Система коридорная — на всех одна уборная
В Талице капитально ремонтируют шлакоблочное общежитие, которое строили еще военнопленные немцы. Жители дома считают, что здесь по-крупному отмывают деньги
Внешне дом №3 на улице Сакко и Ванцетти выглядит вполне себе ничего. На крыше новый шифер. Стена со стороны улицы затянута сеткой и почти вся оштукатурена.
Да и дверь подъезда транслирует в массы оптимизм. С одной стороны двери бодрое парадное фото кандидата от «Единой России» Константина Коротаева. С другой стороны — объявление о начале капитального ремонта с перечнем ответственных за этот процесс лиц, а чуть ниже, на отдельном листочке, список работ со сроками их выполнения. Правда, в самом подъезде нет радиаторов отопления, зато есть сырость, щелистый старый пол и затхлый запах.
Дом не гниет, а давно сгнил
— Живется здесь, прямо скажу, г…, — с таких слов начинает свой рассказ Зоя Бахаренко. — Не так давно были разговоры, что наш дом давно списали, признали аварийным. Ему уже 67 лет. В межкомнатные перегородки даже гвоздь не вбить. Он не держится. Там же внутри дерево, а сверху штукатурка. Все не гниет, а давным-давно сгнило.
Нас приглашают на экскурсию по коридору первого этажа. Вдоль него по обеим сторонам двери. Здесь остро ощущается атмосфера киношного послевоенного барачного быта.
— Сырость у нас офигенная. Все сыпется. Раньше под коридором проходила труба отопления. Она прогревала подпольное пространство на первом этаже. Когда труба лет пять назад пришла в негодность, ее просто вырезали и заглушили. А я астматик, эту сырость я сразу чувствую. А вы что, про это писать хотите? Не пишите, нам здесь еще жить и жить. Нам сейчас все сделают, и мы заживем! — Зоя Владимировна ведет нас в обшарпанную комнатку, где строители сделали душ с поддоном и установили эмалированную раковину, — Я в этом общежитии комнату 25 лет назад от ПЗГО получила, на 15 квадратах жила с двумя сыновьями. У нас душа все эти годы вообще не было. Просили, нас услышали и сделали. Еще и унитазы заменили. Все отлично. Живем уже, можно сказать, нормально. А куда деваться, ну нет возможности что-то другое приобрести. А мне и этого хватит. Меня, глядишь, не сегодня так завтра астма-подруга призовет к себе.
Нас мучают четвертый месяц
Поднимаемся на второй этаж. На общей кухне женщины моют посуду. На вопрос, как оценивают капитальный ремонт, в голос отвечают: ужасно. В доказательство демонстрируют творчество рабочих подрядной организации.
— Вот посмотрите в одном помещении установили два унитаза, а дверь-то одна. Здесь же не казарма. Как нам прикажете сюда ходить? — недоумевает Тамара Попова. — И не можем добиться, чтобы установили перегородку и сделали вторую дверь. Сначала пообещали, а теперь отказываются. Даже хотели второй унитаз снять. Мы не дали. Будем требовать, чтобы сделали все по-человечески. А вообще, одни приходят — одно говорят, другие приходят — другое говорят. Трубы меняют частично. Как-то определяют, что металлическая труба в хорошем состоянии и врезают в нее пластиковую.
Переключаем разговор на внешнюю отделку дома. Быть может, хотя бы эта часть работ делается качественно, и у жильцов бывшего общежития нет к ним претензий.
— Что там штукатурить, шлакоблок просто трогаешь, он тут же рассыпается. Все рушится. Рабочие три месяца мажут стену в одном месте. Она под раствором крошится. Одну стену с горем пополам отремонтировали, а сейчас будут ломать, чтобы пластиковые окна вставить. Как так? Все не по плану идет.
— Да вы посмотрите, как провода сделали, — Тамара Александровна снова возвращает нас к теме внутренних работ. — Электрические провода положили в лоток, а телевизионный кабель и кабели интернета оторвали и развесили соплями по всему коридору. Кто ж так делает? Счетчик неправильно поставили. В коридоре лампочки все перегорают. Только одна и работает.
— Да здесь с электрикой вообще бардак. Вместо водонепроницаемых розеток в прачечной комнате обычные розетки поставлены. Гильз в стенах для кабельных каналов нет. Вот, смотрите, они провода вплотную с водопроводными трубами проложили, а по нормативу между ними 40 сантиметров должно быть. А сейчас тех, кто в душе на первом этаже моется, током бьет, — возмущается Надежда Шубина.
Пишите Путину и обрящете
Капремонт предполагает восстановление общедомового имущества, а такового в общежитии предостаточно.
Например, деревянный пол в общем коридоре. Он прогнил. Между досками огромные щели, но исполнители работ, как утверждают жильцы, не хотят его менять. Общие двери в коридоре тоже менять не будут. На лестничных клетках срезали радиаторы отопления.И тоже не хотят восстанавливать, а в квартирах, прилегающих к подъездному помещению, зимой промерзают стены.
Во время кровельных работ шифер грузили на чердак. От этого на потолочной штукатурке и стенах образовались трещины, и это тоже никто устранять не собирается.
— Вот как здесь жить? В Москве вполне приличные дома сносят, а мы в этих откапиталенных развалинах должны жить. Что же получается, что там живут люди, а мы здесь нелюди. Так что ли?
Вообще в доме №3 по улице Сакко и Ванцетти всего шесть приватизированных квартир из семнадцати. Одиннадцать принадлежит муниципалитету, а значит и решение о капитальном ремонте, скорее всего, принимали муниципальные чиновники. Чем они руководствовались при этом, кто ж знает. А рабочие, которые делают ремонт дома, призывают жильцов сильно не паниковать.
— Они нам прямо говорят, что весь этот ремонт — обычная отмывка денег. Это же дураку понятно. А вы, мол, здесь еще года три-четыре поживете и вас все равно признают аварийными и расселят. Пишите в администрацию Путина, — передает слова строителей Тамара Попова.
Но пока идут все эти разговоры и пишутся письма, кровельщики в четвертый раз перекрывают крышу. Так как с первого раза все правильно сделать не получается. Отделочники упорно накладывают штукатурку на осыпающиеся шлакоблоки. А деньги Фонда капитального ремонта в общем и целом методично осваиваются.
