Точка кипения: 1939 год, разведчики-нелегалы, засада, часовщик и письма милой тётушке Марте
«Милые Август и Эльза! Я так соскучилась. Вам не кажется, что уже пора навестить любимую тётушку? Заканчивайте все ваши дела, ожидаю вас в самом скором времени к себе на юбилей. Люблю, целую. Тётушка Марта».
* * *
- Шесть – Четыре, я снова победила!
- Эх! Да, в теннисе тебе нет равных Эльза. Лупишь как бешеная.
- Даже не буду с тобой спорить Август. Ты как всегда у нас прав.
- Ах, эта твоя скромность. Всё время о ней забываю.
- А ты не забывай. Пора бы уже привыкнуть. Не первый год вместе работаем. Мы домой или сразу на вокзал?
- Ну, я думаю принять душ и выпить чашечку кофе успеем. Оттуда сразу на поезд. Прага ждёт нас.
- Лично мне эта Прага уже надоела, но как промежуточный пункт между Германией и Москвой, сойдёт.
- Потише.
- Не учи меня. Никого рядом нет, а губы я закрыла рукой.
- Не обижайся, я так на всякий случай. Тоже соскучился по дому. Работа сделана, задания розданы. Информации более чем достаточно. Нас ждут. Хотя я буду немножко скучать по Потсдаму.
* * *
Каспар Тёплиц был ветераном. Самым настоящим, с наградами, кошмарами по ночам и регулярными походами к врачу. Он потерял ногу на Западном фронте в 1917 году. И пусть был не пехотинцем, а связистом, повоевать пришлось по-настоящему. Вернувшись с войны, на которую он отправился добровольцем, Каспар возглавил семейный бизнес. Нет, ничего серьёзного и приносящего большой доход. Его уделом стала часовая мастерская. Так уж вышло, что уже четвёртое поколение Тёплицы копалось в часах. Ну а чем не занятие? Люди всегда озабоченны временем и его нехваткой, а значит доход, хоть и небольшой, обеспечен.
Мастерская его располагалась на Бранденбургской улице, на первом этаже в доме номер 4 - пара комнатушек заставленных пыльными ящиками полными старых своё отживших часов, пружин, проволочек, разнокалиберных колёсиков и муфт. На втором этаже жил сам Каспар в уютной двухкомнатной квартирке с выкрашенными в зелёный цвет окнами.
Всё своё свободное время ветеран просто обожал проводить на крыше, где у него всё было устроено наилучшим образом. Здесь стоял стол, кресло и даже навес из старой парусины на случай дождливой погоды. Под рукой был армейский цейссовский бинокль подаренный командиром. Не то чтобы Тёплиц любил подглядывать, скорее ему нравилось угадывать характер и занятие человека по лицу, одежде, манерам. Но больше всего бывший ефрейтор любил свежий ветер и солнце.
А вот нацистов, он не любил. Наблюдая за подозрительной активностью внизу, на раскинувшемся между домами рыночке, Тёплиц зажёг папиросу с интересом подсчитывая бегающих внизу солдат, гестаповцев, а также других людей в тёмной одежде, хоть и штатской. Глаз у него был намётанный.
Почему не любил гитлеровский режим, не торопился тянуть руку в приветствии, не разделял всеобщей истерии и выкинул радио, из которого круглосуточно несся визг их нервного фюрера?
Он помнил коричневорубашечников ещё бандой задир и пьяниц, которая после войны промышляла рэкетом, а после вдруг каким-то чудом вознеслась на вершину власти. Особенно Тёплица воротило от их национальной политики. Они делили людей на полноценных и испорченных. Что за чушь? Каспар вырос вместе с ребятами разных национальностей, каких в Германии всегда было предостаточно. Лучшими его друзьями были еврей и поляк. А теперь что? Первых мы приравниваем к чудовищам, а вторых к умственно отсталым. А ещё они жгли книги, - некстати подумалось ему.
Если бы только Янек знал, что эти гады вторую неделю творили на его исторической родине. Может и лучше, что он погиб ещё до войны на стройке. Германия больна, но лечить её некому.
