ОсобнякЪ (часть 2)
…Уютная комната с теплым камином,
Снаружи которой семь огненных сфер.
Рогатому комната кажется милой.
«Я очень устал» - произнес он и сел.
Он сел в свое кресло, укутался пледом.
Красивый котенок мурлыкал в тиши,
Свернувшись в колачик, лежал на коленях
И тихо смотрел нежно-серые сны.
Обычно Рогатый питомцев не держит.
Сейчас у себя он кота приютил,
А кот не простой – всех животных он реже:
Слепой, наизнанку, но все-таки - жив.
Уснув на коленях, он чинно мурлыкал
И, якобы, слышал всю речь Сатаны
О мире и войнах, о слове Антихрист,
О злых кирпичах и алмазной цепи:
«Когда мой племянник был признан Мессией,
Я понял: бездетность – смертельный порок.
Мой каменный взгляд… Пресвятая Мария!
Не быть мне с тобой! Это – проклятый рок…
Я плакал. Я видел рождение смертных,
Улыбки их ртов и огонь в их глазах.
Считают, эмоций не ведает демон,
Не внемлют, что я по-колено в слезах.
Я Дьявол – и точка! Весь мир в моей власти!
Я буду рвать плоть и корежить металл!
Отдайте мне часть человеческой страсти,
Верните мне то, что никто не давал!
Что делать – судьба. Я не смог родить сына,
Но можно приемного отпрыска взять.
Шестерку, ничтожество? Можно прикинуть…
Алмазную цепь будет должен сковать!
А если не сможет?.. Даю три попытки
Для трех независимых, разных людей…
Мой первый не справился – адские пытки
Постиг на Елене… Одна из смертей.
Вторая шестерка… Ну, это ты видел.
Алмазная цепь мне была не нужна.
Построй особняк! Но меня он обидел
Он умер. И тело нельзя отыскать»…
Котенок мяукнул и выпустил когти:
Из кожи полезли кривые шипы.
Зевнув, оголив кисло-горькие кости.
«Устал меня слушать? Котенок, поспи».
Излил свою боль – исповедался твари,
Однако о главном поведать забыл:
О собственном будущем… Он засыпает.
Уставший, пригрелся и очи закрыл…
Ему снится сон – его третий приемник.
Его продолжатель не сковывал цепь.
Для бесов хоромы не строил наследник,
Не чувствовал зла и не чествовал смерть.
Он, словно Мессия, творил добродетель,
Насильно под знамя не звал никого.
Светлейшие помыслы: «Вы - мои дети!»
Казалось, дарует страдальцам тепло.
К нему идут толпами разные люди
И веруют – он – новоявленный Бог.
Приносят дары и святой и ублюдок,
Не зная, что свет озаряет порок.
К чему потрошение, ярость и злоба?
Отречь их от Господа может добро:
Они ошибутся. Про Тело Христово
Забудут навек, воспевая ЕГО.
Их разум мутнеет, их жизни ослабли,
Они слепо веруют в адскую ложь.
Забыли про кровь и не помнят Распятья,
А в тех, кто не с ними, врезается нож.
Фанатики крепко сжимают друг друга.
Играя в любовь, умирают во сне.
Свободу принес жар последнего круга:
Не Бога, а мясо находят в себе.
Ласкают, целуют, срывают одежду
И с криком «люблю!!!» погружаются в грех,
А после – глядят, и в глазах безмятежность.
Улыбки на лицах и бешенный смех.
Свобода от веры, от «гнета Христова»:
Пылают иконы и тонут кресты.
Всеобщая лень – никого не хоронят.
Не красят ограды, не рвут сорняки.
На улицах города прет мертвечиной,
Однако тела хоронить не хотят –
Приходят на кладбища, роют могилы,
Находят там труп и, смакуя, едят.
«На улицах?! Нет, по могилам – вкуснее!..»
Пускай еще мыслят, но это – зверье
Погрязло в болезнях, грешит и стареет,
Сбивается в кучу и сотнями мрет…
«Услышь меня, отпрыск!» - Рогатый проснулся:
«Когда ты родишься и станешь моим,
Уверен, в тот миг небеса содрогнутся,
А я научу тебя править людьми!
Ты слышишь меня? Ты поднимешься скоро.
Сейчас ты в безвестии, сын мой. Терпи.
Почувствуй себя и услышь мое слово –
Крона твоя – на руках у войны!
О том, что случится – поведает время.
Я знаю, что время пророчит беду.
Я чувствую пламя твоих выступлений!
