Клюквин любовался несущимися по снегу борзыми. Они грациозно летели едва касаясь белоснежного наста, словно пущенные кем-то рыжие, чёрные и пятнистые стрелы. Надо признать, егеря на заимке своё дело знали – свора работала слаженно, выглядела эффектно. В собачьих движениях угадывался профессионализм, а в глазах – пиздец всему, на что есть охотничья лицензия. Восхитительное было бы зрелище, если бы не одно «но».

Целью борзых являлся сам Клюквин. Потому что Клюквин был зайцем.

Другой бы на его месте уже включил форсаж, хаотично петляя по перелеску. Но Клюквин был необычным зайцем. Он приподнялся на задние лапы и застыл, переводя взгляд с одной собаки на другую. Клюквин искал Тумана.

Говорят, в стрессовой ситуации вся жизнь пробегает за несколько секунд. Если придерживаться этой скорости воспоминаний, Клюквину потребовались бы часы. Фокус в том, что он помнил все свои прошлые жизни. И последние несколько были подчинены единственной цели – стать безумно, непристойно богатым человеком. У Клюквина было очень много денег. Надо было только до них добраться.

Триста лет назад он был пиратом. Будучи шкипером на «Ла Дефансе», он шлялся по Индийскому океану в обнимку с вечно пьяным Левассёром, и к десяти годам пиратского стажа был награждён ранением в глаз от британского гвардейца и сифилисом от портовой шлюхи на Занзибаре. Клюквин уже решил завязать и сдохнуть в нищете, когда им с Левассёром подвернулся чахлое португальское судёнышко, до верху набитое золотыми слитками. Друзья спрятали награбленное на острове, радостно нахуячились, а наутро мудрый Клюквин сдал Левассёра испанским властям, которые быстренько вздёрнули лягушатника на Реюньоне. Клюквин, потирая руки без некоторого количества пальцев, направился за спрятанными сокровищами прямо через шторм. Он храбро хохотал в лицо накатывающимся волнам, пока те не обиделись и не смыли его к хуям собачьим с капитанского мостика. Клюквин ухватился за плавающий обломок брамселя и поблагодарил Господа. Но стая тигровых акул тоже поблагодарила Господа и весело захрустела Клюквиным. Наблюдая, как очередная зубастая тварь смачно пережёвывает его же ногу, Клюквин повторял адрес клада: «Остров Нуси-Бе, северный берег, мангровая роща! Остров Нуси-Бе, северный берег, мангровая…».

Осталось всего ничего. Переродиться, забрать слитки и прожить в шоколаде жизней пятнадцать. Но начались проблемы.

В человеческом обличье он быстро умирал. Сначала в три года от чумы в Аравии, потом в шесть - от оспы в Лондоне, а затем его спиздил тигр прямо из индийской хижины.

Потом Клюквину вроде бы сказочно попёрло – он родился в Мозамбике, и до мадагаскарского Нуси-Бе было подать рукой, осталось только повзрослеть, но опять штанга: он родился альбиносом, и первый же ёбаный шаман при помощи костяного ножа и дебильных песнопений разобрал беленького Клюквина на дорогущие лекарственные запчасти. С этого момента Клюквин решил быстро помирать, если реинкарнация будет его не устраивать…

…И переродился в дуб.

Бляяяяяя…

150 лет он просто стоял. Стоял и всё. На одном месте. В одном лесу. Клюквина обоссали все млекопитающие леса. Лес был огромный, и зверей было много. Дуб-Клюквин был весьма раскидист, и ссать под ним было весьма романтично. Все местные птицы вили на нём гнёзда, круглосуточно орали в ухо свои мелодии. От короедов чесалось всё тело, но и это не было самым омерзительным. Про короедов прознали дятлы, и начался самый настоящий ад. Представьте себе соседей-людоедов, которые годами делают ремонт. А съехать нельзя. И самоубиться нет никакой возможности! Когда пришли лесорубы, Клюквин был на седьмом небе от счастья. Сначала, конечно, лесорубы тоже обоссали Клюквина, а потом стали долго пилить его двуручными пилами. Клюквин беззвучно орал и матерился отсутствию бензопил, пока с грохотом и треском не повалился на одного из бородатых алкоголиков.

…Потом была белая акула-Клюквин. Тут тоже возникли проблемы. Его никто не хотел жрать, потому что он был наверху пищевой цепи. Клюквин выбросился на берег, но его оттащили обратно в воду какие-то оголтелые волонтёры. Клюквин взбесился и стал жрать укуренных австралийских сёрферов. Ему пришлось сожрать штук пятнадцать, пока алчные австралийские власти не перестали это утаивать, плюнули на неизбежные проблемы с потоком туристов и забили тревогу. Клюквин весело выпрыгивал из воды прямо перед эсминцами береговой охраны, и уже через пару часов позировал в дохлом виде перед камерами местных репортёров.

…Паук в «хрущёвке». Ну, это просто, подумал Клюквин и стал носиться перед хозяйкой квартиры, требуя внимания и тапка.

- Аааа!!! Огромный паучище!!!!

«Отлично, отлично! Дави меня нахуй!»

- Зай, убей его!!!

«Бляяяяя, трусливая тварь!»

- Зачем? Это же просто паук. Моя мама говорит, паук в доме – к счастью и деньгам.

«Ты ебанутый?!»

- Убей его, я сказала!

«Правильно, покажи маменькину сынку, кто в доме хозяин!»

- Ладно… На! На!

«Блять! Ты этой газетёнкой хочешь хитиновый покров распиздячить?!»

- Ясссссно, Сергей! Я всё сама сделаю, как обычно!

«Наконец-то! Во-во, сковородой самоеХРЯСЬ!

…Пингвин. Нет, я точно проклят, подумал мёрзнущий Клюквин. И он, скорее всего, был прав, потому что месяц шёл в компании миллиона идиотов, слушая один и тот же диалог:

- Снег!

- Ага!

- И там!

- Ага!

- И там!

- Ага!

Бушующее море, полное голодных тюленей, было просто манной небесной…

…Мухомор. Так-с. Хорошо, что прям у тропы. О, пацаны! В ботинках! Давай, сделай красиво!

- Геныч, смотри, мухоморина! Дзюба в штрафной! Замах…

ННННАААА!!!

«Спасссссибааааа»…

…Заяц Клюквин продолжал искать глазами Тумана. Туман – отличный пёс. Киллер в мире охотничьих собак, он пленных не берёт. Убивает быстро и безболезненно. Это испитые коньяком охотники из города ебашат дробью куда попало. Так было с братом Клюквина. Попали в бочину, братан отходил дня два в заячий рай. А Клюквин хотел легко. Он слишком часто умирал в муках. Конечно не столько, сколько депрессивный Шон Бин во всех своих фильмах, но… Пока Тумана не видно. Он в годах, и молодые быстрее его. Так, Швырок, Ятаган, Милка… Клюквин изучил их всех, тайно наблюдая за охотой. Где чёртов Туман?! Вот он. Слева. Ну, шоу маст гоу он.

Клюквин дернулся влево, легко увернулся от желторотого Швырка и ринулся в сторону Тумана, рассчитывая траекторию для его «победы». Милка-сучка «сапсаном» рванула наперерез и тяпнула Клюквина за плэйбоевский хвост, вырвав клок шерсти. Клюквин взвизгнул от боли, но это придало ему сил. Туман почти нагнал его. Давай, рыжая морда. Господи, только бы в следующий раз быть человеХРУСЬ!!!

…Акушер стянул маску вниз и заулыбался во весь рот, демонстрируя новорождённое дитя полуобморочной женщине на столе.

- Поздравляю, мамочка!

«Да! Блять!!!! ДА!!!!» – Счастью Клюквина не было предела, - Уааааааааа!!!

- Здоровая девочка!

«Нннууууу, допустим… Если в маман пойду, буду ничо».

- Как назовёте?

- Настя…

«Да пох, хоть Парашкой! Я человек! Человек! Остров Нуси-Бе, северный берег, мангровая роща!».

Потом были счастливая встреча с папкой («Утырок какой-то, ну ладно»), полный дом сахарной родни, слюнявые тосты, кровать с решеткой… Зацелованный всеми губами мира Настя Клюквин стал расти.

С полными памперсами счастья и какшек Клюквин не сразу заметил одну странность. Дом небогатых «родителей» был полон золота. Вазоны, настенные часы, трость «папаши», даже погремушки над кроваткой – всё было золотым. Когда у Клюквина прорезались зубы, он даже проверил – действительно, это был благородный металл. Откуда бабки у этих барыг, недоумевал Настя. В три года ему удалось улучить момент, когда няня воровала деньги, и Клюквин залез на отцовский стол. Он открыл ноутбук, быстро подобрал пароль («nastenka» - вот бля мимимишный имбицил!») и погуглил новости…

…Это случилось три года назад. Какие-то мелкие китайские пиздюки нашли способ делать золото производственными объёмами из говна и веток. Как у них водится, способ этот был дешевле некуда. Клюквин быстро посчитал в уме: все его золотые слитки стоили сейчас 40 миллионов рублей. Или 13 долларов США по курсу Нацбанка РФ.