Тем временем внизу явно что-то готовилось. Военный грузовик, который привёз два десятка солдат в серой форме, пофыркивая, задом пятился в проулок. Пара тёмных «мерседесов», без номеров, поступили точно так же, только воспользовались переулками напротив. Лоточников и других уличных торговцев куда-то увели солдаты, подталкивая прикладами в спину, а их место заняли плечистые парни с военной выправкой. Сотрудники в штатском, с газетами, журналами, расселись по скамьям, подпирали собой стены либо прогуливались парочками то тут то там.
- Чего это они задумали? – произнёс вслух часовщик, перегнувшись через кирпичный бортик.
Вроде бы движение по улице восстановилось, но оно только с виду было стихийным, на самом деле им руководили.
- Хех, ясно. Засада, - сообразил Тёплиц и зажёг новую папиросу от окурка. - И кого же вы тут поджидаете?
* * *
- Прекрасная сегодня погода, не правда ли?
- Да, пятнадцатое сентября, а так солнечно и тепло. Совсем не так как в тот день когда мы приехали сюда три года назад.
- Я помню тот холодный ветер, дождь, текущий за шиворот плаща… бр-р-р-р! Гадость.
- Ты промочила ноги.
- Промочила я, а заболел ты.
- Меня просто немного…
- Хочу фруктов. Яблоки или груши? Что такое?
- За нами наблюдают.
- … чёрт, и не только. Смотри, грузовик с овощами перегородил дорогу позади нас.
- Справа легковушка в переулке.
- Слева тоже. Окна занавешены, номеров нет.
- Оперативные автомобили.
- Попались. К бою.
- У меня «Беретта». Два магазина. Четырнадцать патронов.
- Слабовато. Лиза возьми мой «Зауер». Тоже два магазина, но патронов на парочку больше, да и посерьёзнее он. В конце концов, ты же у нас стрелок.
- А как ты?
- Как всегда. Буду искать, что-то подлиннее и помощнее. Не пропаду. Сразу после фургона со льдом разделяемся. Ты слева, я справа. Надо ошеломить их. Главное чтобы снайперов на крыше не было.
- Нет, мы нужны им живыми. Иначе нас уже бы пристрелили. Как они на нас вышли?
- Не важно. Подумаем об этом потом. Главное добраться до восемнадцатого дома, там в переулке канализационный люк. Я хорошо знаю тот тоннель…
- Доберёмся. Ты готов?
- Конечно Лиза.
- Удачи, Алёша.
* * *
Это была обыкновенная парочка молодой парень в клетчатой кепке и красном пиджаке и девчушка в белой блузке и гофрированной бежевой юбке. Обоим лет по 25-27. Мужчина был похож на Янека – блондинчик, серые глаза, чуть кривая ухмылка на губах. Среднего роста не слишком плечистый, но быстрый и двигался словно спортсмен. Хотя, не так уж и похож.
Женщина, волосы цвета мёда, уложенные в аккуратную причёску, зелёные глаза, чуть курносый нос, тёмно-синий галстучек на груди. В руках она несла пару теннисных ракеток. У них были хорошие лица – открытые и смелые.
Вы идёте прямо в засаду! – хотел крикнуть Каспар, но не посмел. Впрочем, парочка смекнула, что к чему.
Мужчина на ходу отбросил в сторону спортивную сумку, весящую на плече, и что-то передал девушке. Та в свою очередь тоже что-то вытащила из-под одежды.
Пистолеты! Ох ты! А пользоваться-то умеешь?
Её спутник, проходя мимо лотка с овощами ловко вытащил из тыквы нож зеленщика, а второй рукой подцепил крюк, воткнутый в кусок льда возле рыбной лавки.
Потушив очередной окурок в горшке с ярко-оранжевой кроссандрой, Тёплиц замер, превратившись в соляной столп. И чего он только не делал с этой тропической гадостью. И недопитым шнапсом поливал, и окурки в ней тушил. Цветку всё нипочём. Он его даже зимой на улице оставлял. И ничего, живёт и благоухает! Такой же, как бывшая хозяйка.
