"Странный символ". Фанфик по "Stray". Часть 2. Кот⁠⁠

— Мау! Мау!

B/12 падает на пол. Кот трогает его лапой. B/12 лежит, не шевелясь. Кот трогает ещё раз, осторожно, потом всё сильней, продолжая мяукать. Раньше это всегда помогало: когда B/12 только вывалился на него в заброшенной квартире Трущоб, когда упал, сломав дефлюксор, по пути к Робовейнику, когда они с Клементиной выручили его из тюрьмы. Хватало двух или трёх касаний лапой, и B/12 взлетал, шипя, кувыркаясь в воздухе, и говорил: привет, Маленький Аутсайдер. В этот раз B/12 молчит.

Кот трётся о тёплый железный корпус мордой. Пахнет раскалённым металлом — как за прилавком в Трущобах, где Компаньонам предлагают плошку горячего масла. Кот не думает о словах B/12, не хочет в них верить.

— Ма-ау…

B/12 не отвечает.

Кот сворачивается вокруг B/12 клубком. Так было уже много раз: на пыльных диванах в бесчисленных квартирах, на мягких подушках в доме у Клементины, рядом с медитирующим Збалтазаром в Робовейнике. Кот вспоминает, как уютно они сворачивались на лежанке возле Моруска каждый раз, когда приносили ему новые ноты. Больше всего коту нравилась первая мелодия — B/12 сказал, она называлась «Вечерние вычисления». Коту нравилось слушать, как Моруск играет на громоздком квадратном инструменте — B/12 сказал, это «гитара», — изредка, в полудрёме, мяукать. Поток воздуха от внешних блоков кондиционеров шевелил листья растений, Азуз под навесом напротив звенел кабелем о жестянки, в переулке переговаривались Компаньоны, и горели гирлянды. B/12 прятался в рюкзаке, и спине было тепло от его нагретого корпуса.

Но в этот раз B/12 не в рюкзаке. Рюкзака больше нет. B/12 тоже. Осталась только металлическая оболочка. Кот не хочет верить в это, но ничего другого не остаётся. Он жмурится, закрывает глаза, касаясь B/12 хвостом и мордой. Ему хочется, чтобы Моруск снова начал играть «Вечерние вычисления», но тот слишком далеко отсюда. Кот чувствует что-то неясное, что-то, чего не припомнит раньше; что-то внутри растёт, нагревается, неприятно толкает его, тревожа. Коту не больно, он лежит, укрывая B/12, лапы расслаблены, подёргиваются усы. Ему тепло, что-то глухо рокочет за стеклом позади, и нет ни стражей, ни зурков. Ему почти хорошо, ведь никуда не надо бежать. Ему не больно. Но почему-то больно — больней, чем когда он упал с трубы и подвернул лапу, чем когда его грызли зурки, чем когда в него стреляли стражи.

Кот лежит, слушая гул позади. Впереди по Центру управления бродят Помощники: красят стены, щёлкают ножницами, машут метлой — как ни в чём не бывало. Всё кругом осталось таким, словно ничего не произошло. Хотя нет, что-то всё-таки изменилось. Свет. Тёплый, всё более яркий свет заливает зал. Кот жмурится, поднимает голову. Свет яркий, но не колючий, не едкий, как вывески в Мидтауне. Свет мягкий и словно гладит уши и спину. Совсем как тот Компаньон со странным символом на мониторе.

— Мау.

Кот встаёт, вспрыгивает на стол у окна и смотрит, как сверху уходит последний слой крыши, а над городом плывут огромные, пушистые, сливочные и творожные облака. Кот не уверен, что значит «сливочный» и «творожный», но что-то из глубины памяти подсказывает: это приятно.

Кот смотрит вниз, на Город. Мидтаун, Трущобы и даже Мёртвый район выглядят совсем иначе. Погасли неоновые вывески, и кругом одни бетонные стены, но зато куда зеленей стали почему-то деревья. Кот замечает, что в Мидтауне их куда больше, чем в Трущобах. Внизу, кажется, копошатся какие-то точки; наверное, это Компаньоны, но отсюда не разобрать. Кот разглядывает громадные серые паутины, окутавшие стройку. С ними что-то не так… Чего-то словно бы не хватает. Оранжевых светящихся яиц. Яйца зурков пропали! Может быть, потому что их сожгло солнцем — совсем как B/12 сжигал их дефлюксором Дока?