Сперва Клюквин рассмеялся и твёрдо решил заползти на подоконник и выброситься из окна (времени было вагон – няня всё ещё возилась с сейфом). Но затем Настя подумал – а что это изменит? В его маленькую голову вдруг закралась совершенно ебанутая мысль – а, может, хоть одну жизнь прожить бесцельно? Просто прожить и всё? Интересно – как это? У людей? А?

И Настя Клюквин продолжил жить. Он вырос в симпатичную девицу – копию мамзели. Имея многовековой багаж знаний и опыта, Клюквин легко поступил в МГИМО. Он ни в чём себе не отказывал, тусуясь до утра, выпивая и трахаясь каждый раз как в последний, он брал от жизни всё. Несколько жизней прожив мужиком, Настя Клюквин знала, чего хотят мужчины. А самое главное – чего они не хотят. Настя снюхался с каким-то патлатым безответственным разъебаем, потому что он был весёлый и действительно её любил. Так получилось, что патлатый неплохо разбирался в IT-фигне, как и все безответственные разъебаи. Он разработал какое-то глупейшее приложение, и в одно утро проснулся миллионером, слава Богу, долларовым. А через 12 утр проснулся миллиардером. А Настя тоже стала миллиардером, потому что проснулась с ним рядом. Клюквин нарожал патлатому несколько детишек, которые ничем нахрен не заболели и выжили. И всей семьёй они продолжали пить эту жизнь до дна, и ни в чём себе не отказывали, потому что денег было много, а рабочий день был ненормированный.

Тихо и чинно умирая от старости в своей огромной вилле, что раскинулась на северном берегу острова Нуси-Бе среди мангровых зарослей, «Анастасия Павловна» Клюквин сделал вывод – он только что прожил самую счастливую жизнь из всех, что у него были. И умер с улыбкой. Умер последний раз.

Потому что это была последняя реинкарнация Клюквина.

Керины сказки

Кирилл Ситников

Боголепова сидела в прокуренной кухне, по-мужски положив ногу на ногу и поигрывая рваным тапком в такт льющемуся из замызганного ноута Эросу Рамазотти.

- Пью ке поооой!... Пью ке поооой! – вторила в голос Боголепова итальянцу, вытряхивая из бутылки остатки винца в залапанный бокал. Взяла его в руку, оттопырила костлявый мизинчик. Чокнулась с рабочим столом и жадно влила в себя красную жидкость. Довольно облизнулась, вытянула ноги из-под вязаного свитера и самокритично на них уставилась. Оссссподи, как два копья, проткнувшие дыни-колени.

«Да! И! Похуй!» 

Боголепова поджарым гепардом спрыгнула со стула.

- Пью ке пой, пью ке пооооой, бля! – заорала она дуэтом с Эросом, топчась по полу и попеременно вздевая кулачки над копной взъерошенных пепельных волос. Она всегда танцевала одна, потому что её никто не любил.

А кому взбредёт в голову любить Смерть? Люди в основном её боятся или ненавидят, а редкие отмороженные идиоты ещё и презирают. Лицемерные малолетки с унылыми прыщавыми ебальниками, выкрашивающие волосы в чёрное и дрыгающиеся под хиты «Эванессенс» - не в счёт. Потом они взрослеют, рожают и записываются в бассейн, полностью пересматривая свои сраные ценности. А ещё они ей мстят. Все эти идиотские рисунки… Во-первых, этот дурацкий балахон. Боголеповой совершенно не идут чёрный цвет и реперский капюшон. Во-вторых, она просто стройная, и на скелет совсем не похожа. Небось, этот образ придумала из зависти какая-нибудь жирная корова эпохи Ренуара. И самое главное. Эти смертные ублюдки, конечно, умеют задеть женщину за живое. Смерть Боголепова посмотрела на себя в зеркало. «Ну какая я, блять, вам старуха?! Мне на вид… Ну 30! 35, когда наутро после! Животные, как же я люблю, когда вы дохнете!!!».

Смерть искренне ненавидела людей, отвечая им взаимностью. Но больше людей она ненавидела свою сестру.

Жизнь. Эта экзальтированная пизда с оленьими глазюками и большими сиськами (и это не зависть!...ладно, зависть, но это здесь вообще ни при чём!). Напялит на свою рыжую башку венок из ромашек и вертится, подвывая, по полям с дебильной улыбочкой как обдолбавшаяся хиппи. Почему все любят эту тупицу?! Обзывают сукой, дерьмом, но влюблены по уши?! Даже эти ранимые долбоёбы, которые с многоэтажек сигают – и те за два метра до асфальта вдруг снова, блять, влюбляются?! В минуты особой ненависти, обычно совпадающие с окончанием третьей бутылки, Смерть искренне желала мировой ядерной войны, чтобы наконец совершенно официально разрубить косой напополам эту идиотку.

У неё сегодня день рожденья, вспомнила Смерть, и схватила мобильник, чтобы написать какую-нибудь полную сарказма гадость.

Абонент «Дура»:

«Желаю тебе, сестрёнка, расти над собой – бери пример со своей жирной жо…»

Хотя нет, подумала Смерть. Лучше вообще игнор. Тут смертные болваны правы – ничто так не вгоняет в уныние, как забвение. Пусть эта дура каждые полчаса проверяет входящие – хрен ей, а не сестринское поздравление. Боголепова села на стул – ненависть вынимает много сил. Чтобы отвлечься, Смерть решила немного поработать. Закурила и открыла экселевскую таблицу. Тэээээкс. Какой там сейчас лист… А, 17 млрд. Ловким обгрызенным ноготком Смерть Боголепова промотала список фамилий, пока не нашла красную строку. Кто там у нас на очереди?... «Чайкина Е.А., 23:48». Чудненько!

- Пью ке пооооой! – Смерть ткнула окурок в огромную пепельницу, создав сход оползня из тридцати окурков с окурковой горы, схватила в прихожей косу и весело выбежала из дома.

…В родильном отделении платной больницы кипела работа – у Маши Чайкиной отошли воды. Акушер Миронов привычно натянул перчатки, пока медсёстры платно сюсюкали над пациенткой.

- Ну что, девочки? Готовы принимать… Как вы дочку назовёте?

- Лиза.. аааААААААА!!!!

Из стены невидимо вышла Смерть с косой наперевес. Оглянулась по сторонам – ну естественно: у стола стояла улыбающаяся Жизнь. Жизнь увидела сестру и сначала сделала вид, что не увидела. Но назойливое насвистывание «Реквиема» наконец вывело её из себя.

- Что ты тут делаешь? – сквозь улыбку прошипела Жизнь.

- Сама как думаешь, жопа конопатая?

- Дура пьяная, реанимация в другом крыле!

…- Доктор, что-то не так!

… - У-упс! – весело икнула Смерть. Жизнь перестала улыбаться.

… - Отслойка плаценты! Доктор!

- АААААААААААААА!!!!!

- Виктор Сергеич, кесарево?!

- Погодите…

- В смысле?!

- НИКАКОГО КЕСАРЕВААА ААААААААА!!!!

- Плод же умрё…

- Аня, бля! На два слова.

… - Ты что, за девочкой пришла?! Чо ты лыбишься?!

- Ну извини, систер. Такая вот сука ТЫ.

Зелёные глаза Жизни покраснели.

… - Витя, ты чо тормозишь?!

- Аня, она официальную бумагу накатала. Никакого кесарева. Шрамы-хуямы, они сейчас через одну ёбнутые!

- Да пошла она на хер, дитю пиздец сейчас приснится!

- Она нас по судам затаскает! У тебя ипотека, у меня ипотека… Пробуем пока без кесарева, если уж совсем…

- ААААААААААААААААААААААААА!!!!!!

- Да вот оно совсем! Блять… Блять-блять-блять!!

… - Да-а-алекаааа дорооооога твооооооя!!

- Как ты можешь поясничать?! – Жизнь закусила пухлые губки и захныкала.

- Оооой, вот только не надо тут рыдать.

- Ну она же такая маленькая… - По веснушчатым щекам Жизни побежали слёзы, горящие светом операционных ламп.

«Мля, какое же у неё кривое табло, когда она хнычет» - брезгливо поморщилась Смерть. Она ненавидела, когда сестра плакала. Навзрыд, тряся плечами, как эпилептичная цыганка. Громко и противно всхлипывая. Сейчас в голос заревёт. Ну вот, пожалуйста. Смерть закатила глаза и цокнула языком. Ёбаная бензопила.

Бен-зо-пи-ла.

Бен-зо…пи…

…- ААААААААА ААААААА ААААААА!!!!

- Доктор!!! Кесарево!!!