События внизу тем временем развивались стремительно. Поравнявшись с белым, поцарапанным фургоном со льдом, парочка разделилась. Девушка во всю прыть бросилась вперёд, а парень вынужден был столкнуться с гестаповцем изображающим продавца сладостей и страховавшим его мужчиной, в синей шляпе сидевшим на скамейке рядом.
Первый едва успел вынуть пистолет, как в грудь ему вонзился нож. Второй получил крюком в промежность, и тонко заверещав, выронив под ноги массивный «Люгер».
Блондинчик же поднял пистолет и четырьмя выстрелами уложил ещё двоих противников – детину в кожаной куртке и худого паренька в коричневом костюме тройке. Сделал это он ловко, ни на секунду не задерживаясь на одном месте.
Вскоре и по нему открыли огонь. Выстрелы загрохотали одновременно. Стреляло трое или четверо человек. Вот только целились они парню в ноги, и убить явно не хотели.
Девчушка, тем временем преодолев бегом один дом, тоже столкнулась с препятствием. Прямо из переулка перед ней выехал легковой автомобиль в котором сидело то ли три, то ли четыре человека. Не теряя скорость, Курносая взлетала на капот автомобиля и с двух рук расстреляла сидящих внутри.
- Ничего себе! – присвистнул Каспар.
Ловко сменив магазины, девушка скатилась с замершей машины и бросилась вперёд. Однако ей удалось сделать только несколько шагов. Позади её нагоняла ещё один автомобиль, надсадно рыча двигателем и сигналя клаксоном.
Не моргнув и глазом, Курносая, развернулась к несущемуся авто и хладнокровно расстреляла патроны до железки в ветровое стекло. Потерявший управление «мерседес», вильнул и врезался в фонарный столб.
Блондинчик тем временем вынужден был спрятаться за прилавком продавца сладостей. По нему лупили из нескольких винтовок, и только сейчас Тёплиц сообразил откуда. В полстах метрах впереди, из-за угла дома частично высунулся грузовик в кузове, которого стоял десяток солдат. Четверо имели возможность стрелять по пареньку зарывшемуся в гору сладостей. Тот редко отстреливался и ему даже удалось ранить одного из солдат в плечо. Вот только его место сразу занял другой.
- А где же ещё десяток солдат? Ведь они были там? – спросил сам себя Каспар, крутя плешивой головой. – Ах вот они где пытаются окружить девушку.
Окружить Курносую было нелегко. Пошарив внутри дымящегося «мерседеса», она вытащила из салона два автомата. Один закинула за спину, а из второго дала короткую очередь в подходящих к ней солдат. Попала в кого нет, Тёплиц не разглядел, слишком быстро всё произошло. Когда те попрятались она со всех ног бросилась к грузовику, из которого стреляли по Блондинчику.
- Своих не бросаем, хорошо. Умница.
К этому времени парень сумел убить ещё одного противника, вот только патроны у него закончились. Прилавок разносили точными попаданиями, и не за горами был тот момент, когда спрятаться ему будет просто негде.
Появившаяся позади его противников девчушка была для всех полной неожиданностью. Словно валькирия она взлетела на стоящий неподалёку от грузовика почтовый ящик и длинной очередью срезала замерших внутри.
Волосы девушки разметались по спине и лицу. С закушенной губой и дымящимся стволом MP-38, она была чудо как хороша.
Блондинчик не стал себя упрашивать, и оказался рядом с подругой, снимая с её плеча второй пистолет-пулемёт. Короткими экономными очередями он добил солдат в кузове, вернул девушке оружие, а сам вытянул из рук мёртвого солдата винтовку, а из кобуры свесившегося из кабины убитого офицера пистолет.
Не тратя времени, парочка бросилась на окружавших их солдат. Скрываясь за препятствиями, перекатываясь и кувыркаясь, они стреляли, прятались и снова стреляли.
