил мучить животных. Александр, наоборот, животных жалел и любил, особенно маленьких. Он рос любимчиком матери, но корона Франции ему тогда, казалось, даже не светила: слишком много старших братьев.
В детстве Генрих был нежным, чувствительным мальчиком. Портрет работы Франсуа Клуэ.
В восемь лет Александр пережил нелепую гибель отцу — несчастный случай на потешном турнире — и ударился в религию. Но, совершенно неожиданно — в веру гугенотов. Он читал их тексты, учил наизусть и пел религиозные гимны, так трогавшие его душу, что он заливался слезами в конце.
В это же самое время один из самых знатных гугенотов Франции, принц Конде, организовал заговор против брата Александра, мальчика-короля Франциска. Заговор разоблачили, заговорщиков казнили — и их трупы Александр мог видеть в окно дворца, а мать взялась привести сына обратно в католичество и использовала для этого самые жёсткие методы. Желаемого она в конце концов достигла. Генрих III был известен уже как ярый католик.
В детстве Генрих был нежным, чувствительным мальчиком. Портрет работы Франсуа Клуэ.
В восемь лет Александр пережил нелепую гибель отцу — несчастный случай на потешном турнире — и ударился в религию. Но, совершенно неожиданно — в веру гугенотов. Он читал их тексты, учил наизусть и пел религиозные гимны, так трогавшие его душу, что он заливался слезами в конце.
В это же самое время один из самых знатных гугенотов Франции, принц Конде, организовал заговор против брата Александра, мальчика-короля Франциска. Заговор разоблачили, заговорщиков казнили — и их трупы Александр мог видеть в окно дворца, а мать взялась привести сына обратно в католичество и использовала для этого самые жёсткие методы. Желаемого она в конце концов достигла. Генрих III был известен уже как ярый католик.
Екатерина Медечи с детьми .
По обычаю, во время конфирмации католик имеет право поменять имя. Правом этим пользуются очень редко, но Александр очень хотел стать Генрихом в честь погибшего отца — и стал. Этот шаг вызвал серьёзное неудовольствие Англии, которое сочли его политическим. Но Генрих-Александр куда чаще повиновался чувствам, чем политической необходимости. Скорее всего, новое имя он взял безо всякой задней мысли.
Уже под новым именем Генрих стал блистать в свете. Он экстравагантно одевался — носил серьги в обеих ушах, как женщина, и к тому же длинные; ярко украшал костюмы. Будучи дамским угодником, он в то же время был постоянно окружён такими же красивыми юношами, характер связи с которыми не оставлял сомнения в современниках. Старшего брата Карла Генрих откровенно раздражал. Мама-королева пыталась сообразить, как устроить младшему принцу — который, считай, никто — карьеру.
Чаяния матери и брата соединились в одно, когда началась очередная война между католиками и гугенотами. Карл назначил шестнадцатилетнего Генриха главнокомандующим. Это было почётно и могло привести к славе, как мечтала их мать, и это было очень опасно и могло стоить принцу жизни, несмотря на то, что в помощниках у него были прославленные полководцы.
В восемнадцать Генрих стал национальным героем и одним из самых знаменитых принцев Европы.
Генрих оказался непрост. Опыт и ум помощников он использовал по максимуму, отбросив юношескую гордыню; сам проявил столько смелости, сколько возможно для полководца. В восемнадцать лет он разгромил вражескую армию и вернулся в Париж с триумфом. Придворные льстецы немедленно вспомнили его первое имя и начала сравнивать с другим молодым полководцем — Александром Македонским. О Генрихе заговорила вся Европа. Подходящий момент, решила Екатерина, чтобы добыть ему корону — хотя бы через брак.
Переговоры шли с несколькими странами. Генрих был предложен Елизавете, королеве Англии. Хотя невеста была восемнадцатью годами старше, Генриху она понравилась, и он ей — тоже. Однако Елизавета, официально занимаясь поисками жениха, на деле ни за кого замуж не собиралась, и это очень скоро стало ясно.
Тогда Генриху попытались навязать союз с пятилетней инфантой Испании. Тут Генрих внезапно упёрся: какой ему интерес в жене, которая когда ещё вырастет, и какой бедной девочке интерес к мужу, который станет стариком, когда она войдёт в расцвет? Мечта о короне для сына стала казаться Екатерине неосуществимой, но тут в Польше — где королевская власть была выборной и уже известен был прецендент правления монарха из французской династии — тяжело заболел Сигизмунд Август, король польский и великий князь литовский.
Французам поляки казались восточными дикарями, настолько нецивилизованными, что делегация из Франции очень удивилась, обнаружив, что больше количество поляков может поддержать разговор на французском.