- Я сказал пока рано! Подключите… Бля!!!

- Что?!

- Кто сделал надрез????? Аня?!

- Это не я!!!

- Уаааааа…

- Достаём! Достаём, аккуратно!!

- ЗасужуААААААААА!!!!

- Да заткнись ты…

…Смерть угрюмо шла по пустынной ночной улице, мысленно обыскивая свой дом на предмет наличия чего-нибудь полусладкого.

- Спасибо.

Смерть обернулась – за спиной семенила сестра.

- За что?

- Не прикидывайся – у тебя кровь на косе.

- С Днём рожденья. – Процедила, не глядя, пойманная Смерть и ускорила шаг.

- Ну подожди…

- Слушай! Я сделала это, чтобы ты не ревела как белуга! Ещё б немного, и у меня бы башка оторвалась от твоего воя! Сирена, блять, высокочастотная!

- Зайдёшь ко мне?

- Что мне у тебя делать? Венки плести под тёплое молоко? Иди спать.

- У меня вино есть. Но если ты хочешь молока, то оно тоже…

- Это сарказм, блять, ну какая же ты дубина!

- А ты старуха!

- Иди в свою толстую жизнеутверждающую сраку!

…За следующие восемь часов были побиты два мировых рекорда. Во-первых, это были первые восемь часов в истории человечества, за которые никто не умер и не родился.

А во-вторых, песня «Пью ке пой» Эроса Рамазотти была пропета в караоке рекордное число раз. На два пьяных, но счастливых женских голоса.

Керины сказки

Кирилл Ситников

В 22:55 спальный район Города уже готовился ко сну, переваривая остатки серого скучного вторника. Жёлтые светофоры приветственно заподмигивали шляющейся Луне. Один за другим закрывались квадратные глаза одинаковых домов, увешанных зелёными крестами аптек, именами владелиц салонов красоты и наглухо прикрытых роллетами однокомнатных гастрономов. Но магазин ритуальных услуг «Наконец-то!» (ИП «Арутюнян») не сдавался: продавщица Харитонова, имея за плечами макдачно-евросетишное прошлое, до сих пор не выветрила из себя мерзкую дисциплину. Цифры «10.00 – 23.00» на чёрной табличке у входа были для неё такими же неизбежными и некорректируемыми, как годы жизни её клиентов на её же гранитной продукции.

Обложенная венками будто каменный юбиляр, Харитонова гипнотизировала часы. 22:58:00. Ровно через две минуты она закроет кассу, перепрыгнет из траурной униформы в нормальную чёрную одежду и унесётся на последнем (какая ирония) троллейбусе кормить себя и кота. Потом душ/сон/кот/сон/кот/сон/кот-кот-кот/среда. Очаровательный план, если не думать о весе, возрасте и суициде.

Но звякнул дверной колокольчик.

Харитонова еле успела выключить идущих фоном «Камеди вумен» и покрыться соучастием. В магазин зашла пара. Усатый, заправленный в брюки он и властная увесистая она.

- Здравствуйте, - Харитонова выросла из-за веничного укрытия и, обильно намазав голос соучастием, добавила корпоративное, - cоболезную вашей утрате…

Пара оглянулась, очевидно не поняв поддержки.

- Где наш сын, Коля? – вопросила увесистая заправленного, посмотрев на него сверху вниз, хотя была ниже сантиметров на пятнадцать.

- На улице… - ответил усач, и его кадык заметался по шее вверх-виз как бешеный.

- ПО-ЧЕ-МУ ОН НА У-ЛИ-ЦЕ, ИДИОТИНА БЛЯТЬ? – второй вопрос она задала КапсЛоком, впрочем, как всегда.

Усатый сравнялся с ней по росту и, уворачиваясь от пролетающих слов, шмыгнул на улицу, напоследок жалобно звякнув колокольчиком. Увесистая неторопливо развернулась и стала лапать глазами помещение, упорно игнорируя Харитонову. Неимоверными усилиями продавщица умудрилась наладить с клиенткой зрительный контакт и завела нехитрый рэп, прописанный волосатой рукой Арутюняна:

- У нас для вас уникальное предложение – при заказе от трёх крестов вы получаете в подарок набор траурных лент и подушечку в гро…

- ТАК!

- …удваиваются баллы на вашей бонусной кар… - по инерции долепётывала Харитонова.

- Я САМА РАЗБЕРУСЬ, ШТО МНЕ НАДАВА!

Увесистая обрубила зрительный трос и двинула по магазину. Опять звякнул колокольчик – это усатый скарабейно закатил внутрь упитанного сынулю материнской формы.

- Вот твой сын, ничо с ним не случилось! Оррррёт она… - огрызнулся усатый, словно пытаясь доказать Харитоновой, что он не какая-то там тряпка. - Подняла ни темь ни закат…

- ХВАТИТ ТАМ МЯМЛИТЬ, ИДИ СЮДОЙ! – развеяла все доказательства увесистая, стоя в отделе гробов. – ТУТА ВОТ КРОВАТИ!

«Так себе эвфемизм» - подумала начитанная Харитонова, которой почему-то было не по себе. Она опустила глаза вниз: сынуля усато-увесистых неподвижно стоял перед ней и, не мигая, змеино гипнотизировал её шею.

- Мама, я хочу пить! – истребовал отпрыск. Его молочные зубы вроде как стали немного длиннее, но, может, это освещение, решила Харитонова. Но стало немного неуютно.

- АНДРЮШЕНЬКА, ОТОЙДИ ОТ ЭТОЙ! КОЛЯ, НУ ШТО ТЫ СТОИШЬ, БЛЯТЬ! ТВОЙ СЫН ЩАС ГАДОСТИ НАПЬЁТСЯ – ТЫ ЕГО ЛЕЧИТЬ БУДЕШЬ?!

«Почему это я гадость? Никакая не гадость…» - обиделась сквозь страх Харитонова.

- Андрюх, ты это… Давай дома попьёшь… Отойди от тёти.

- Пить! – мальчик был неумолим. Усатый неуверенно топтался на месте, подбирая слова и тон.

- Сынок, ну… я ж сказал тебе…

- Пить! Пить! ПИть! ПИТЬ!!! – малец с силой пнул ножкой ближайший венок и, пробежав по стене, очутился на потолке, где уселся рядом с люстрой и громко зарыдал от несправедливости.

- ЯССССССНО, КОЛЯ. ВСЁ САМОЙ НАДО ДЕЛАТЬ, КАК ВСЕГДА! – увесистая прыгнула на потолок, одним махом подняла сына за пухлую ручку и заколотила по заднице.

- ТЫ! ДРЯНЬ! ТАКАЯ! ПОГАНЕЦ! СКОЛЬКО! ЕЩЁ! БУДЕШЬ! МАТЬ! ДОСТАВАТЬ! – выкрикивала она в такт карающим ударам.

- Извиняй.. – буркнул усатый Харитоновой. Та зачарованно наблюдала за экзекуцией. Длинная юбка увесистой устремилась вниз согласно гравитации, и палач стала похожа на бешеную потолочную лампу с цветастым плафоном и розовым сатиновым цоколем дамских рейтуз. «В «Камеди Вумен» такого не увидишь» - думала она, нарочитым весельем пытаясь разогнать налетевший в душу ужас. Через девятнадцать оскорблений сын затих и насупился.

- СИДИ ЗДЕСЬ, ЧТОБ ТИХО, КАК МЫША! – скомандовала увесистая чаду и грузно спрыгнула на пол.

- СТОИТ ОНА, ШЕЕЙ ТОРГУЕТ! ЛЫБЕДЬ, ТОЖЕ МНЕ! – бросила она справедливую претензию Харитоновой и утащила Николая к «кроватям».

…Спрятавшись в пластмассовых дебрях венков и поглядывая на свисающего с потолка ребёнка, Харитонова наблюдала за выбором мебели, длящимся уже добрых двадцать минут.

- Смотри, Свет, хорошенькая. Ольха… И стоит 20.700 всего...

- ВСЕВО?! ТЫ ЗАРАБАТЫВАЙ НОРМАЛЬНО, А ПОТОМ ВСЕВОКАЙ!

- А во, не?

- ШИРПОТРЕБ.

- О! Чёрная, глянь, с двумя крышками. Удобно…

- ТЫ ДЕБИЛ?! У НАС СТЕНКА ВИШНЁВАЯ, СТУЛЫ КОРИШНЕВЫЕ – И ЧЁРНЫЙ? ТЫ БАШКОЙ ДУМАЙ СНАЧАЛА, ПОТОМ ЯЗЫКОМ ЛЯПАЙ! ТЕБЕ ШТО, СТО ЛЕТ?! ПОРА УЖЕ МОЗГАМИ ДУМАТЬ!

- Ну всё уже, успоко…

- ДА Я СПОКОЙНА!!!