Когда ты взойдешь – я сейчас расскажу:
…Взглянуло на север огромное племя
И двинулось вверх грязно-желтой волной,
Наткнулось на белые камни. Потери
Терпели вожди двух орущих сторон.
Двуглавый валун омывается жижей,
Из выбоин вниз устремилась слеза.
Следит, кто не лень, за напастью бесстыжей:
Панический страх слышен в их голосах.
На белой земле - голубые озера
Испорчены жаждой и кровью врагов.
Глубокое море, высокие горы
Не смоют, не скроют смертельных грехов.
Проходит поток, за собой оставляя
Распятых людей на фонарных столбах.
А тех, кто не умер – к себе угоняет,
Сжигает, коптит на железных цепях…
Большая вода, за которой пустыня
И синяя краска для белых камней.
Вулкан не потухнет, пожар не застынет.
Разнесся по свету неправедный гнев.
Возносятся к солнцу стальные сигары:
Блестящие свечи с бесцветным огнем.
Четверка ветров воспевает пожары:
Святой или грешный – никто не спасен.
Пылающий вихрь, багровое небо,
И падает вниз обжигающий свет.
Горящие трупы, паленое тело:
Что было, что есть…. Ничего больше нет…
Они потерялись и больше не видят
За кем им идти, за кого умирать,
Кого же любить и кого ненавидеть?
Им нечем и незачем больше стрелять.
Но слепо сжигают себя, выливая
Вино на могилы и масло в огонь.
Стоят у развалин церквей, умоляя:
«Закончи войну, что страшнее всех войн!»…
На эти секунды возложена радость:
Минуты величия видят часы.
Твой царственный взор и речей твоих сладость
Согреют сердца, дикий шторм усмирив.
Увенчанный нимбом, взойдешь, воссияешь,
Даруешь им мир и единый простор,
На божьи законы глаза закрываешь:
Вкус полной свободы отныне закон!»…
«Я Дьявол! Уж скоро придет мое царство!
А что, если нет?.. не пойдут воевать…
Пойдут. Это люди. Им хочется власти.
За золото, деньги спешат умирать.
Они слишком слабы. Не чувствуют мира.
Не могут понять, что Антихрист придет
Из пепла войны, из всемирной могилы…
Я вижу мораль: человек не поймет!»…
Снаружи которой семь огненных сфер.
Рогатому комната кажется милой.
«Я очень устал» - произнес он и сел.
Он сел в свое кресло, укутался пледом.
Красивый котенок мурлыкал в тиши,
Свернувшись в колачик, лежал на коленях
И тихо смотрел нежно-серые сны.
Обычно Рогатый питомцев не держит.
Сейчас у себя он кота приютил,
А кот не простой – всех животных он реже:
Слепой, наизнанку, но все-таки - жив.
Уснув на коленях, он чинно мурлыкал
И, якобы, слышал всю речь Сатаны
О мире и войнах, о слове Антихрист,
О злых кирпичах и алмазной цепи:
«Когда мой племянник был признан Мессией,
Я понял: бездетность – смертельный порок.
Мой каменный взгляд… Пресвятая Мария!
Не быть мне с тобой! Это – проклятый рок…
Я плакал. Я видел рождение смертных,
Улыбки их ртов и огонь в их глазах.
Считают, эмоций не ведает демон,
Не внемлют, что я по-колено в слезах.
Я Дьявол – и точка! Весь мир в моей власти!
Я буду рвать плоть и корежить металл!
Отдайте мне часть человеческой страсти,
Верните мне то, что никто не давал!
Что делать – судьба. Я не смог родить сына,
Но можно приемного отпрыска взять.
Шестерку, ничтожество? Можно прикинуть…
Алмазную цепь будет должен сковать!
А если не сможет?.. Даю три попытки
Для трех независимых, разных людей…
Мой первый не справился – адские пытки
Постиг на Елене… Одна из смертей.
Вторая шестерка… Ну, это ты видел.
Алмазная цепь мне была не нужна.
Построй особняк! Но меня он обидел
Он умер. И тело нельзя отыскать»…
Котенок мяукнул и выпустил когти:
Из кожи полезли кривые шипы.
Зевнув, оголив кисло-горькие кости.
«Устал меня слушать? Котенок, поспи».
Излил свою боль – исповедался твари,
Однако о главном поведать забыл:
О собственном будущем… Он засыпает.
Уставший, пригрелся и очи закрыл…
Ему снится сон – его третий приемник.
Его продолжатель не сковывал цепь.