Тёплиц уже плохо видел их и потому сбросив с плеч серый твидовый пиджак, бросился бежать по крыше в сторону выхода с рыночка. Он пыхтя перепрыгивал с карниза на карниз, думая про себя, что сошёл с ума. Впрочем, расстояние от крыши до крыши здесь были невелико. В детстве он не раз вместе с Янеком и Михаэлом развлекался, таким образом, за что получал от строгого отца ремня.
Оказавшись над местом боя Каспар увидел, что солдат осталось всего трое. Они были испуганны и не столько целились, сколько просто стреляли в сторону нападавших. Вот и ещё один солдат упал схватившись рукой за пробитую шею.
Залп из двух винтовок, случайный, почти наугад, расколол фонарь на столбе над головой Блондинчика, обдав его осколками стекла. Однако вторая пуля угодила парню прямо в бок. Тот споткнулся и упал на колени, прижимая ладонь к груди справа.
- Чёрт! – стукнул себя по колену часовщик – Это надо же так.
Девчушка покончила с парочкой противников и отбросила в сторону бесполезный MP-З8. Что-то прокричав парню и мараясь в его крови, она потащила его в переулок напротив.
Каспар знал, что дальше ему не перепрыгнуть. Он как мог свесился вниз, но рассмотреть ничего не смог. Только сейчас часовщик понял, что скакал по крышам забыв о своей ноге, точнее о её полном отсутствии. Протез не в счёт.
- Безумие. Полное безумие! Кто они такие? Англичане, американцы, русские? Вдвоём уложили столько солдат!
В этот момент впереди и позади заревели мощные движки и, сметая всё на своём ходу по мостовой понеслись армейские грузовики под завязку заполненные новыми солдатами.
Бежать парочке было некуда, если только…
Там же коллектор, - вспомнил Тёплиц и опрометью бросился в подъезд, а затем вниз. Перескакивая через ступени, он повторял вслух:
- Только бы успеть, только бы успеть.
Взмыленный и покрасневший он выскочил из подъезда, чем напугал обыскивающих рыночек солдат. Замерев по стойке смирно перед офицеров в звании капитана, он, вспомнив военную службу прокричал:
- Гер гауптман, я видел куда они побежали!
- Ты кто?
- Ефрейтор Каспар Тёплиц. 42-я пехотная дивизия.
- Куда? – загорелись глаза офицера.
Бывший связист, дрожа внутри от возбуждения, указал пальцем в противоположную от переулка с коллектором сторону.
- Они взяли мотоцикл с коляской и поехали в сторону вокзала.
- По машинам! - заорал капитан, убирая «вальтер» в кобуру на боку.
Надо бы кровавую дорожку замыть пока никто носа на улицу не высунул, - подумал про себя Тёплиц, злорадно улыбаясь покидающим рынок грузовикам. А вслух часовщик произнёс удивившее даже его:
- Удачи вам, ребята.
Как ни странно, но в эту ночь Каспар спал словно ребёнок. Он не испытывал никаких угрызений совести, не чувствовал себя предателем, он просто растворился в объятиях Морфея и наслаждался отдыхом которого не знал уже много лет.
* * *
Рано утром 24 сентября 1939 года в здание органов госбезопасности на Лубянке, курьер доставил пачку писем, среди которых был необычный ярко-розовый конверт, подписанный красивым размашистым почерком.
«Милая тётушка Марта! К сожалению, мы не смогли приехать к тебе на юбилей, так как наши соседи устроили скандал – кричали, били посуду, вели себя чрезвычайно дурно. Из-за этого наш добрый Август немного приболел. Ты же знаешь, какой он впечатлительный. Вызывали врача. Не беспокойся, ничего серьёзного, скоро наш любимец встанет на ноги. В течение месяца будем у тебя. Как я? Со мной всё прекрасно. Криками меня не проймёшь. Готова поддержать любые твои выдумки. Целую и крепко обнимаю. Твоя любимая племянница Эльза».
(черновик)
Интересно? Материал с моего канала в "Яндекс-Дзене" https://zen.yandex.ru/rasskaz_na_odnu_ostanovky