…- Свет, ну скока можно, давай уже выберем какую-то и пойдём…

- КОГДА ВЫБЕРЕМ, ТОГДА ВЫБЕРЕМ! ЛОМАТЬ НЕ НАДО БЫЛО!!

- Так это… - рот усатого замироточил сальностью… - Я ж не один сломал-то…

Оба захихикали. Усатый зарыл трудяжные руки в бока жены и принялся её щекотать.

- ПРЕКРАТИ, ДУРАК, БЛЯТЬ! – сотрясаясь, заверещала увесистая. Харитонова вдруг вспомнила прошлогодний отдых в Турции.

…- ВОТ СМОТРИ. – увесистая вытаптывала на полу большой невидимый квадрат. – ЭТО НАША СПАЛЬНЯ. ВОТ ТАМА ОКНО. ТУТА СТЕНКА.

- А не тута?

- ТУТА ДВЕРЬ И ТОРШЕР, КО-ЛЯ! НУ ВКЛЮЧИ ГОЛОВУ! И КРОВАТЬ СЮДА ПО ЦЕНТРУ, НОГАМИ ТУДА.

- Чего туда?

- ПОТОМУ ШТО ТЕЛЕВИЗОР ТАМ, КОЛЯ, НУ ПРОСНИСЬ, БЛЯ, ПОЖАЛУЙСТА!

- Да я проснулся, што ты орёшь всё?!

- Я НЕ ОРУ!! ЕСЛИ Я НАЧНУ ОРАТЬ, ТЫ ЗНАЕШЬ КАК Я ОРУ!!!

… - Или эту, Свет? Смотри, красотища какая, а?

- С КРЕСТОМ?!?!

- Ой, бля, пардон…

… - ВОТ ЭТА ВОТ СИМПАТИЧНАЯ. ШИРОКАЯ, Я ЛЕЖУ В НЕЙ И ПО БОКАМ МЕСТО ЕЩЁ ДЛЯ ПУЛЬТА. А НУ НАКРОЙ КРЫШКОЙ… ДА ОСТОРОЖНЕЙ! ООООЙ, ПРЯМ ХОРОШО.

- Так это ж ольха, я тебе в самом начале же предлагал.

- НУ ТАК НАСТАИВАЙ, КОГДА ПРЕДЛАГАЕШЬ, ВЕЧНО ТЫ МЯМЛИШЬ! КТО ИЗ НАС МУЖИК?! ДЕВУШКА, А НА СКОКА ГАРАНТИЯ У НЕЁ?

- Свет, ну какая гарантия, они ж в них людёв закапывают навсегда.

- И ЧТО?! ТАКИЕ ДЕНЬЖИЩИ ДЕРУТ, МОЖНО И НА ГОД ДАВАТЬ КАК В ЭМ-ВИДИИ!

- Ну чё, берём эту?

Увесистая вылезла из гроба и в усатом сопровождении направилась к зевающей в себя Харитоновой, попутно сняв сынишку с потолка.

- Двадцать тысяч семьсот рублей. Оплата картой?

- КОЛЯ, ДАЙ КАРТУ.

- В смысле?

- В СМЫСЛЕ КАРТУ, НА КОТОРОЙ ДЕНЬГИ!

- Она ж у тебя?!

- ОТКУДА ОНА У МЕНЯ, КО-ЛЯ! Я ТЕБЕ СКАЗАЛА – ВОЗЬМИ ЕЁ С ТУМБОЧКИ!

- Не говорила ты мне ничего!

- ШТО ТЫ БРЕШЕШЬ МНЕ! БРЕХЛО! ВЕЧНО ТЫ БРЕШЕШЬ! ВСЕГДА! ПОСТОЯННО!

- Я балкон закрывал и мусор завязывал, значит не слышал, ты могла и сама взя…

- «САМА, САМА»! ПОСТОЯННО Я ВСЁ ДЕЛАТЬ ДОЛЖНА! ТЫ НИКОГДА НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЕШЬ, КО-ЛЯ!

- Не начинай…

- Я НЕ НАЧИНАЮ! Я ПРОДОЛЖАЮ! В КВАРТИРЕ УБЕРИ – Я, ТВОЕГО СЫНА ОДЕНЬ – Я, ПРИГОТОВЬ – Я! А ТЫ ПРИШЁЛ И НА ДИВАН!

- А ничо, что я работаю до утра…

- ААААА, ТЫ МНЕ ЭТО В УКОР СТАВИШЬ?! НУ СПАССССИБО, КОЛЯ! Я ПОНЯЛА. БОЛЬШЕ НИЧЕГО МНЕ НЕ НАДО! НИ ЕДЫ, НИ ПОДАРКОВ, НИЧЕГО!

- Ну всё-всё, давай дома погово…

- НЕ НАДО МНЕ ТУТА РОТ ЗАКРЫВАТЬ! Девушка… - увестистая, убрав Капс, обратилась к Харитоновой, которая за последние двадцать минут окончательно ошалела и размечталась о суициде. – А давайте мы заплатим… чутка по-другому?

- В смысле «по-другому»? – поинтересовалась продавщица. Усатый, по-видимому, о чём-то догадался и стал опасливо озираться по сторонам.

- У-ку-сом… - вкрадчиво пропела увесистая.

- Свет, не надо… Нам же нельзя вот так вот… без разрешения… - прошептал усатый и тем самым дистанционно врубил Капс на жене.

- ЭТО КТО ЭТО ПРО ЗАКОНЫ ТУТ ВСПОМНИЛ?! ДУМАЕШЬ, Я НЕ ЗНАЮ, ШТО ТЫ КАССИРШУ В «МАГНИТЕ» ЗА ДВА ПИВА УКУСИЛ?!

- Когда это?!

- ХВАТИТ БРЕХАТЬ! ОНА ПОТОМ ТРИ НОЧИ ЗИНЕ В ОКНА БИЛАСЬ! Я ВИДЕЛА, И ПРИКУС ТВОЙ! СТОЙ И ЗАТКНИСЬ! Сушьте, девушка – у тебя будет вечная жизнь. Вечная! За вот эту кровать! Ты подумай. А?

- Мама, я хочу пить!

- Щас попьёшь тётю, сына.

Харитонова подумала. Предложение было интересное, даже с учётом того, что она будет вечно должна Арутюняну 20.700. Сердце подсказывало «хватай!», но магдачно-евросетишное прошлое осторожно спросило устами продавщицы:

- И в чём подвох?

- Нету никакого подвоха, што ты! Ты будешь как мы!

- Прям вот как вы? Один в один?

- Ага!

Харитонова расправила плечи и посмотрела на них всех так бесстрашно, будто за её спиной стояли полчища голодных до побед Блэйдов:

- С ВАС! ДВАДЦАТЬ! ТЫСЯЧ! СЕМЬСОТ! РУБЛЕЙ! ОПЛАТА КАРТОЙ?

Керины сказки

Кирилл Ситников

Шпагина мерно покачивалась в кресле-качалке посредине своего уютного магазина оригинальных подарков и куксилась, депрессивно играя на дудуке. У неё закончились идеи. Блиииииииин…

А начиналось-то всё как нельзя восхитительно. Ещё будучи студенткой гуманитарного вуза на платной основе, Шпагина твёрдо решила заниматься очень крутыми проектами. И после выпуска она решительно бросилась в пучину крафтового бизнеса. Идеи проектов лились из её мелированной головы как из рога изобилия.

Следующие четыре года аккаунт Шпагиной состоял из трёх сменяемых эр:

«Я верю в магию ФБ! На очень крутой проект требуется… Подробности в личку!»;

«Смотрите фотки с нашего очень крутого проекта!»;

«Это было очень круто! Но надо идти дальше…».

Каждая эра начинялась обязательным фото руки со стаканом кофе и жалобами на отсутствие сна, а также жизнеутверждающими мемами про современную женщину.

Первым очень крутым проектом был выпуск маек с эполетами в виде живых хризантем. Был даже открыт шоурум под вывеской «FlowerDress» и страница в инстаграме. Одну майку даже купила подруга Шпагиной, и бизнес вроде как пошёл (прелесть его была в том, что, когда хризантемы вяли, можно было их выкинуть, оторвать пластиковые «плечики» с чернозёмом и носить майку просто так). Но подвальные крысы в одну ночь сожрали все цветы и насрали в «плечики» готовой продукции. Это было ударом по проекту, и с шоурумом пришлось распрощаться…

Следующие её проекты были не менее крутыми – кактусовый мёд, аудиоподушки, букеты из железа, гробики для домашних питомцев и много чего ещё. Каждый новый проект Шпагиной был круче предыдущего, а вместе с ним каждая её съёмная квартира – дальше от МКАД и меньше по площади. Но Шпагина не сдавалась и штамповала проекты с упорством ломящегося в плафон мотылька. Венцом её проектирования стал магазин подарков на заброшенном заводе электродеталей. Открытие его было потрясающим – присутствовало 12 друзей и какой-то мужик, перепутавший магазин с нотариальной конторой. В магазине можно было выпить несколько видов мирового зелёного чая, читать книги на мешках и получить в подарок столик для разделывания кинзы. Очень круто, в общем. Но никто не шёл. Пару раз зашёл тот перепутавший двери мужик. Но ему просто нравилась Шпагина, о чём он написал длинную записку и спрыгнул с моста, так ничего и не купив.

