Цвета жизни⁠⁠

—Говори, не молчи!
—Солнце... Совсем оно не желтое. Оно белое, правда?
—Не, это облако белое, а солнце желтое.
—А вот радость, она какая? Наверное, оранжевая. Вы как думаете?
—Радость, радость... Я думаю, что тоже жёлтая.
—А тоска — серая. Боль — яркая такая... Наверное, коричневая, да?
—Да, да. Коричневая, только не яркая. Говори, говори. Не замолкай.
—Страх—тягучий такой. Как нефть. Чёрный страх. Сон тоже тягучий... Медленный..
—Глаза открой! Открой и не закрывай! А то буду тебя по морде бить. Понял? Ты художник что-ли?
—Не. Учусь только... Учился. Второй курс училища закончил. А вот правда какого цвета?
—Правда... Может белая?
—Может и белая. Кто её знает?! Её ж не видел тут никто. А я... А я все время думал, что война, что она черно-белая. Представляете? Черно-белая. Фильмы смотрел старые и думал, что там, где воюют, там все черно-белым становится само. А там, где мир, там цветное все. А она не черно-белая, слышите? Она черно-красная. Чёрная и красная... Война... Чёрная и крас...
—Глаза открой! Открой глаза, я сказал! Стимуляторы есть у кого? Коли! Открой глаза,пацан! Открой! Пульс...Сейчас мы тебя вытащим, сейчас...Глаза открой!!!
***
Врач вышел из палатки и достал сигарету. Проходивший мимо заместитель командира отряда остановился и, порывшись в кармане, достал оттуда зажигалку.
—Закат сегодня прям необычный! Вон небо какое красное. Говорят—к погоде хорошей. Или наоборот? Не знаете, Иван Федорович?
—Серебристое... — задумчиво прошептал врач.
—Что? Серебристое?
—Горе, Паша, серебристое. Материнское горе — оно серебристое...Цинковое...