Для бесов хоромы не строил наследник,
Не чувствовал зла и не чествовал смерть.
Он, словно Мессия, творил добродетель,
Насильно под знамя не звал никого.
Светлейшие помыслы: «Вы - мои дети!»
Казалось, дарует страдальцам тепло.
К нему идут толпами разные люди
И веруют – он – новоявленный Бог.
Приносят дары и святой и ублюдок,
Не зная, что свет озаряет порок.
К чему потрошение, ярость и злоба?
Отречь их от Господа может добро:
Они ошибутся. Про Тело Христово
Забудут навек, воспевая ЕГО.
Их разум мутнеет, их жизни ослабли,
Они слепо веруют в адскую ложь.
Забыли про кровь и не помнят Распятья,
А в тех, кто не с ними, врезается нож.
Фанатики крепко сжимают друг друга.
Играя в любовь, умирают во сне.
Свободу принес жар последнего круга:
Не Бога, а мясо находят в себе.
Ласкают, целуют, срывают одежду
И с криком «люблю!!!» погружаются в грех,
А после – глядят, и в глазах безмятежность.
Улыбки на лицах и бешенный смех.
Свобода от веры, от «гнета Христова»:
Пылают иконы и тонут кресты.
Всеобщая лень – никого не хоронят.
Не красят ограды, не рвут сорняки.
На улицах города прет мертвечиной,
Однако тела хоронить не хотят –
Приходят на кладбища, роют могилы,
Находят там труп и, смакуя, едят.
«На улицах?! Нет, по могилам – вкуснее!..»
Пускай еще мыслят, но это – зверье
Погрязло в болезнях, грешит и стареет,
Сбивается в кучу и сотнями мрет…
«Услышь меня, отпрыск!» - Рогатый проснулся:
«Когда ты родишься и станешь моим,
Уверен, в тот миг небеса содрогнутся,
А я научу тебя править людьми!
Ты слышишь меня? Ты поднимешься скоро.
Сейчас ты в безвестии, сын мой. Терпи.
Почувствуй себя и услышь мое слово –
Крона твоя – на руках у войны!
О том, что случится – поведает время.
Я знаю, что время пророчит беду.
Я чувствую пламя твоих выступлений!
Когда ты взойдешь – я сейчас расскажу:
…Взглянуло на север огромное племя
И двинулось вверх грязно-желтой волной,
Наткнулось на белые камни. Потери
Терпели вожди двух орущих сторон.
Двуглавый валун омывается жижей,
Из выбоин вниз устремилась слеза.
Следит, кто не лень, за напастью бесстыжей:
Панический страх слышен в их голосах.
На белой земле - голубые озера
Испорчены жаждой и кровью врагов.
Глубокое море, высокие горы
Не смоют, не скроют смертельных грехов.
Проходит поток, за собой оставляя
Распятых людей на фонарных столбах.
А тех, кто не умер – к себе угоняет,
Сжигает, коптит на железных цепях…
Большая вода, за которой пустыня
И синяя краска для белых камней.
Вулкан не потухнет, пожар не застынет.
Разнесся по свету неправедный гнев.
Возносятся к солнцу стальные сигары:
Блестящие свечи с бесцветным огнем.
Четверка ветров воспевает пожары:
Святой или грешный – никто не спасен.
Пылающий вихрь, багровое небо,
И падает вниз обжигающий свет.
Горящие трупы, паленое тело:
Что было, что есть…. Ничего больше нет…
Они потерялись и больше не видят
За кем им идти, за кого умирать,
Кого же любить и кого ненавидеть?
Им нечем и незачем больше стрелять.
Но слепо сжигают себя, выливая
Вино на могилы и масло в огонь.
Стоят у развалин церквей, умоляя:
«Закончи войну, что страшнее всех войн!»…
На эти секунды возложена радость:
Минуты величия видят часы.
Твой царственный взор и речей твоих сладость
Согреют сердца, дикий шторм усмирив.
Увенчанный нимбом, взойдешь, воссияешь,
Даруешь им мир и единый простор,
На божьи законы глаза закрываешь:
Вкус полной свободы отныне закон!»…
«Я Дьявол! Уж скоро придет мое царство!
А что, если нет?.. не пойдут воевать…
Пойдут. Это люди. Им хочется власти.
За золото, деньги спешат умирать.
Они слишком слабы. Не чувствуют мира.
Не могут понять, что Антихрист придет
Из пепла войны, из всемирной могилы…
Я вижу мораль: человек не поймет!»…
