Сергей Лукьяненко - Проводник отсюда. Несмотря на небольшой размер рассказа, считаю его лучшим произведением Лукьяненко. Рекомендую.
В этом городе нет ничего достойного ненависти. Я подумал об этом,
но мысль вышла вялой и неубедительной. Чушь. При чем здесь достоинство
-- я ненавижу его.
Последний раз пройдя по квартире, я встал у окна. Ночь. Темнота.
Светящееся окно напротив -- оно светится всегда. Каждую ночь, блуждая
в бетонной однокомнатной клетке, я вижу неяркий свет за плотно
задернутыми шторами. И никакого движения. Наверное, там просто живет
человек, боящийся темноты.
Я ее не боюсь.
Вещи были собраны еще с утра. Рюкзак -- маленький, но тяжелый. И
спортивная сумка на ремне, набитая едой, одеждой и тем, что могло
понадобиться в первую очередь.
Присев на любимый стул, отреставрированный когда-то в порыве
энтузиазма, я оглядел квартиру. Стены, залепленные золотистыми обоями.
Бежевый ковер на полу. Маленький телевизор на столике у окна. Кровать,
книжные полки, гардероб. Знакомым у меня нравилось.
Говорят, очень уютно...
Я плюнул на пол. Пускай в этих восемнадцати квадратных метрах
будет уютно кому-нибудь другому. Молодой семье с парочкой детей,
например.
Плевок на полу смотрелся по-идиотски. Я вдруг подумал, что ничего
более театрального совершить не мог, и торопливо затер плевок
подошвой. Тоже театрально...
Чушь. Что бы я сейчас ни делал, все станет глупым и фальшивым. И
кормление рыбок в маленьком аквариуме, и битье посуды на кухне...
Рыбок, честно говоря, стоило отдать соседям.
Вытянув ноги, я расположился поудобнее. Ждать можно долго -- мне
сказали только, что Проводник придет ночью. Точное время в таких
случаях не переспрашивают.
Вспоминать, чего стоил мне выход на Проводника, не хотелось. Так
не вспоминают процесс получения бесплатной государственной квартиры.
Гадко, муторно и тяжко. Но я вынес то, что удается немногим. Я вышел
на Проводника. Настоящего, неподдельного Проводника Отсюда.
Вначале было двое фальшивых Проводников. Надо отдать им должное --
специалистов высокой квалификации... Увы, лишь в выколачивании денег
из клиента. Потом я вышел на самую настоящую цепочку -- вернее, на
конец ее. Человек, чей родственник воспользовался услугами Проводника,
рассказал мне все, что знал. Бесплатно, может, просто из желания
лишний раз поведать занятную историю. Многие сочли бы ее бредом. Но я
уже научился отличать правду от лжи.
Есть в историях о Проводнике детали, которые выделяют их из массы
мистической чуши. Во-первых -- они непохожи друг на друга. Летающие
тарелки никогда не принимают форму кастрюли, снежный человек не
забредает на равнины, экстрасенсы важно рассуждают о вампирах и
донорах биополя. Каждая устоявшаяся ложь боится нарушить свои рамки. О
Проводнике можно было услышать все что угодно. Имя, внешность,
обстоятельства прихода, мир, куда он уводил... Во-вторых, я никогда не
встречал человека, верящего в Проводника. Миллионы лечатся у
экстрасенсов, тысячи наблюдают летающие тарелки, сотни ловят йети.
Никто из повторяющих истории о Проводнике в него не верил. Говорили о
друзьях и знакомых, которые -- вот простаки -- верили в него. Я искал
-- но цепочка тянулась все дальше, пока не кончалась на человеке,
который, по всеобщему мнению, верил в Проводника -- но, вот беда,
куда-то уехал.
Но в этот раз я ухватился за цепочку. Выявлял звенья: тех, кто
видел уход Отсюда, тех, кто знал окружение Проводника, тех, кто имел с
ним связь. И настал миг, когда Последнее Звено цепочки пересчитало
купюры и вялым голосом произнесло:
-- Проводник придет к вам в ночь с понедельника на вторник. Его
любимая ночь, кстати...
-- Я могу быть в этом уверен? -- спросил я, цепенея от собственной
наглости. -- Вы отвечаете за... сроки?
Последнее Звено в цепочке подняло на меня мутные глаза. И тихо
ответило:
-- Можете быть абсолютно уверены. Я повторяю слова Проводника.
В мутных глазах был страх. Не передо мной -- удачливым, но не
более, клиентом Проводника. Пара каменнолицых громил в соседней
комнате гарантировала мою вежливость.
-- И что он обещал за обман? -- поинтересовался я, чувствуя, что
останусь безнаказанным.
-- Смерть, -- очень спокойно ответило Последнее Звено. -- Не
беспокойтесь, он придет к вам.
-- Как он выглядит? -- спросил я, стараясь не замечать появившуюся
охрану. Телепатически их вызвали, что ли?
-- Как угодно, -- без тени иронии ответило Последнее Звено. --
Проводите клиента, ребята. Все в порядке.
И я ушел из резиденции Последнего Звена в сопровождении вежливых,
воспитанных убийц...
То, каким оказался путь к Проводнику, меня не смущало. Самое
темное место -- под светильником. Чем больше Храм, тем многочисленнее
юродивые у входа. То, что Проводник держит в страхе свое окружение,
было куда важнее повадок этого окружения.
