В годы первой мировой войны, накануне знаменитого сражения на Марне, французский маршал Жоффр (1852 — 1931) был заменен на посту главнокомандующего маршалом Фошем (1851—1929). Впоследствии это породило среди историков спор: кого же считать организатором победы на Марне — Жоффра или Фоша? Наконец решили спросить об этом самого Жоффра.
«Я не знаю, кто выиграл сражение на Марне, — ответил маршал. — Но я знаю одно: если бы это сражение было проиграно, то виноват в этом был бы я».

Английский писатель Грэм Грин (1904 — 1991), автор остросюжетных романов, которому и самому нередко доводилось выполнять задания военной разведки, однажды, беседуя с одним математиком, сказал:

— В юности я не боялся испытать судьбу и в отчаянную минуту даже сыграл в «русскую рулетку»: вынул один патрон из револьвера, крутанул барабан, приставил дуло к виску и нажал на спусковой крючок…

Математик оживился, деловито осведомился, сколько было гнезд в барабане и, с изумлением взглянув на писателя, воскликнул:

— Это невероятно! По теории вы должны были с высокой степенью вероятности погибнуть!

Грин рассмеялся: «Вероятно, меня спасло то, что я не знал теории вероятностей. Но мне думается, что здесь вероятнее другое — в барабане револьвера  был только один патрон !»

Как-то раз, читая лекцию по акустике в светском обществе, австрийский физик Эрнст Мах (1838–1916) стал рассказывать о том, что звучащие тела вроде камертона хорошо «откликаются» только на тот звук, который могут издавать сами. Совсем иначе ведут себя незвучащие тела: они «отзываются» почти на каждый тон, но очень слабо. Заметив, что неподготовленная аудитория плохо поняла эту важную зависимость, лектор поспешил проиллюстрировать ее примером из повседневной жизни:

— А происходит это так же, как и у нас, у людей, — пояснил он. — Кто может сам задавать тон, тот мало заботится о том, что говорят другие. Человек же бесхарактерный ко всему присоединяется, всему сочувствует; его можно обнаружить и в пьяной компании, и в обществе трезвости!

Известный московский терапевт, профессор Г. А. Захарьин (1829–1897) каждый раз, когда ему приходилось проезжать на извозчике мимо Ваганьковского кладбища, отворачивался в сторону и закрывал лицо руками. Однажды с ним в пролетке находился его ученик, доктор А. Остроумов. Увидев такое непонятное поведение, он воскликнул:

— Григорий Антонович! Что это с вами?

— Знакомых стыжусь, — признался ему Захарьин — Неловко. Многие из них у меня лечились!

Известного американского физика Роберта Вуда (1868 — 1955) пригласили прочесть лекцию на тему «Пламя». Для иллюстрирования лекции Вуд разработал целый ряд эффектных демонстраций. И когда с кафедры лилась речь ученого, его ассистенты священнодействовали со всевозможными устройствами и аппаратами. В затемненном зале пылали ацетиленовые горелки, лился дождь раскаленных добела капель расплавленной стали, с ревом били в потолок столбы голубого огня. По завершении лекции Вуд вытер пот со лба и вытащил свою курительную трубку… Не успел он чиркнуть спичкой о коробок, как стоявший у стены пожарный, все это время ошеломленно созерцавший происходящее, очнувшись, грозно прикрикнул:

— Эй, там, на кафедре! Здесь курить нельзя!