…Шпагина ещё раз посмотрела свой пост о скидках на фарфоровых саламандр. Всё те же четыре «лайка», один из них – Шпагинский. Ставка на уморительных саламандр не сработала. Шпагина отхлебнула зелёного чаю и наманикюренным пальчиком пустила ленту в бессмысленный бег. Остановилась она на рекомендуемой публикации. На белом поле была лишь надпись «ВЕЛИАЛ повтори три раза! Выезд курьера 24/7». Что за проект «Велиал», Шпагина не знала, а ссылок и хештэгов не обнаружила.

- Велиал, Велиал, Велиал. – Пробормотала она и снова запустила ленту.

- Привет, Шпагина.

Курьер – запыхавшийся мужичок с термосумкой за спиной уставился на Шпагину яркими красными глазами. От него несло потом и каким-то жутко приторным одеколоном, призванным заглушить серную вонь.

- Здравствуйте! У нас сегодня беспрецедентные скидки на фарфоровых сала…

- Нет-нет-нет. Клиент ты, а не я. Давай быстро, чего ты хочешь, всё оформим, и я побежал – мне еще в четыре места успеть.

- А вы, извините, кто?

- Демон Олег, - сказал мужичок, устало ткнув пальцем в нагрудный бэйдж, - ООО «Велиал», спасибо, что выбрали нас.

- Круууууууто! – восхитилась Шпагина, тут же поверив Олегу. Она две недели была буддисткой, так что вера в потустороннее ещё не выветрилась вместе с идеей устраивать мусульманские йога-туры в Татарстан.

- Чего хотим, Шпагина? Деньги, любовь, убийство лучшей подруги?

- Яяяяя…. Я хочу очень крутой проект!

- Хм. Давненько я тут не был. А очень крутой это какой?

- Масштабный! С максимальным целевым охватом! – зажглась Шпагина.

- Речь о миллионах людей?

- Да-да-да! Это должно быть бомбическое событие! Инфоповод, который не затухнет за неделю! С вовлечением всё большего числа аудитории! Я хочу хайпануть по полной, понимаете?

- Понимаю, - кивнул Олег, доставая из термосумки увесистую дымящуюся папку. – Давайте подпишем договор, пока не остыл. Оплата безналом?

- А сколько стоит?

- Две капли.

Олег выудил из рюкзака жестяную коробку с приделанной к ней иглой.

- Пальчик к бладридеру, пожалуйста.

- Ой! – пискнула Шпагина, уколов палец, - а когда будет этот прое…

…Шпагина оглянулась вокруг. Она сидела за дубовым столом, обитом дорогим сукном. На стене за её спиной висел её портрет в модном серо-коричневом комбинезоне в стиле «милитари», в который она и была сейчас переодета. Повязка с буддистским символом Солнца немного сдавливала руку. Перед ней лежал раскрытый договор №21. Какие-то офицеры в непонятной форме выжидательно пялились на Шпагину.

- Фрау Фюрер?

- А?

- Мы учли все Ваши рекомендации. Не сомневайтесь.

- Это правда очень крутой проект?

- Он идеален, моя Фюрер.

- А что такое вот здесь: «Барбаросса»?

- Это его кодовое название.

- Хм. Я бы подумала ещё. Есть ручка?

- Альфред, дайте ручку Рейхсканцлеру.

Йодль протянул Шпагиной ручку с золотым пером, и она, улыбаясь, подмахнула договор размашистой творческой подписью.

…С тех пор события в параллельной Вселенной стали развиваться весьма стремительно. Неугомонная Шпагина лезла с ворохом творческих идей во все аспекты своего нового очень крутого проекта. Ей не нравились танки – в них было некомфортно и неатмосферно. Вместо жестких табуреток туда поставили удобные кресла-мешки, патифоны с релаксирующей этникой и настольные игры. Модели формы Шпагина тоже разработала сама. Меньше пафоса и больше кажуала! Ужасные каски заменили на шляпы, а сапоги – на модные кеды со свастикой и вышитой шпагинской подписью. На маечки нанесли героев союзного аниме. Черепа отовсюду убрали – Шпагина не собиралась косить под «Филипп Плейн». Днища самолётиков были выкрашены в яркие цвета и подсвечены, чтобы с земли за ними было красиво наблюдать. Каждый ночной вылет должен был стать потрясающим перфомансом. Карты СССР перерисовали молодые художники Кройцберга в стиле «я так вижу», и чтобы разобрать их видение, Йодлю пришлось изобрести «Энигму-2» для расшифровки нужного участка местности.

Не забывала Шпагина и о соцсетях. Каждое утро на первую полосу «Фёлькишер беобахтер» Шпагина выкладывала свои посты.

«Я верю в магию газеты! На очень крутой проект в артконцлагерь «Освенцим» срочно ищется ландшафный дизайнер! Подробности по телефону!»

Или фото фюрерской руки с чашечкой кофе и подписью «Не сплю 3 дня((( со мной Бог и капучино!»

Старт очень крутого проекта назначили на 22-е июня. За месяц до этого Шпагина к ужасу подчинённых развернула рекламную кампанию. Аниматоры по всему миру раздавали на улицах флаеры. Были организованы флэшмобы и пресс-конференции, танковые заводы временно перешли на выпуск сувенирной продукции. А в ночь на 22-е у западной границы СССР был организован масштабный оупен-эйр с пеной, водным представлением, выступлением звёзд, а начиная с 03:59 - совместным обратным отсчётом по системе громкоговорителей.

…В параллельной реальности очень крутой проект Шпагиной действительно уложился в 4-5 месяцев. Конечно, первые пару дней параллельный Сталин тоже не верил в нападение. Даже рассматривая флаеры и слушая радиотрансляцию с оупен-эйра. Он считал шпагинскую Германию кем угодно, но только не идиотами. Это дало возможность шпагинским войскам продвинуться на несколько километров вглубь СССР. Но потом, не оценив авиаперфомансы и трендовость пехоты противника, советские войска стали навешивать шпагинцам люлей, и в новогоднюю ночь 41-го года параллельные Егоров и Кантария воткнули Красное Знамя в крышу исцарапанного русским матом Рейхстага. Очередной очень крутой проект Шпагиной подошёл к концу.

Под покровом новогоднего салюта Шпагина успела сбежать в Аргентину. Чтобы её не вычислил вездесущий «Моссад», она сменила фамилию на безликую «Гитлер» и поселилась в рабочем пригороде Буэнос-Айреса.

В такой маленькой квартире и так далеко от МКАДа она ещё не жила.

Керины сказки

Кирилл Ситников

Так его фамилия пишется на предаторском: |</^\^>. Произносится она трудновато, но можно уловить что-то типа «Егоров». Поэтому так и будем его звать. Хищник Егоров. Для простоты. Без насилия над человеческим ухом.

Егоров был самым младшим в семье. Батя его Хищник крутой был. Председатель охотничьего клуба. Поэтому дом был завален всякими инопланетными позвоночниками. Каждую пятницу отец брал двух старших сыновей, напихивал звездолёт оружием и сваливал до понедельника. Никогда пустым не возвращался, только пьяным и с трофеями. А младший Егоров охотиться не любил. Он любил стрекоз и паять. Для старшего Егорова это было трагедией. Весь в мать. Даже пятна такие же. Тьфу. Но сына пока не трогал – пусть учится. А когда ему стукнуло 18, тут уж отец не отстал.

- Завтра полетишь на охоту.

- Но, пап, я еще не допаял приёмник!

- Срать я хотел на твой приёмник. Ритуал инициации еще никто не отменял. Летишь на год, чтоб к следующему лету притащил сюда 10 позвоночников, понял меня?!

- Пооонял…

Под издёвки и улюлюканье старших братьев отец запихнул упирающегося Егорова сначала в латы, потом в звездолёт и отправил на Землю. В качестве точки приземления отец запрограммировал участок зауральской тайги, недалеко от воинской части десантно-штурмовой бригады. Чтоб сынишка не филонил, а на нормальных тварей охотился. Майской ночью Егоров плюхнулся на какой-то холм, пугливо высунулся из кабины и, первое что сделал – снял дурацкие латы, которые ужасно натёрли жопу. Забросал звездолёт хвойными лапами и остаток ночи прятался на дереве. Утром он узнал, что отец просчитался: пока Егоров шлялся по космосу, бригаду расформировали, и теперь в военном городке жили только хорьки и наркоманы. Егоров этому безумно обрадовался – выдирать из людей позвоночники он не хотел. Зато здесь были офигенно красивые стрекозы. Егоров отписался матери, что хорошо долетел и занялся энтомологией.

