Сразу после универа я устроилась переводчиком на стройку. В небольшую австрийскую фирму, которая занималась монтажом вентиляции, противопожарных систем и отопления. Моего шефа звали Франц, и по-русски он знал только "закрепить", "отвинтить", "отвод" и пару матерных. И у него был ужасающий южно-автрийский провинциальный акцент, который выражался в том, что он вместо "а" говорил "о" и глотал вокализованные "р". Например, вместо "Wasser" говорил "Wossa" и, что самое мерзкое, так и писал. Еще там была тусовка австрийцев из другой фирмы, которые монтировали всякие приборы: для управления котлами и холодильными установками, для программирования освещения и т.д. Переводчика они не заводили из жадности, но когда пытались хоть как-то коммуницировать, ребята из управляющей компании скулили и посылали за мной.

Мы строили гипермркет в Подмосковье, в чистом поле, где не было ничего, кроме автобусной остановки и заправки. В бытовочном "поселке" обитали наши рабочие, штук семь подрядчиков со своими командами, стереотипный одесский еврей (по-моему, он отвечал за бетонные конструкции) и тьма таджиков. Дело было осенью, и по утрам поднимался густой туман. Шеф приезжал раньше, и, когда я шла от остановки через поле, в окне нашей бытовки всегда горела свечка - издалека не было видно ничего, казалось, что она просто плавает в тумане.

Помню, что на нас все время кто-нибудь набегал: то экологи, которые придирались к металлическим стружкам, то пожарная инспекция, то милиция - выискивать нелегалов. Особенно много хлопот было с пожарной инспекцией. Дело в том, что владельцы сети настояли на официальном открытии за три месяца до окончания работ, так что по маркету уже вовсю шуровали покупатели, а в подсобках и на техническом этаже мы продолжали пусконаладочные работы.

Дело шло к зиме, и давно нужно было начинать топить. И у нас даже было все готово - кроме собственно топливного бака. Это такая здоровенная цистерна размером в грузовик, которая закапывается в землю на заднем дворе и соединяется трубами с котельной. Заправляют ее раз в неделю, обычно ночью. Но наша цистерна застряла где-то на границе, и ее никак не могли растаможить. Пришлось выкручиваться своими силами: установить в котельной временный бак с соляркой, которого едва хватало на день. По идее, это очень опасно: если что, ебнуть могло нехило, и пожарная инспекция, понятно, нас бы по голове не погладила. А поскольку никто не знал, когда эта самая инспекция явится, до воссоединения с цистерной мы жили так: добрых две недели по нескольку раз в день кто-нибудь прибегал на задний двор с воплями "Пожарная инспекция!" Большинство наших уже закончили монтаж и разъехались, оставалось нас всего четверо: двое рабочих с вентиляции, шеф и я. С матами мы быстренько выключали котел, отсоединяли временные трубы, выволакивали бак с соляркой наружу и прятали за углом. Шло время. Инспекция не являлась. В торговом зале начинало холодать. Наконец являлся представитель управляющей компании и говорил "что за нахуй" и "подключайте обратно". Мы с проклятиями доставали бак и перли его через двор и по косой доске (лестницы в котельную еще не было) обратно. Часа через четыре опять кто-нибудь прибегал...

Про управляющую компанию вообще можно было рассказывать анекдоты. По идее, в их обязанности входило следить за всем смонтированным барахлом и своевременно его ремонтировать, по факту же они из-за каждой мелочи предпочитали доебываться до нас. Например, однажды в хмурый осенний день к нам явились с воплями и претензиями, что в торговом зале, прямо над отделом электроники, течет спринклер. Спринклер - это часть системы пожаротушения, такая херовина в потолке, из которой в случае пожара будет под давлением хлестать вода. Если в штатном состоянии течет спринклер - это очень, очень плохо. Тем более что не далее как накануне у нас была опрессовка. Охуевшие, с высунутыми языками, прибегаем в торговый зал и видим следующую картину. Работающие мониторы и телевизоры, которые так никто и не потрудился выключить, действительно все в брызгах. А вверху, на высоте дык пятнадцати метров, в стеклянной крыше открыто окно, сквозь которое меланхолично сеется мелкий осенний дождик...

Помню, как шеф безмятежно курил в котельной (что, опять же, строго запрещено), стоя в луже солярки и стряхивая себе под ноги пепел. Как одного из наших рабочих обвинили в воровстве: он купил на заправке пачку сока той же фирмы, что уже стояли в продуктовом зале на полках. Шеф толкнул такую проникновенную адвокатскую речь, что я трепетала, переводя. Помню, как ранним утром мы обходили дозором владения, и кто-то из пекарни нам пожаловался, что подсобка не открывается. Шеф открыл дверь универсальным ключом, и нашему взору предстали уборщица и разнорабочий, оба понаехавшей национальности, предававшиеся любви. А когда приезжали менты, нашего беспаспортного сварщика мы прятали в противопожарных резервуарах, уже вкопанных в землю в некотором отдалении от площадки. К счастью, ментам не приходило в голову туда заглянуть.

Было, в общем, весело. Только довольно холодно: осенью в Подмосковье косуха ни хрена не грела. Поэтому, когда монтаж наконец завершился и мы все сдали, холодоустойчивый шеф поехал в Сибирь на новый проект, а я двинула забирать трудовую.