Пустыня
Палило солнце, нагревая золотистый песок, на редких камнях грелись ящерицы. Стояла полная тишина. Ничто не нарушало величественное спокойствие пустыни…
На горизонте показалось черная точка, через некоторое время за ней появились еще несколько, поменьше. Скоро оказалось, что эта точка – человек, в добротной, небедной одежде, цвет которой невозможно разобрать из-за песчаной пыли, осевшей на ней. Он шел медленно, еле передвигая ноги. Его лицо не выражало эмоций-оно как-бы застыло в маске безразличия ко всему окружающему. За ним шло несколько шакалов.
Человек шел, не думая – он перестал мыслить и думать – он умер, и осознавал это. В его воспаленном мозгу навсегда запечатлелась одна картина – как в его деревню врываются вражеские воины, поджигая, убивая и снося все на своем пути. Он помнил, как пытались мирные жители противостоять захватчикам, но что могли крестьяне сделать обученным убивать воинам?! Он смутно помнил, как его поверг в темноту сознания удар по голове. Как он очнулся один, абсолютно один, посреди сожженной деревни. Как он подумал, что ему надо дойти до соседней деревни…
Человек упал – не было сил дальше идти. К нему приблизился вожак стаи, обнюхал его… Человек все это чувствовал, и ему было все равно… Первый, пробный, укус шакала – ни звука. Началась трапеза жителей пустыни…
Через несколько минут все было кончено, и лишь красный песок, обрывки одежды и белые кости напоминали, что здесь произошло. Стая шакалов лежала, отдыхая после сытного обеда.
Поднялся слабый ветерок, и вожак поднял голову. Он почувствовал в ветре слабый запах жизни… Это значило, что недалеко идет караван. Вожак поднялся на ноги и пошел. Он знал, что стая идет за ним.
Ветер занес песком все следы пиршества животных. Не осталось и следа. Через некоторое время стая исчезла за линией горизонта.
Палило солнце, нагревая золотистый песок, на редких камнях грелись ящерицы. Стояла полная тишина. Ничто не нарушало величественное спокойствие пустыни…
На горизонте показалось черная точка, через некоторое время за ней появились еще несколько, поменьше. Скоро оказалось, что эта точка – человек, в добротной, небедной одежде, цвет которой невозможно разобрать из-за песчаной пыли, осевшей на ней. Он шел медленно, еле передвигая ноги. Его лицо не выражало эмоций-оно как-бы застыло в маске безразличия ко всему окружающему. За ним шло несколько шакалов.
Человек шел, не думая – он перестал мыслить и думать – он умер, и осознавал это. В его воспаленном мозгу навсегда запечатлелась одна картина – как в его деревню врываются вражеские воины, поджигая, убивая и снося все на своем пути. Он помнил, как пытались мирные жители противостоять захватчикам, но что могли крестьяне сделать обученным убивать воинам?! Он смутно помнил, как его поверг в темноту сознания удар по голове. Как он очнулся один, абсолютно один, посреди сожженной деревни. Как он подумал, что ему надо дойти до соседней деревни…
Человек упал – не было сил дальше идти. К нему приблизился вожак стаи, обнюхал его… Человек все это чувствовал, и ему было все равно… Первый, пробный, укус шакала – ни звука. Началась трапеза жителей пустыни…
Через несколько минут все было кончено, и лишь красный песок, обрывки одежды и белые кости напоминали, что здесь произошло. Стая шакалов лежала, отдыхая после сытного обеда.
Поднялся слабый ветерок, и вожак поднял голову. Он почувствовал в ветре слабый запах жизни… Это значило, что недалеко идет караван. Вожак поднялся на ноги и пошел. Он знал, что стая идет за ним.
Ветер занес песком все следы пиршества животных. Не осталось и следа. Через некоторое время стая исчезла за линией горизонта.
Палило солнце, нагревая золотистый песок, на редких камнях грелись ящерицы. Стояла полная тишина. Ничто не нарушало величественное спокойствие пустыни…