На третьеклассника Лапкина Егоров натолкнулся через месяц, когда тот начитался «Робинзона Крузо» и убежал из дому отшельничать. Лапкин не испугался Егорова – в его ночном шкафу жили твари пострашнее, а в старших классах вообще ебланы какие-то. И Лапкину тоже нравились стрекозы. Егорову же настолько остапиздело одиночество, что мелкий пацан был для него как переполненные «Лужники». С тех пор они днями слонялись по тайге, паля по шишкам из наплечной пушки, или просто валялись под деревом, грызя соломинки и ведя беседы. Полнейшая, в общем, акуна матата.

- Скажи, Егоров, а много ещё во Вселенной цивилизаций?

- До ебеней. Вот, бывало, летишь в космосе, захочешь посрать нормально так, с красивым видом. Приземлишься на чахлую мелкую планету, только расположился, «Вселенскую Правду» развернул, глядь – и тут цивилизация. Набегут, транспаранты в рыло суют, мол, добро пожаловать. Или из танков давай шмалять – так со спущенными штанами и валишь.

…Иногда Егоров напяливал латы, врубал режим невидимки, и они играли в прятки. Невидимка вообще была вещь классная. Как-то пришёл Лапкин пасмурным и с фингалом.

- Слушай, Егоров… А ты не мог бы выдернуть позвоночники у троих дебилов из 9-го «Б»?

- С какой стати мне это делать?

- Достали они меня. Деньги на обед отжали и издеваются.

- Нафига эта жесть, друг мой Лапкин? Давай сделаем тебя самым крутым в твоей бляцкой школе!

На следующий день дебилы опять подошли к Лапкину. Лапкин стал безумно вращать глазами и пугать их тем, что он колдун 80-го уровня. Дебилы рассмеялись, а невидимый Егоров раскидал их за это по всему двору. С тех пор Лапкина никто не трогал, а одна девочка его поцеловала и позволила таскать ранец.

А в сентябре приключился с ними смешной случай. Егоров объелся брусники и уснул. Разбудил его противный звук пикающей руки. Это Лапкин забавлялся с его часами и случайно врубил бомбу.

- Ты чё наделал?! Я просил не трогать эту хуйню!!!

- Извини.

- Бежим – сейчас ебанёт!!!

- Куда? Она же на твоей руке…

- Блять!!! Точно… Быро в звездолёт, там отвёртки все!!!

Еле успели. Иначе не было бы сейчас Лапкина и Егорова, а нам врали бы по телику о метеорите или сбитом доблестными «Искандерами» подлом американском беспилотнике. Но обошлось. Поэтому слушаем про Сирию.

…Снова настало лето. Егоров и Лапкин лежали под сосной и слушали птиц.

- А напомни, Лапкин, какое сегодня число?

- Двадцать второе июня.

- Ииииии!!!! – встрепенулся Егоров, - уже ж больше года прошло, как я здесь!! Мне ж домой надо! Слушай, а где у вас морг?

- На Весёлой улице, а что?

- Мне штук десять позвоночников надо срочно! А то батя заругает, я и так нихуя не фаворит, а тут вообще…

Егоров осёкся, всматриваясь в чащу. Как будто мираж увидел. Но это был не мираж.

- Здарова, сынок! А мы соскучились. – Отец с сыновьями выключили «Невидимки» и уставились на Егорова пьяненькими глазами.

- Привет, пап… Братаны… - ватной рукой помахал Егоров.

- Ну где трофеи твои, похвастайся.

- А они это… Я девять штук собрал, а… Мне еще денёк бы один, и я домой, чесслово.

- Никогда врать не умел, - ответил отец, а братья заискивающе закивали. – Позор ты семьи, вот ты кто. А это кто там за тебя прячется?

- Это?... Это Лапкин, друг мой. Помогает мне… это самое… десантников выслеживать и всё такое… Приманка! На живца я обычно…

- Ясно. Короче. Выдирай из него позвоночник и полетели. В безлюдье и малец человек.

- Да ты что, - наигранно рассмеялся Егоров, - это ж… я таких вообще выпускаю! Маленький, сколиозный… Нафиг он нужен!

- Выдирай, я сказал.

- Нет! – твёрдо сказал Егоров и испугался собственной храбрости.

- Ты отцу перечишь, пиздюк мелкий?! Тебе по сусалам настучать?!

- Валим! – неожиданно для самого себя пискнул Егоров, схватил Лапкина и ломанулся в кусты.

- Лаааааадно. – Зловеще протянул Егоров-старший и надвинул на глаза шлем.

- Ты чё, бать?! – сказал один из сыновей, - это ж твой сын?!

- Нет у меня сына. Кто первый вальнёт ублюдков, тому три пузыря «Млечной Путинки». Начнём охоту…

…Опальный Егоров, прижимая к груди третьеклассника Лапкина, бешеным бегемотом нёсся сквозь чащу. Сзади слышалось приближающееся улюлюканье, над головой пролетали смертоносные диски, красные точки пулемётов метались по листве, столетние сосны с треском падали вокруг, поваленные многочисленными взрывами.

- ААААА!!!!!! Убивают!!!! – истошно вопил Егоров, но его никто не слышал. А если и слышал, то не понимал. Нету в тайге ценителей предаторского языка.

Очередной взрыв раскурочил берёзу на пути Егорова, он зацепился за неё ногой и бухнулся головой аккурат на валун. Наплечная пушка от удара случайно выстрелила в пустоту. Сознание Егорова окунулось во мрак…

…Очнулся Егоров быстро. Кругом тишина, только в руках ворочался живой, но немного описанный третьеклассник Лапкин. Егоров встал, осмотрелся и охуел.

Невдалеке, с огромной дыркой во лбу лежал его отец. Рядом стояли на коленях его братья, уткнувшись головами в игольчатый настил. По направлению к Егорову-младшему.

- Парни?! Я… Это я его?! Оёёёй… Слушьте, я ж нечаянно, я…

- О, Великий Воин!!! – заверещал один из братьев, обращаясь к Егорову-младшему.

- О, Лучший Охотник Вселенной! – вторил ему другой брат.

- Вы ебанулись, что ли?

- Нет! Ты убил Короля Охоты! По тысячелетней традиции теперь Ты – Король! Его клуб – твой клуб! Его позвоночник – твой позвоночник!

- Вы щас серьёзно это? Или прикалываетесь, как обычно?

- Мы ждём твоего приказа, Светоч!

- Дааааа?! – изумился Егоров и даже немного расправил чахлые по меркам Хищника плечики. – Ну тогда… Валите нахуй отсюда.

- Да, милорд.

- И отца заберите.

- Слушаюсь, милорд.

- Похороните его за счёт фирмы. Матери привет. Я позвоню в понедельник.

- Будет исполнено, милорд.

- А! И это самое… Здесь теперь заповедник, люди в Красной книге, все дела. Вопросы?

- Никак нет, Вашество.

С тех пор прошло много времени. Егоров устроился в лесничество и гоняет браконьеров – людям просто ружья в жопу вставляет, а Хищникам может и позвоночник вырвать. А по выходным валяется с Лапкиным под деревом. Или шляется по тайге. У Лапкина теперь переносная колонка есть. И из динамиков – «Акуна Матата». На полную катушку.

Керины сказки

Кирилл Ситников

Утром 31-го декабря Начальник дежурной части Ленинского РОВД майор Тазов хищнически вгрызся в четвертую сосиску, обнажил вилку и устроил охоту за последней горошиной в тарелке. Зелёная тварь грамотно виляла, путала следы и оказывала отчаянное сопротивление, но Тазов был профессионалом и задержал её в районе хлебных крошек. Вытерев следы преступления бородинским хлебом, Тазов оставил её на столе (тарелка стала чистой и готовой для новогодней трапезы) и засобирался на службу. Облачившись в зимнюю форму, сделал в зеркале лицо шерифа и похлопал себя по карманам. Естественно, забыл, потому что был уже обут.

- Лен, подай пачку сигаре…

Тазов осёкся. Лена не могла подать ему сигарет, ибо три недели назад сбежала от него к рекламщику Тертышных («К рекламщику, Лен!!! У него ж даже проезд платный!!!»). Тазов очень любил Лену и поэтому горевал. Но он не стал палить по людям, как пизданутый Евсюков, а поступил мудрее – ушел на неделю в штопор, предварительно сдав «Макаров» и взяв отпуск по болезни и кое-что со склада вещдоков.

…А сегодняшний, предновогодний Тазов бодро вышел из дому в морозное утро, собирая плюшевым воротником падающие снежинки. «Надо пельмешек купить, потом не до этого будет – нахуяримся» - решил Тазов, проявив недюженную тактическую грамотность, замешанную на личном опыте. Бухнулся в «Шевроле» и, сигналя дворовой школоте, двинулся на работу. Настроение у Тазова было праздничное. Но не потому что Новый год. С утра из «дежурки» прилетела радостная весть.