Мне оставалось три дня -- дни абсолютной свободы. То, кем я был и
как вел себя раньше, уже не имело значения. Безликие тени
телохранителей Последнего Звена следовали за мной в почтительном
отдалении. Я мог пьянствовать и устраивать оргии, делать долги и
осквернять могилы. Безликая охрана вытащила бы меня из любой
передряги. Я должен был присутствовать в своем доме в ночь с
понедельника на вторник. Этого потребовал Проводник -- прощающий
облепившей его дряни все, кроме прямого обмана.
Я не пустился в загул. Полдня заняло писание прощальных писем --
всем, кто оставался мне дорог. Их оказалось на удивление много -- вот
только рядом почему-то не было никого. Друзья исчезали из моей жизни и
моего города так постепенно, что я не смог этого осознать.
Сутки ушли на прощание с девушкой -- той, что чаще других бывала в
моем доме. Полдня -- торопливые, словно срок уже истекал, сборы. А
потом я просто валялся на кровати, курил, слушал старые магнитофонные
записи... Мне стало не по себе, и я всерьез задумался об отзыве
заказа. Это несложно, один телефонный звонок -- и окружение Проводника
начисто забудет мое имя. Но повторно к ним лучше не обращаться.
Прогулка по городу и короткий просмотр теленовостей привели меня в
чувство. Теперь я просто ждал -- ждал Проводника, который не мог не
явиться...
Темнота за окном сгустилась до предела и замерла, словно
остановленная тусклым звездным светом. Сегодня новолуние -- случайно
или нет? Говорят, Проводник работает ежедневно... еженощно... Значит,
на фазы Луны и прочую астрологическую чушь ему... Проводнику...
наплевать...
Я дернулся и поднялся со стула. Надо заварить кофе. Окунуть лицо в
холодную воду. И ждать дальше.
Звякнуло.
Обернувшись -- сон исчез мгновенно. -- я уставился в окно. Стекло
перечеркивала змеистая трещина. Со двора бросили камнем -- несильно,
но прицельно.
Открывая окно, я чувствовал, как взмокли и похолодели ладони.
Смешно... Никогда не считал себя неврастеником.
Он стоял во дворе -- на асфальтовом пятачке между черными
квадратами домов. Темный силуэт, запрокинувший голову, вглядывающийся
в меня сквозь ночь.
-- Спускайся, -- негромко сказал Проводник. В тишине голос был
отчетлив и равнодушен. И не вызывал никаких сомнений. Только Проводник
мог прийти в эту ночь.
-- Сейчас, -- так же тихо ответил я. -- Минутку...
-- Спускайся, -- повторил Проводник. -- Вниз. Никаких лестниц.
Можешь найти веревку. Даю тебе восемь минут.
Вот теперь мне стало страшно. Я понял, чего он хотел. Об этом
говорилось во всех историях -- правдивых и лживых, без разницы.
Преодолеть страх, доказать, что действительно должен уйти... А я-то
думал, что моим испытанием станет ночь. Я не боюсь темноты! Не боюсь
призрачных теней, тень -- это просто изнанка света.
Боюсь высоты.
-- Спускайся, -- равнодушно сказал Проводник. -- Семь минут.
Веревка была скользкой и не могла быть иной. Нейлон. У меня не
нашлось времени навязывать на ней узлы... Я болтался на уровне второго
этажа, вцепившись в ненадежную раскачивающуюся нить. Второй этаж,
чушь... Кто не прыгал в детстве с балкона второго этажа, доказывая
свою смелость друзьям и себе самому?
Я, например, не прыгал...
Пальцы ослабли, и я заскользил вниз, обжигая ладони, тщетно
пытаясь затормозить. Асфальт радостно ударил по ногам, я присел, не
выпуская предательской веревки.
-- Одна минута, -- сказал Проводник. -- Успел. Теперь успокойся,
все в порядке. Больше испытаний не будет.
Рюкзак оттягивал плечи, сумка валялась рядом. Хорошо, что я
перелил коньяк в солдатскую фляжку. Как чувствовал. Подняв сумку, я
перекинул ее через плечо. И посмотрел на Проводника -- благо он стоял
рядом.
Наверное, неподготовленный мог сойти с ума от этого зрелища.
Проводник менялся. Его лицо колебалось, словно лист под порывами
ветра. Он становился то выше, то ниже; одежда его за несколько секунд
проскакивала все цвета радуги и превращалась в зыбкую тень. Конечно,
Проводник не был человеком, я знал это. Но таких реальных
доказательств не ожидал.
-- Ты очень странный, -- сказал Проводник. -- Сам не понимаешь,
что тебе нужно. Закрой глаза и успокойся.
-- Ты исчезнешь, -- прошептал я. -- Боюсь.
-- Не исчезну, -- почти ласково, голосом, пришедшим из детства,
ответил Проводник. -- Ты ведь выдержал... почему-то. Закрой глаза.
Опустившись на колени, я закрыл глаза. Хорошо, Проводник. Как
прикажешь. Я слишком долго шел к тебе. Слишком долго учился верить в
тебя. Я ненавижу свой город. В нем нет никого, кого можно любить. Если
ты исчезнешь... я просто умру, наверное. В уюте бетонной квартиры. В
окружении любимых вещей -- они не люди, они не могут любить в ответ.
Пойми меня. Проводник, даже если я сам себя не понимаю. Подскажи, что
мне нужно. Найд