Екатерина направила в Польшу переговорщиков во главе с епископом Жаном де Монлюком. Через несколько дней после его отъезда в Париже случилась Варфоломеевская ночь — и вести о ней опередили делегацию. Когда французы вступили в Варшаву, их встретило всеобщее недовольство и обвинения в диком кровопролитии. Польша была преимущественно католической страной, но Варфоломеевскую ночь осудили многие, включая даже царя Ивана Грозного (говорят, именно после неё он пересмотрел кое-что в своей жизни и распустил опричников).
Де Монлюк потратил несколько дней, пытаясь убедить, что Генрих не имеет отношения к событиям ночи (что было чистой неправдой). Кто-то верил, кто-то — нет, кто-то шутил, что Генриху, если он хочет быть королём польским, лучше как раз взять всю кровь на себя — его хотя бы будут бояться. В любом случае, переговоры были очень долгие и трудные, но успешные. Хотя после смерти Сигизмунда были объявлены выборы, результат был предрешён заранее.
За корону польскую и руку Анны Ягеллонки, сестры покойного короля и живой гарантии того, что у нового короля будет в Польше кровный интерес, кроме Генриха, соревновалось несколько знатных особ, включая Ивана Грозного и знатного венгра Иштвана Батори, вошедшего в историю Польши, Беларуси и Литвы как Стефан Баторий. После выборов Генриха быстренько короновали и стали ждать свадьбы.
На момент коронации Генриха Анне было за пятьдесят.
Надо сказать, что условия, на которые пришлось согласиться Генриху заранее для получения короны, надолго определили строй в Польше. Король настолько утратил в правах перед своими дворянами, что его положение было теперь несравнимо даже с конституционными монархиями девятнадцатого века. Тем не менее, какому младшему принцу не хотелось бы стать хотя бы таким королём? Правда, Генрих к тому времени был не таким уж младшим — если у Карла, который после смерти старшего брата сидел на троне, в ближайшее время не родился бы сын, ему наследовал бы именно Генрих.
Проблема была в том, что жениться на Ягеллонке молодой король не спешил. Ещё перед отъездом из Парижа он горячо влюбился в Марию Клевскую. Она была обручена с другим и вскоре после отъезда вышла замуж. Генриху оставалось писать только горячие письма. Чтобы передать всю свою боль и страсть, он, по моде времени, вскрывал вены, чтобы писать кровью. О союзе с Ягеллонкой ему казалось кощунством даже думать.
Обстановка накалялась. Шляхтичи роптали. Анна чувствовала себя оскорблённой. Наконец, Генрих назначил дату бала, на которой будет объявлено о помолвке с Ягеллонкой и о дне венчания. Ровно за день до этой даты он получил письмо от матери с велением скорее выезжать в Париж: Карл умер, и Генрих должен был занять престол до того, как его захватят недоброжелатели.
О том, чтобы просто оставить корону и уехать, не могло быть и речи. Вместе с короной Генрих взял на себя такие обязательства, которых Польша лишиться не хотела. Например, по договорённости, Генрих должен был устроить на свои средства учиться польских молодых дворян в университетах Франции, благо в Польше многие знали французский, и несколько десятков студентов уже было отослано. Франция также обязалась помогать Польше строить и содержать корабли на Балтийском море. Входили в договор и другие мелочи. Открыто оставить Польшу для Генриха было невозможно. Пришлось пойти на хитрость.
Вечером перед былом он задал польским вельможам пир. Сам он больше говорил тостов, чем пил из кубка, зато его гостям подливали очень усердно. Когда участники застолья начали буквально валиться с ног, молодой король преспокойно выехал из замка со своими людьми, которые заранее запаковали вещи.
Тревогу поднял один из немногих относительно трезвых людей в королевском замке — повар. Вельможи, которых он пытался растолкать, долго не могли понять, чего от них хочет челядинец, но, когда осознали, протрезвели как минимум наполовину. Тут же, в зале, где ещё стоял густой запах вина, состоялся срочный совет. Вслед молодому королю выслали погоню: отряд татар во главе с самым трезвым из гостей короля, графом Тенчиньским.
Картина Теодора Аксентовича.
Первую попытку остановить Генриха сделал освенцимский староста, опознавший его. С криком: «Светлейший господин мой, почему ты убегаешь?» он, скинув одежду, ринулся в реку и поплыл следом за королём. Но Генриха это, конечно, не остановило.
Основная погоня настигла короля уже на австрийской земле. В чужих владениях Тенчиньский не решался применить силу и решил просто не давать Генриху ехать дальше и уговаривать вернуться. Генрих утверждал, что ему только надо проститься с телом брата, повидать мать, что он обязательно вернётся. Наконец, при помощи алмаза, переданного графу в подарок, королю удалось уговорить не препятствовать ему.
В Париже Генрих короновался и остался во Франции навсегда. Умер он в тридцать восемь лет от рук убийцы. Поляки немного подождали и объявили королевой Анну Ягеллонку. По польским законам королева править не могла, зато мог её муж. Мужем стал тот самый Стефан Баторий. И Ягеллонка, и Генрих стали последними представителями своих династий.
Источник : https://kulturologia.ru/blogs/131218/41607/