Поймали педофила. А это всегда премия.

Какой-то урод на детской площадке хватал чужих детей, сажал к себе на колени и что-то слюняво шептал им на уши. Проходящий мимо закодированный алкоголик Верба проявил бдительность, сунул пидорасу в щи и вызвал наряд. Отличный подарок к Новому году в общем.

… - Здравия желаю! – вытянулся в струнку сержант Лаэрцкий у входа в дежурку.

- Здаров, - Тазов отряхнул ботинки и вошёл в ОВД. «Обезьянник» был почти пуст. Но это пока, знал Тазов. Часов в пять домохозяйки начнут посылать своих добропорядочных мужей за майонезом, и уже к семи все клетки будут полны пьяного орущего быдла. Подошёл лейтенант Юдин.

- Николаич. – пожал он руку Тазову.

- Где этот гондон?

- А вона. Бля, ржачный чел!

Тазов увидел педофила: за решёткой сидел пузатый мужик лет 60-ти со здоровенной седой бородой. Увидев майора, елейно заулыбался. Тазов намётанным глазом быстро определил его принадлежность.

- Епархии обзвонили? Их клиент?

- Не, не их. И документов у него никаких.

- Странно.

- Это еще не странно. Ты послушай, чё он несёт. Ты кто такой, мужик?

Педофил медленно поднялся и затараторил:

- Я же вам сказал, внучки! Я Дедушка Мороз, моё время настало, я и пришёл, чуть не проспал это самое, малая не разбудила, я как ошпаренный в одном свитере по небу…

- А «малая» - это кто? – вкрадчиво перебил Тазов.

- Так это самое, внучка же у меня. Забегалась, время просрала… А нашли посох мой?

- Какой посох?

- Золотой такой. Мне ж им ударить надо, чтоб это самое, Новый год настал.

- Кого ударить-то?

- Так по Луне.

- Охуеть у тебя фантазия, - восхитился Тазов.

- Подожди-подожди, ща гвоздь программы! – сказал Юдин и обратился к педофилу. – Дедуль, а ты жрать хочешь?

- Ага, я б покушал!

Юдин, подмигнув Тазову, метнулся к общему холодильнику и достал из морозилки пачку «Останкинских» пельменей.

«Бля, а я забыл купить, долбоёбина» - подумал майор.

- Держите, дедушка, - лейтенант просунул задержанному покрытую инеем коробку.

- Ой спасибочки!

- Смотри! Смотри-смотри! – заговорщицки прошептал Юдин Тазову. «Дедушка» раскрыл картонные створки и захрустел ледяным тестом.

- Горяченькие! Скууууусно!!!!

Юдин и сотоварищи согнулись в три полицейские погибели, пырская от смеха.

- Грамотно косит, сука, - произнёс Тазов. – А чё у него рыло такое красное?

- Жарко, говорит. Поближе к окошку просится.

- Так пересадите. Ещё откинется, а нам потом отписывайся. Всё равно с такой жопой в окно не вылезет.

Педофил жадно вылизал картон.

- Вы бы меня это самое, к детишкам бы отпустили.

- Да, щас – ответил Тазов.

- Ну сюда бы их привели, можете и своих…

Многодетный отец старшина Ничушкин схватился за кобуру:

- Я тебя, уёбок, прям здесь вальну!!!

- Успокоился! – прикрикнул Тазов. – Так, я метнусь до «Перекрёстка» и обратно. А вы пересадите этого. Только аккуратно.

- Есть!

…Тазов, шурша пакетом с двумя пачками «Останкинских», подходил к ОВД, когда заметил выходящего из дежурки сержанта Лаэрцкого. Лаэрцкий напоминал собаку из «Знамения» - то есть вёл себя странно. Он крался к своему «БМВ» с большой белой коробкой в руках. Завидев майора, он нелепо спрятал её за спину и сделал глупое лицо (правда, это было для него совсем несложно). Тазов пригляделся – на коробке было на писано «За рулём».

- А чё это у тебя, сержант?

- А?... А-а-а-а… это ж сыну, товарищ майор. Вот курьер доставил тока..

- Понятно. Ну иди.

Тазов подозрительно посмотрел в сторону удаляющегося Лаэрцкого. Майор лично исправлял ошибки в сержантской автобиографии и точно помнил – детей у Лаэрцкого не было. «Сам тупой и взятки такие же» - подумал Тазов зашёл в здание.

…За свою 20-летнюю карьеру майор Тазов навидался много всего. Но то, что он увидел сейчас, повергло его в глубокий шоковый нокаут.

Лейтенант Юдин, высунув язык, выставлял на подоконнике пластмассовых индейцев. На полу сидел старшина Ничушкин и утробно ревел – так по его мнению должен был работать двигатель оранжевого грузовика, который он возил туда-сюда по стёртому линолеуму. «Обезьянник» был пуст – педофил сидел в кресле Тазова прямо по центу комнаты и держал на коленях следователя по особо важным Войтеховского. Одной рукой Войтеховский обнимал «Деда», а другой прижимал к груди юлу с коником внутри.

- Спасибо, дедушка! – промямлил Войтеховский и зарылся лысой головой в серебряную бороду.

- Это чё тут, блять, происходит?! – прогремел Тазов. Подчинённые вскочили и уставились на майора. Индейцы Юдина посыпались на пол. «Так вам и надо, красные говноеды» - подумал Тазов. Он с детства играл за ковбойцев.

- А ну съебались все в ужасе отсюда! – проревел майор и достал табельный «Макаров».

- Чё ты с ними сделал? – вопросил он у «Деда», наставив на него ствол. – Это какой-то газ? Или гипноз? Отвечай!!!

Задержанный встал и, улыбаясь во весь рот, сделал шаг к Тазову.

- Это Новый год…

- Ещё шаг, сука, и я буду стрелять! Лежать! На пол, бля!!

- Зачем? – с любопытством спросил задержанный, не собираясь останавливаться.

«Так! – лихорадочно соображал Тазов, - первый выстрел в потолок, потом в колено, чтоб комар носа…»

Додумать свой план майор не успел – дед мягко взял его за руку.

…Сознание Тазова провалилось и понеслось вниз сквозь зелёные лапы вековых елей, ворох блестящей мишуры и ослепительные вспышки разноцветных фейерверков, отражаясь в огромных стеклянных шарах, запуталось в гирляндах и рухнуло в мягкий и почему-то тёплый сугроб. Тазов встряхнул головой и огляделся. Он увидел маленького Тазова, который плакал как девчонка и бил кулачками о паркет.

- Я не хочу краски, ма-маааа! Я хочу револьвер! С пистонамиииии!!!

Револьвер. Такой серебристый, с чёрной рукоятью. Ковбоец Тазов всегда о нём мечтал. Но мать упорно дарила ему всякую херотень для творческого развития. Намного позже, на пьянке в честь Дня милиции, штатный психолог Ярцев выскажет версию, что Тазов поступил в Академию МВД именно для обладания «револьвером».

- Чего ты хочешь, малыш? – услышал Тазов голос Деда. Тазов очнулся – он сидел на его коленях, и старик гладил заплаканного майора по проплешине. Тазову было отчего-то тепло и очень уютно.

«Бля, я что – латентный пидор?!» – пронеслось в голове Тазова. Но он тут же отогнал от себя эту мысль. Всем подконтрольным борделям района точно известно, что это неправда.

- Я… что я могу загадать?

- Всё, что угодно, Толик.

«А что я хочу? Что я… Вернуть Ленку. О! Версия? Версия!».

- Я готов, Ваша честь… Тьфу, бля, Дедушка.

- Я слушаю, Толик.

… - Вот такая херня приключилась, прикинь? – грея в руке стопку, сказал Тазов улыбающейся Ленке, - А посох его мы по наводке в ломбарде нашли где-то через час.

Тазов посмотрел на кухонные часы – без минуты 12.

- Ну вот и Новый год. За тебя! – провозгласил Тазов Ленке и хлопнул водки. Ленка продолжала улыбаться, но ничего не ответила – свадебные фотографии вообще достаточно молчаливы. Тазов открыл пачку пистонов и зарядил барабан новенького серебристого револьвера. Вышел на балкон и до утра палил по взрывающим петарды малолеткам.

- Это моя земля, красножопые ублюдки!!! – орал смеющийся Клинт Тазов.

Из-за разрывающихся в небе ракетниц и пьяного ора раскодированного Вербы Тазов не услышал тихого звона. Снопы фейерверочного света скрыли от него слабое дрожание Луны, вышедшей из-за туч. Словно кто-то ударил в неё, как в гонг.

Наступил новый, 2019-й год.

