Психоделика Пелевина | Аудиокассеты⁠⁠

"В молодости со мной всякое бывало, как например и с Биллом Клинтоном. Только он не вдыхал, а я не выдыхал. А так очень похоже, но я уже давно не употребляю наркотики. Единственный стимулятор в моей жизни - это китайский чай. Я научился ценить простое, ясное и трезвое состояние ума. Мне никуда из него не хочется уходить. Это мой дом, мне в нем хорошо и уютно" Виктор Пелевин

Вдыхая сладкий и приятный дым отечества, осмелюсь спросить кто в нем самый популярный современный писатель? Как минимум многообразие литературных жанров вряд ли порадует нас однозначным ответом. Цифры тиража скажут, что Борису Акунину нет равных в этой системе счисления. Где-то рядом и Дмитрий Глуховский, но одно имя который год вводит в резонанс все литературное сообщество - это Виктор Олегович Пелевин.

Родился 22 ноября 1962 года в Москве. В 90-х годах по мнению многих написал свои самые успешные романы: "Омон Ра", "Чапаев и Пустота", "Generation П". С 2003 года выпускает стабильно по одной книге в год и практически всегда это становится литературным событием. Кто знаком с Пелевиным прекрасно это знают. Кто не знаком, есть несколько хороших документалок и проговаривать все то же самое о его биографии мне совсем не хочется, но если вдруг вы действительно не знакомы с творчеством этого писателя и вы чувствуете в себе склонность к некоему метафизическому восприятию мира, Пелевин станет для вас, аки "веществом" качественно изменяющим сознание.

Пелевина, как писателя, прежде всего интересуют процессы происходящие в области сознания и коллективного бессознательного, индивидуально психики, социальное поведение людей и как следствие у автора внимание акцентируется на феномене идеологии, рекламы, возможностях компьютерных технологий, психоделики и исследовании современного состояния отечественного "нац-архетипа"

Взгляды его во многом ориентированы на религию и философию Востока, в первую очередь буддизм. Согласно которому, бытие человека, лишь иллюзия - несовершенная копия мира идеального, скрытого от неподготовленного взора. Но моя задача вычленить из его творчества психоделический контекст.

В современном литературоведении психоделика стала изучаться недавно, в ней заложен принцип игры. Ilynx или илинкс - это разновидность игры описанная социологом Роджером Кайлуа, по его мнению она основана на временном нарушении восприятия. В произведениях Пелевина именно "илинкс-герой" породил человека психоделических игр.

Но, что сформировало самого Пелевина? Конечно же Карлос Кастанеда оказал огромное влияние как на творчество, так и на личность самого писателя. Первые три книги Кастанеды переведенные Василием Максимовым редактировал именно Пелевин и по мнению многих эти варианты, эти переводы - лучшие из всех доступных. Кастанеда это база для психоделической игры сознания Пелевина. В его работах сознание расщепляется образуя миры между которыми порой трудно провести границы. Используя все это, Пелевин заостряет внимание читателя на разнообразных формах измененного сознания. Галлюциногенный сон у него неотделим от других форм присутствия. Идеи Дзен буддизма нашли причудливое сочетание с постмодернистскими представлениями о виртуальной реальности. Перечисленным автор не ограничивается и поэтому звучание пелевинских произведений необычайно интересно и актуально.

В частности малая проза писателя, демонстрирует идеи двойного кодирования. Мир перед нами в этих рассказах предстает и как реальность, и как представление о ней. И где-то между, будто в какой-то промежуточности, вне этого кода - дрейфует наш психоделический странник.

"Русский способ вечного возвращения отличается от мексиканского в основном названиями населенных пунктов, мимо которых судьба проносит героев, и теми психотропными средствами, с помощью которых они выходят за границу обыденного мира. Для мексиканских магов и их учеников - это галлюциногенный кактус пейот, грибы псилоцибы и сложные микстуры, приготовляемые из дурмана. Для Венечки Ерофеева и многих тысяч адептов его учения - это водка "кубанская", розовое крепкое и сложные коктейли, приготовляемые из лака для ногтей и средства от потливости ног" Виктор Пелевин - "Икстлан - Петушки"

В какой-то степени каждое его произведение, но прочел я не все, преподносит нам этого илинкс-персонажа. Он умело вовлекает нас в эту игру. Не автор, в прямом смысле и повествовании, а именно через сознание героя и его мультивёрс, в котором он сам ни черта не понимает, но...предлагает нам понаблюдать.

