Жить не по Солженицыну 2.0 #5
Приветствую!
Продолжаем.
Четвёртая часть: https://pikabu.ru/story/zhit_ne_po_solzhenitsyinu_20_4_6191354
Герой наш, конечно, же опять рвется на фронт. Вернее так утверждает его тогдашняя жена. Не известны никому его бесконечные заявления начальству на это счет, нет воспоминаний сослуживцев, нет даже его писем (вернее они неизвестны), в которых он бы яростно выказывал своё рвение на фронт. А писем он написал немало – около 250 за всё время, примерно по 2 в неделю. Причем Решетовская приводит же отрывки из них в своей книге, и утверждает, что он стремился на фронт, но вот писем с такими цитатами не предоставляет.
«Время для Солженицына как бы остановилось. Запрягать лошадей, да ещё находясь в глубоком тылу... Это - когда пала Керчь. Когда идут "особенно ожесточённые бои на ростовском направлении". Его всегдашние жизнерадостность и оптимизм сменились апатией, безразличием ко всему... Ему хочется только окончания войны, чтобы вернуться к своим и к своим старым занятиям."Враг должен быть остановлен повсюду. Этого требует создавшееся обострённое положение",- прочла я в газете "Правда" 27 ноября.И я у себя в Морозовске - в тревоге и напряжении. Школа закрыта в связи с приближением линии фронта. Я коротаю дни, занявшись самообразованием. История, география, немецкий язык, даже астрономия ночью выбегаю изучать звёздное небо. Вяжу. Делаю краткие записи в дневнике. Жду писем. И жду неведомого чуда...Оно и в самом деле произошло - 29 ноября диктор Левитан громовым голосом на всю страну объявил, что отбит Ростов, наш Ростов!В то время, когда в маленьком карманном атласе Сани зашагали красные флажки, у меня в дневнике замелькали восклицательные знаки:Победа под Москвой! Идут к Орлу! Наступаем! Таруса! (Наша Таруса!) Наро-Фоминск! Новосиль! Керчь и Феодосия! Малоярославец!А в положении Сани всё ещё никаких изменений."Сегодня чистил навоз и вспомнил, что я именинник, как нельзя кстати пришлось",- написал он в письме ко мне 25 декабря.Положение обозника угнетает. В тяжёлые минуты мечтается об окончании войны. Но нет: "Нельзя стать большим русским писателем, живя в России 41-43 годов и не побывав на фронте".Я жила ожиданием писем от мужа. Когда писем долго не было, перечитывала более ранние. И каждое утро я с надеждой ждала, не принесёт ли почтальон маленький треугольник».
Это вот прям большой отрывок из её книги. Мы видим, что Саше скучно, что он ждёт окончания войны, хочет вернуться к своим старым занятиям. Что на фронт рвётся – не видим. На самом деле, неужели если он так рвался, его бы не отпустили? Что ж он за ценный обозник такой, что его никак не отпустить? Читаем отрывок из его неоконченной повести, прототипом героя которой является он сам, и который Решетовская приводит в своей книге.
«Началась война, и Нержин сперва попал в ездовые в обоз и, давясь от обиды, неуклюжий, гонялся за лошадьми по выгону, чтобы их обратить или вспрыгнуть им на спину, он не умел ездить верхом, не умел ладить упряжки, не умел брать сена на вилы, и даже гвоздь под его молотком непременно изгибался, как бы от хохота над неумелым мастером»
Т.е. так себе ценный кадр. Ах да, мы же забыли, что наш герой знает себе цену, более того - он знает, что она очень высока (он же сам её назначил). Он же простой обозник - куда же он пойдёт? Таким же обозником, или простым пехотинцем? Как-то некрасиво - гению в атаку ходить, да навоз убирать. Саша, наверняка, просился на фронт офицером, а так как он им не был, то его и не брали)). Ну или (если без шуток) вообще не просился, а сидел себе тихонько в своём тыловом обозе.