B/12.

Кот спрыгивает со стола и возвращается к роботу. Тот по-прежнему молчаливо и неподвижно лежит на полу. Корпус не искрит, и окуляры не светятся. Кот снова сворачивается вокруг B/12.

— Мау.

Несколько секунд, а может, минут или даже лет он лежит так, тихо и молча. Солнца становится так много, что кажется, будто они плывут в океане света. Затем кот встаёт и, не оглядываясь, идёт к дверям Центра. Немного болит лапа, тянет спину, и ноет царапина на морде. Кот размораживается; ему кажется, что с ледяной улицы он попал в тёплый дом. Он старается позабыть B/12.

Это не так-то легко.

Бездумный Помощник у дверей почтительно разводит руками. Тяжёлые оранжевые створки открываются перед котом. Из щели доносится густой, кислый и горький запах земли и плесени. Кот отшатывается. Запах знаком, но почти забыт.

Кот думает о Клементине, которая говорила, что кто-то из Аутсайдеров должен попасть в Аутсайд любой ценой.

— Мау.

Он не считает себя Аутсайдером, несмотря на значок. Просто так вышло, что он упал с трубы, попал в Мёртвый город, освободил B/12, нашёл Момо, Дока и Збалтазара, а потом выручил Клементину и сумел запустить поезд.

…Это не так-то легко забыть. Не так-то легко избавиться от боли. Куда сложней, чем от рюкзака.

Кот осторожно ныряет в щель между створками. Светлый и тихий Центр управления Самого Защищённого Города остаётся позади. Кот взбирается по ступеням, отбегает от стен. Под лапами пружинит мох и скользит влажный бетон. Кот вдыхает запахи травы и почвы. Свет, прорываясь сквозь заросли, бьёт в глаза. На ухо садится бабочка.

Аутсайд.

Кот дёргает ухом и жмурится на солнце. Где-то журчит вода, что-то стрекочет. Над головой, высоко-высоко, плывут те же облака, что он видел из Центра управления. Солнце гладит его по шерсти. Кот жмурится, щурится, дышит прохладным, сладким и звонким воздухом Аутсайда.

Открыв глаза, он различает на заросшей стене странный символ — снова тот самый. Видимо, для людей и для Компаньонов это действительно что-то значит. Кот подходит ближе, рассматривая. Снова вспоминает Компаньона в шляпе из Мидтауна и Бабушку, связавшую пончо для Эллиота. На мониторе Бабушки он видел тот же символ.

Эллиот, вдруг думает кот. Эллиот может починить B/12.

— Мау!

Он разворачивается и стремительными прыжками возвращается в Город. Центр управления кажется сумрачным и пустым после Аутсайда, полного звуков, запахов, света и ощущений.

Кот вбегает в комнату к огромным окнам. За ними по-прежнему стоит залитый солнцем Город. Кот бросается к B/12. B/12 по-прежнему неподвижен и молчалив. Кот вспоминает, что это называется «мёртв».

Кот подхватывает B/12, как уже делал в том коридоре с зурками, и в тюрьме, и даже тут, в этой самой комнате, — и бежит к поезду. К счастью, ключ на месте, и батарея исправна. Загораются огни приборной панели, и гаснут лампы, поезд вздрагивает и начинает движение. Внутри очень шумно. Коту страшно в этой железной банке, мчащейся в пустоту. В прошлый раз с ним был B/12…

Кот кладёт B/12 на сиденье, устраивается рядом. Поезд, грохоча, едет в Мидтаун. Кот думает, что, возможно, в канализации, по пути из Робовейника в Трущобы, остались зурки — ведь туда не попало солнце. А ещё эти огромные красные глаза… И теперь у них нет дефлюксора. Но ему не раз говорили: он маленький и быстрый, храбрый и юркий. Он сумеет добраться.

Кот закрывает глаза и засыпает под стук поезда в холодном вагоне, кончиком хвоста касаясь остывшего корпуса B/12.