В психоделическом направлении тексты Пелевина эволюционирует от романа к роман. В первой части "Чапаева и Пустоты" кокаин играет роль фольклорного, скорее социального атрибута определенной среды. Психоделические состояния характеризуют конкретных героев и вызваны просто употреблением наркотиков. Во второй главе происходит слом и "психоделической" уже становится нарративная структура романа, где, например, разговор Петра Пустоты с Тимуром Тимуровичем о Набокове, обнажает двойную, временную структуру сознания Петра.

Второй его роман, уже оказывается с этой точки зрения более сложным. Достаточно процитировать обоснованное наблюдение Павла Пепперштейна по этому поводу, а это не абы кто! Совместно с Сергеем Ануфриевым, им написан огромный двухтомник - "Мифогенная любовь каст". Роман, который по-настоящему может называться столпом постсоветской психоделики.

"Generation П" - ориентирует внимание читателя на связи, существующей между двумя типами визуально-знаковой продукции: между рекламным клипом и галлюцинацией. То есть между продукцией культуры и продукцией сознания. Реклама строится по тому же принципу, что и галлюциноз, — по принципу экзегезы, вчитывания некоего аффективно раздутого гиперсмысла в любую деталь, в любую вещь, которая мгновенно становится криптом в свете умело инсценированного «мистического совпадения». Павел Пепперштейн

Именно поэтому столь удачным оказался "пелевинский образ криэйтора", работающего над созданием рекламных клипов и постеров, который черпает свое вдохновение из общения с галлюциногенами.

"Я не курю и не пью и считаю, что в химию мозга не следует вмешиваться напрямую, во всяком случае, на постоянной основе. Это ведёт только к зависимости от химикатов и не решает ни одной человеческой проблемы. Наркотики вообще способны решать только те проблемы, которые перед этим создают сами. И потом, что это значит: «расширение сознания»? У сознания нет таких характеристик, как длина или ширина, сознание не надо расширять или углублять, я думаю, что его надо постепенно очищать, а для этого наркотики не просто бесполезны, они вредны" Виктор Пелевин

Публичные высказывания писателя относительно веществ и измененных состояний сознания приводимые мною в данной статье являются показателем некой, тупости что ли, задаваемых вопросов интервьюерами. Скорее всего поэтому Пелевин последние 20 лет вообще не дает никаких интервью; "употребляете ли вы наркотики", "как вы к ним относитесь", "пишите ли вы под ЛСД", "что думаете о Тимоти Лири?" - не смешно и очень плохо...

Безусловно Пелевин и его произведения требовательны к читателю, здесь важен не столько культурный порог входа, сколько его специфичность и нужно быть в контексте, потому что Пелевин не просто писатель, он исследователь и психоделическая культура - это один из отправных пунктов самого автора и эти пункты не автономные, они сложены в некий гибрид из психоделики, философии и религии. Не устану цитировать Пепперштейна, который говорит о Пелевине.

"Он в целом невозможен без Кастанеды и, добавлю, без огромной популярности Кастанеды в России. Он невозможен без американской психоделической революции, без хиппи, битников, без Керуака, Воннегута, Лилли, Тимоти Лири, Теренса Маккенны… ну и вообще без всей этой мощной ризомы старых хипарей, которые пересели с психоделиков за компьютеры" Павел Пепперштейн

Роман за романом, во многих текстах вы найдете отсылки к психоделическому банку данных 20 века. Пелевин с завидной частотой умело встраивает его в свой нарратив. Возможно, в ранних работах это было более явно, как многие считают и позже скажу почему. Но, на мой взгляд, если верно мое утверждение, что психоделика красной нитью сшивает все его произведения тем или иным образом, то более современные работы, как минимум, радуют более аккуратным стежком. Чего стоит повесть - Операция «Burning Bush», в составе сборника "Ананасная вода для прекрасной дамы" в которой интересную художественную форму получили опыты Джона Лилли с камерой сенсорной депривации. Эти события стали прототипом для этого текста, да и вообще опыты с сознанием и военно-политический контекст в одном флаконе - нередко явление для пелевинских историй.

