Никто из проходящих мимо этого красивого дома (Большой Трехсвятительский пер.,  д. 1–3. Особняк Морозовых) не подозревает, что идет мимо одного из самых больших концентрационных лагерей Москвы – Покровского лагеря, который открылся здесь в 1919 году и занимал несколько зданий. Здесь же располагался Принскуст — бюро принудительного труда, распределявшее заключенных московских концлагерей на работы на предприятия Москвы и области. Это был большой производственный лагерь, обслуживаемый мастеровыми из заключенных. Отдельное помещение на территории лагеря было отведено вольнонаемным сотрудникам. На территории концлагеря работали библиотека, медицинский пункт, школа, карантин, канцелярия, карцер, «комната кухонных работ», кухня, мастерские, парикмахерская. Официальная вместимость лагеря составляла 500 человек. На 1920 год общее количество людей, побывавших в лагере было уже более 9000 человек. Лагерь был закрыт в середине 1920-х годов.

Представленный выше документ есть та самая, как сказал бы профессор Преображенский "бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой не мог даже подойти к двери квартиры... Окончательная бумажка. Фактическая! Настоящая!! Броня!!!"

А именно - это удостоверение, выданное К.С. Станиславскому и запрещающее органам занимать, то есть "уплотнять" его квартиру в Леонтьевском переулке в то время, пока он с театром МХТ находился на зарубежных гастролях.

Следует напомнить, что такое уплотнение. После 1917 года большевиками была введена практика принудительного отьема жилья у богатых горожан или подселения к ним в квартиру новых людей. Так возникли существующие до сих коммунальные квартиры и знаменитый "квартирный вопрос", который, по мнению Воланда, испортил москвичей. Была введена норма жилой площади на взрослого человека в квартире (в разных городах она была разной) и если эта норма была превышена, в квартиру вселяли новых людей. У Станиславского норма была, как следует из данной бумаги, мягко говоря, явно намного выше - девять комнат (можно и сейчас посетить его дом-музей в том самом Леонтьевском переулке) и поэтому его квартира была большим соблазном для уплотнителей. Как уплотнение выглядело на практике? Для этого надо просто посмотреть (или прочитать) знаменитый эпизод встречи Швондера и профессора Преображенского из "Собачьего сердца" Булгакова.

Ляпы.
"Вольно богомазу Егорья пешком, а Пятницу на коне писать", - была такая в старину ироническая поговорка. То есть изображённые на иконах Георгий Победоносец без коня и Параскева Пятница верхом в народном сознании были верхом абсурда. Однако именно такой "Егорий пешком" находится на колонне на Трубной площади. Куда, зачем и почему делся конь? Это вопрос к автору А. Бичукову.

Это древнейшие из дошедших до наших дней печатные картографические изображения Москвы отечественного производства. Они находятся на титульном листе Библии, напечатанной в Москве в 1663 году - первой Библии московского издания. Московская Библия была издана по определению собора 1660 года и в основном была перепечатана с Острожской Библии Ивана Фёдорова 1580 года. Патриарх Никон остался этой Библией недоволен, однако ее следующее издание вышло почти через 100 лет в 1751 году - т.н. Елизаветинская Библия.

Ляпы.
Панно с изображениями героев 1812 года на станции метро "Парк Победы" - кладезь дилетантизма и непрофессионализма и точно отражает мелководье исторических познаний у некоторых служилых мастеров искусств. Персонажи на панно опознаются с трудом, но все же... Атаман Платов вместо синего казачьего чекменя изображен в сером кафтане то ли народного ополченца, то ли обозника. Зато в синий чекмень с красными пуговицами одет Милорадович, который никакого отношения к казакам не имел и никогда такой одежды не носил. Багратион и Барклай-де-Толли оказались изменниками родины, так как вместо темно-зеленых русских надели темно-синие вражеские французские мундиры. Вместо орденских лент через плечо Багратиона, Барклая, Платова и Милорадовича повязаны серебряные шарфы с бантами вроде тех, что надевают шаферы на свадьбах. Это странное собрание осеняет с одной стороны знамя с современным двуглавым орлом, с другой бело-сине-красное знамя, которое до 1883 года являлось символом российских коммерсантов, так как государственным флагом при Александре I считалось черно-желто-белое полотнище. Именно такими флагами встречал российского императора в 1813 году освобожденный от французов Берлин. Надо ли говорить о том, что автором панно является (думаем, все уже догадались) ... да-да, Церетели. К счастью, Москва им уже отболела в тяжёлой форме, кризис миновал и сегодня столица поправляется, хотя нарывы на стрелке острова, на Тишинской и Манежной площади, у гостиницы Космос и кое-где ещё пока не зажили.