Запрещенный фотограф: как Япония скрывала творчество Араси Нобуёки
Япония была очень изолированной страной большую часть своей истории. Открылась для иностранцев она только под дулом артиллерийских орудий, в буквальном смысле. Поэтому культурно она отличается неимоверно. И не в том плане, что японцы — какие-то инопланетяне. Нет, просто есть куча мелочей, которые иностранец может не знать.
Отличным примером являются фотографии Араси Нобуёки: жители восточной и западной Европы, Америки и других стран попросту не заметят, что такого в его фотографиях. Но его выставки закрывались многократно, а его самого штрафовали десятки, если не сотни раз на круглые суммы.
Его родители продавали обувь, а в семье было 7 детей. Фотографировать он начал с 12 лет, получил бакалавра за семейные фотографии детей, работал в рекламном агенстве. Он получил государственную премию за фотографии, сделанные в школах всей префектуры. А потом открыл свою компанию. И тут Остапа понесло.
А вот и сам мэтр:
Например, на фото ниже мы видим игрушечного динозавра, грызущего гриб, лежащий на цветах.
Цветы — ликорис лучистый, они означают смерть, перерождение и цикл сансары.
Грибы означают долголетие и здоровье, а также мужскую потенцию.
Динозавр у японцев ассоциируется с Годзиллой, а Годзилла появилась во времена послевоенного кризиса Японии, эпохи чудовищных переработок, она является символом страха перед природными катастрофами.
Совмещаем это все, и перед нами не только красивая фотография, но и заявления о том, что культура переработок и кандалы послевоенных настроений не позволяют нынешней Японии достичь долголетия, переродиться после поражения в войне.
В своем первом альбоме он отснял жителей со всего Токио, запечатлив настроение той эпохи. А сам альбом он отослал друзьям, родным, критикам и… Абсолютно случайным людям, чьи адреса он нашел в справочной книге методом слепого тыка.
Офис своей компании Араки называет «Фотоклиникой». Работы фотографа одновременно сюрреалистичны и наполнены смыслом, который взят из японской культуры.
Очень долгое время фотограф подвергался гонениям со стороны правительства за «крамольные» и провокационные снимки. Доходило вплоть до конфискаций. Ему было проще сделать выставку в Америке или Европе, чем у себя на родине. В 80-х он был одним из отцов-прародителей японского андерграунда, и благодаря его снимкам некоторые журналы смогли издаваться и найти читателей.
Закончилась конфронтация только со смертью его жены: в 1990-м году национальные организации фотографов присудили ему две высших премии, и мэтр стал свободен от преследования.