Керины сказки

Кирилл Ситников

Маньяк Филипов вышел из душного метро в вечернюю хмурь, блаженно втянул загазованного воздуха и направился к дому. Вечер обещал быть потрясающим – его ждал протёртый диван, унылый футбол под вчерашнюю курочку-гриль и жалобы на жизнь в настенный ковёр. Главное, чтобы не появились они, думал Филипов, кутаясь в шарф. Загадят такой замечательный досуг.

- Филиииииипов… Привет, Филииииипов… - Вкрадчиво зашептали Голоса.

- Бляяяяя. – Вздохнул Филипов, закатывая глаза в серое небо, - Начинается…

- Посмотри на эту одинокую женщину на остановке… Разве тебе не хочется отвести её на стройку и резануть по горлу?

- Мне хочется резануть плешивого докторишку, который впулил эти фуфельные таблетки…

- Ооооооооо!!!!

- Образно, блять! Не буду я никого резать!

Филипов юркнул в подъезд.

- Филипов… - Не унимались Голоса. – Но ты же избранный, забыл?

- Я вам что, Нео? Отъебитесь ради Бога!

- Как ты смеешь таким тоном разговаривать с…

- Да не ангелы вы, блять, сколько можно гнать мне эту пургу?!

- Филипов. Ну харэ. – Сказал один Голос. - Ты уже полгода как маньяк. И ещё никого не убил. Это, знаешь…

- Да ссыкло он. – Вставил второй.

- …Непрофессионально. – синтеллигентничал первый.

- Ну так увольте меня за профнепригодность, первый раз, что ли!– Раздраженно рыкнул Филипов, вваливаясь в квартиру - И валите… не знаю… к Тишко из айти-отдела! Он в очках и застёгнут всегда на все пуговицы… Его явно метелили в школе – прям ваш работник месяца!

Встретивший Филипова кот потерся о его ногу, алчно выпрашивая мясное желе.

- Ну грохни хотя бы кота… - Взмолились Голоса.

- Щасссс! Разбежался! Он, конечно, никчемный подонок, но без него мне грустно и одиноко!

- Под ванной вроде бы был паук…

- Слушайте, ребята, давайте поговорим. Водочки?

- Хм… После работы почему бы и нет. – Пожали плечами Голоса и уселись поудобней в лобных долях Филипова. Филипов достал из морозилки початую бутылку. Хотел угостить гостей и курицей, но она предательски позеленела. А отбить мясное желе у кота было себе дороже. Очень вредно для глаз.

- Вот нафига вам это надо? – спросил Филипов, наливая вязкую от мороза водку в самый негрязный стакан из раковины. – Чё вы такие кровожадные-то все? По телику вон каждый раз трещат: «маньяк утверждал, что ему приказывали голоса…». Чё вы зациклились на этой кровище? Вы ничё другого придумать не можете? Ну, я не знаю, там… «Филипов, напиши книгу. Садись, записывай: «Всё смешалось в доме Облонских»». Или там: «Нарисуй, Филипов, картину… Типа чувак такой за голову взялся и типа кричит во всё горло». Чего вы ржёте-то?

- Ка… картину… Ой, я не могу! РЭМБРАНТ!!! – Сквозь хохот заверещал один Голос.

- У нас специализация, Филипов. – Серьёзно ответил второй.

- Да нахуй такую специализацию! – Воскликнул Филипов, наливая вторую. – Где вы её получили?!

- В училище. 12 Голосов на место. Пять лет как проклятые. Плюс практика.

- Ребяяяяята! – Филипов крякнул и продолжил. – Вот перед вами… ну в смысле… Вокруг вас… Короче, я - дипломированный этнолог. Два года под Петрозаводском комаров кормил! Слушал сказки бухого карело-финна на поселении! И хули?! Вот пятый год в отделе продаж. Втюхиваю в регионы бэушные томографы. Если щас одним болванам сплавлю две штуки – получу от шефа вторую золотую звезду. Еще 5 процентов к зэпэ! Я к тому, что насрать на специализацию, пацаны! Можно заниматься тем, что нравится!

- Тебе нравится продавать томографы?

- Ну… согласен, пример не очень. Но суть же вы уловили? Вот что вам нравится? По жизни? Без этой хуйни про династию и престиж?

Голоса переглянулись.

- Мы на минутку. – Сказал один из них и утянул второго в мозжечок. Филипов ждал, прислушиваясь к далекому шепоту в глубине головы, но ничего не расслышал. Почувствовал вкус табака – в мозжечке закурили. Через несколько минут Голоса вернулись.

- Булочки! – выпалили они хором.

- Чего, блять?! – Филипов чуть не подавился водкой.

- Такие маленькие, с малиной. – Стеснительно сказал один Голос.

- И с корицей! – вставил второй.

- Ну с какой, блять, корицей, Валик! – запротестовал первый, - Это гастрономическая пошлость, ебучий казус и несуразица! Тебе, сука, дай волю, ты её и в булку, и в рассольник, и в ванну…

- Вы посмотрите на него, мишленовский гуру выискался, Гордон Рамзи хуев!!!

- Так, стопэ! – прервал Голоса Филипов. – Булки так булки! Булочки – заебись! Никого ещё под «вышку» не подводили! Всё равно жрать нечего! Айда в «Пятёрочку»!

…Сотрудники гастронома чуть не вызвали охрану – Филипов метался от стойки к стойке, орал кому-то или заткнуться, или говорить по одному, определиться, лупил себя по голове и в конце концов ввёл в ступор знакомую кассиршу, вывалив перед ней не привычные поллитра и консервированный салат, а несколько кило муки, сахара, яйца и дорогущую малину. Ну и добил её молотой корицей, разумеется.

…Первая партия булочек, как водится, сгорела к ебеням. Филипов был в бешенстве, Валик плакал, а Андрей Николаич (так завали второго Голоса) призывал всех успокоиться и не сдаваться. Вторая партия вышла лучше, но суховата. Третья была бы неплоха, если бы не чёртова корица, которую тайно добавил Валик. Николаич словесно уничтожил Валика, Валик пригрозил вообще уйти, и могло дойти до рукоприкладства, если бы Филипов не налил обоим. К утру все трое, измазанные мукой, трясущимися от усталости руками достали из духовки девятую партию. Филипов, подув на булочку и помолясь, положил её в рот. Булочка растаяла во рту и малиновыми бабочками разлетелась по телу. Это был шедевр. Грёбаный Мунк. Толстой в лучшие босые годы. Гастрономический оргазм. Все трое завопили «Йес!!!» и зааплодировали, как все эти космические генералы, когда Брюс Виллис ценою жизни расхуячил опасный метеорит. Ну и выпили, конечно.

… В 10 утра невыспавшийся Филипов притащил булочки в офис и угостил коллег. После дегустации шеф влепил две звезды. Зоя Фёдоровна из бухгалтерии расцеловала Филипова и пообещала ему толстый конверт вовремя. Айтишник Тишко впервые улыбнулся, а юрист Коновалов спросил, нету ли у бабы Филипова сестры, которая готовит такие же булочки. Это был успех. Слава о филиповских булочках малиновым вареньем растеклась по всему бизнес-центру, и с ним начали все здороваться. Расчётливый Николаич разумно предложил, что, мол, раз пошла такая пьянка, почему бы не монетизироваться. При помощи раскрепощенного айтишника Тишко Филипов запилил интернет-магазин. Первый же покупатель запустил такой «сарафан», что Филипову пришлось уволиться с работы и вместе с Голосами круглосуточно стоять у плиты. Валик разработал линию тортов, куда хуячил свою любимую корицу, что не помешало им быть божественными. Деньги потекли рекой. Николаич набросал бизнес-план, и парни открыли сеть кондитерских под вывеской «Филиповъ и Голоса». Их булочки жрали на газпромовских корпоративах. Инстафото Бузовой с мордой в торте набрало 12 миллионов лайков. Слухи о чудо-кондитерах дошли до Самого. На своей очередной инаугурации он вкусил булочку, прослезился и вернул Украине Крым. Под поваром Пригожиным закачался ресторанный стул, и он послал двух мерзавцев разобраться с Филиповым. Но мерзавцы опрометчиво попробовали Валиковский торт, послали Пригожина на хуй и устроились детскими аниматорами в головной кондитерской на Никольской. Булочки Филипова занесли в список гастрономических ценностей ЮНЕСКО, и сам Гордон Рамзи вручил Филипову мишленовскую звезду (лицемерно, конечно – иначе он не был бы британцем)…

…Бизнес у Филипова и Голосов, естественно, отжали какие-то хмыри из госОПГ. Филипов даже хотел забить их всех до смерти гвоздодёром, но Николаич и Валик вовремя его остановили. Все трое перевели оставшиеся деньги в оффшор и тихонько свалили в Австрию. Разработали рецепт малинового штруделя и развернулись там на полную катушку. И никто не умер. Кроме одного люксембургского герцога, который не рассчитал силы и обожрался эксклюзивными тортами Валика. Но это его проблемы.

Маньяк Филипов в этом точно не виноват.

Керины сказки.

Кирилл Ситников