"Сначала он лично давал мне выпить стаканчик кваса с растворенными в нем „усилителями осознанности“, как он их называл. Насколько я понимал, у его квасной психоделии не было постоянной рецептуры, и он все время экспериментировал, но одним из рабочих ингредиентов было вещество ЛСД-25, которое, по его словам, почти не оказывало на меня эффекта" Операция «Burning Bush» Виктор Пелевин

Далее, в фантастических переходах от трипа к трипу, прообраз Льва Николаевича Толстого в романе "Т", испытывает на себе то спорынью, то по описанию нечто похожее на давамеск и смотрится это весьма органично, ввиду не раз мной указанного и используемого автором пограничного состояния сознания главного героя.

Задействованные литературные приемы могут быть тут же, не отходя от кассы высмеяны и деконструированы. Вероятно отсюда и исходит попытка многих классифицировать Пелевина как писателя-постмодерниста. В одном из эпизодов романа диалог Графа Т и Ариэля описывает современную литературную кухню.

"Есть ещё узкие спецы. №4 - Гоша Пиворылов. Торчок. Ну, или криэйтор психоделического контента, как в ведомости написано. Маркетологи говорят, один торч на сто страниц по-любому не помешает. Он тоже в своём роде звезда, всему гламуру и анти-гламуру лёгкие наркотики пишет. Если надо, может и тяжёлые. Отвечает, короче, за изменённые состояния сознания. Например, когда вы выпиваете графинчик водки и вам хочется жить и смеяться, и смотреть без конца в синее небо. Кислотный трип с лошадью тоже он делал" Виктор Пелевин "Т"

Правда или конспирологическая теория? Оставим это другим. Не раз мной парно упомянутые Пелевин и Кастанеда стали логосом времени как по сценарию и даже здесь негативно настроенные читатели, критики обесценивают талант в обоих случаях. И тот и другой, по их мнению прыгнули на психоделический "hype train" и пока этот поезд ехал, вагон с кактусами отцепился, оставив на том же километре почитателей прямолинейного письма.

Все одинаково плохо - как бездумное почитательство так и опьяненная агрессией критика. Аналогичным образом можно осудить Бодлера и Де Квинси, которые художественным образом описали интерес английско-французской богемы к опиуму и гашишу. Писатель тоже предприимчив, он отвечает предложением на спрос. Широкому читателю интереснее конкретные обстоятельства действия, в нашем случае механизм изменения сознания, нежели само действие. Непосредственной причиной изменения состояния сознания, той самой илинкс игры может быть все, что угодно - молитва, экстаз, аскеза, сумасшествие или наркотики; неважно что. Перечисленное не должно играть определяющую роль при обозначении самого явления, тем более при интерпретации вами прочитанного. Психоделику не следует сводить лишь к психотропным препаратам. Есть психоделика обыденной жизни, массмедиа, психоделика потребления, психоделика кино и так далее. Наш мозг будто иллюминация, все перечисленные обстоятельства высветляют в нем различные зоны психики, формируя своеобразный калейдоскоп. Как и к любому явлению, а тем более писателю, к Виктору Пелевину относится можно по-разному. Критики законодатели всерьез не откликаются на его творчество, относя его к промежуточной зоне между массовой и настоящей литературой. "Конвейер самоповторов", "коммерческий писака" - это лишь малая часть претензий литературного сообщества, но для целой части поколения Пелевин стал культовой фигурой, кумиром определяющим стиль жизни. Опираясь на его произведения, мной прочитанные, я лично выхожу за какие-либо рамки и критерии оценок. Я чувствую все то, о чем он пишет. Я чувствую, что это его по-настоящему волнует и задевает. Возможно я поддаюсь какому-то навеянному извне очарованию? Или это очередная попытка во всем усомниться, не знаю. Но, в общем, лично мое восприятие текста и воображение очень здорово комбинирует с его манерой письма, приемами и посылом. Вот так просто, ну а что до нарко-психоделического контекста Пелевина, то можно подытожить это видео его же цитатой.

Если мои герои принимают какие-то фантастические вещества, это просто сюжетный ход, который позволяет мне рационально объяснить возникновение подобных переживаний у них. Вы же не спрашиваете, например, Акунина или Маринину, сколько старушек они мочат в неделю — хотя по их книгам уголовный розыск вполне может решить, что они хорошо знакомы с технологией убийства или даже занимаются его пропагандой. А вот меня почему-то постоянно спрашивают, употребляю я наркотики или нет. Нет, не употребляю, никому не советую и где купить, тоже не знаю. Виктор Пелевин

Что ж, в будущем буду также отмазываться. Спасибо, что прочитали мою статью полностью! До встречи!