Нет. Тут я всё таки сгущаю. Думаю, наш герой просился. Только не на фронт - обстановка накалялась, немец пёр на восток. А он математик - сам бог велел в артиллерию. Так что просился он, просился и выпросил:
«18 марта 1942 г. «по путевке штаба Сталинградского Военного округа» рядовой А. И. Солженицын был «направлен в АККУКС (гор. Семенов Горьковской области) на курсы командиров батарей» (20). 23 марта по пути на новое место он завернул в Морозовск, чтобы навестить жену (21). В городе Семенове Александр Исаевич пробыл несколько дней, после чего 9 апреля 1942 г. получил новое направление — на этот раз «в 3-е Ленинградское артиллерийское училище», которое размещалось в Костроме, и 14 апреля стал его курсантом» - А. Островский.
Воспоминания тех людей кто вместе с Сашей учился, преподавателей, командиров не известны (по крайней мере широкой публике). Об этом периоде известно (из книги Решетовской), что он очень скучал по учёбе в МИФЛИ и литературному творчеству, планировал писать повесть «Шестой курс» о студентах на войне. Ну и ещё мы знаем то, что писал про это сам наш герой. Это песня просто).
«Постоянно в училище мы были голодны, высматривали, где бы тяпнуть лишний кусок, ревниво друг за другом следили — кто словчил. Больше всего боялись не доучиться до кубиков (слали недоучившихся под Сталинград). А учили нас — как молодых зверей: чтоб обозлить больше, чтоб потом отыграться на ком-то хотелось. Мы не высыпались — так после отбоя могли заставить в одиночку (под команду сержанта) строевой ходить — это в наказание. Или ночью поднимали весь взвод и строили вокруг одного нечищенного сапога: вот! он, подлец, будет сейчас чистить и пока не до блеска — будете все стоять.И в страстном ожидании кубарей мы отрабатывали тигриную офицерскую походку и металлический голос команд.И вот — навинчены были кубики! И через какой-нибудь месяц, формируя батарею в тылу, я уже заставил своего нерадивого солдатика Бербенёва шагать после отбоя под команду непокорного мне сержанта Метлина… (Я это — забыл, я искренне это всё забыл годами! Сейчас над листом бумаги вспоминаю…) И какой-то старый полковник из случившейся ревизии вызвал меня и стыдил. А я (это после университета!) оправдывался: нас в училище так учили. То есть, значит: какие могут быть общечеловеческие взгляды, раз мы в армии?(А уж тем более в Органах?…)Нарастает гордость на сердце, как сало на свинье».
Ну что тут сказать?) Опять всплывает уже известная Сашина черта – следить за тем «кто словчил» (помните пятёрки, поставленные не ему?), ну и да…опять мы видим, что ни на какой фронт он не рвался, а боялся «не доучиться до кубиков» и не оказаться в Сталинграде (мне кажется, рвущийся на фронт человек думает совершенно о другом, и боится не этого). Видим мы и другие извращения в голове гения: учили вас, Саша не «чтоб обозлить больше, чтоб потом отыграться на ком-то хотелось», а чтоб вы стали настоящими офицерами (а это не так просто в такой короткий срок), которые смогут руководить подразделением в бою, которые смогут организовать в этом подразделении дисциплину, снабжение, питание, учение, лечение и хрен знает что ещё. Чтобы подразделение твоё, Саша, могло выполнить поставленную задачу (от которой может зависеть жизнь кучи людей), а не сгинуть в первом же бою из-за своего херового командира (гения и гордеца), который, вместо того, чтобы выучиться как подобает офицеру, считал что из них делают скотов и думал только о том, что ему хочется на ком-то отыграться. И в армии, Саша, (даже на войне) служат люди, а значит взгляды там общечеловеческие. Да, немного специфичные, с поправками, но общечеловеческие. И в органах та же история. А сало, Саша, действительно – нарастает на свинье.
Продолжение следует.