Ридикюль.Пьеса в одном акте.
Действующие лица: Народ, Интеллигенция, Дама с собачкой.
Полдень. Народ мнёт картуз перед крыльцом. Интеллигенция, сидя на золоченых перилах, ест консоме.
– С утречком, – вздыхает народ.
– Здравствуйте, Николай, – вздыхает интеллигенция.
– Я к вам по-соседски, такскать...
Интеллигенция выжидает.
– Стольничек, – обрисовывает ситуацию народ.
Интеллигенция молча достаёт из кармана сто рублей.
– И полтинник на поправку, – уточняет народ.
– Сху... – начинает интеллигенция, но тут замечает в окне благородный профиль маменьки, урожденной Рюриковой-Мизерабль. – Схулиганить хотите, Николай, – грозит она пальчиком. – Пятьдесят рублей мне требуются на фуагра.
– Не хватит мне, – угрюмо говорит народ.
– Печально слышать, – пожимает плечами интеллигенция.
– Я к тебе как к человеку, – делает попытку народ. – Бог жадных не любит!
– Бога нет, – отрезает интеллигенция.
Народ ахает и хватается за сердце.
Дверь открывается. Урожденная Рюрикова-Мизерабль в сопровождении эпаньоля Мими выходит на крыльцо.
– Что ж вы дочку какую бездушную вырастили, – сипит народ.
Рюрикова-Мизерабль обращает рассеянный взор к интеллигенции.
– Что такое, мон ами?
– Завтра верну, – бубнит народ. – Ну чо вы, ё.
– Ма шер, возьми всё что нужно в моём ридикюле.
Лицо народа озаряется торжеством. Интеллигенция, поперхнувшись консоме, собирается что-то возразить, но в эту секунду из-за забора доносится голос:
– Колька, ты что ли?
Народ вздрагивает и втягивает голову в плечи.
Появляется Дама с собачкой.
– От'шельмец! – Дама тычет пальцем в народ. – У Синчуков был, теперь тут клянчит. Совесть есть у тебя? Катись отсюда, забулдыга!
Народ уходит, понуро шаркая онучами.
– Благодарю вас, Александра Васильевна, – прочувствованно говорит ителлигенция.
– Своим чего ж не помочь! – улыбается дама. – Да, я зачем зашла-то... Пятьсот рублей не займёте? Вальке отдам за лекарство.
Рюрикова-Мизерабль молча уходит в дом и возвращается с ридикюлем.
– И за собачкой моей приглядите, пока я в магазин схожу, – говорит Дама, пряча пятьсот рублей в декольте.
Калитка за ней закрывается.
– Вы, маменька, как лох, – после некоторого молчания говорит интеллигенция.
– Кто бы говорил, мон ами, – отвечает Рюрикова-Мизерабль.
Собачка ложится на цикламены и лижет в паху.