Прокофьич.
Раннее утро, всюду вопят петушиные будильники, безумно мычат коровы, где-то на отшибе, за старой сеносушилкой начали перекличку местные псы ... только собака Лайка, тихо и мирно спала.
Дед Прокофьич, тяжело ступая, затянулся едва высохшей "беломориной", привычно закашлялся и сплюнул на дорожку, которая напоминала по цвету и консистенции манную кашу с черносливом. "Сегодня опять за трактор, да еще и в райцентр ехать за продуктами, у старухи-то моей юбилей" ,- пробубнил дед и открыл дверь калитки.
Путь до полуразваленного тракторного гаража пролегал через разбитую бетонную дорогу, поросшую мхом, и куски араматуры в этом мху напоминали деду камыш.
"Здарова, Прокофьич" , - выкрикнул сторож Митрофан, нелепо поправляя исстареный тулуп.
"Здоровей видали", - угрюмо ответил дед и направился к своему боксу.
В лучах, едва пробивавшихся сквозь дырявую крышу солнца, трактор казался деду чем-то особенным, приятным и родным, но стоило деду залезть в кабину, протереть масляной тряпкой лобовое стекло, завести трактор, как вся эта радость пропадала ... дед снова оказывался в своём угрюмом и вонючем гробу : скрипящие дворники, которые лязгали, словно ногти по школьной доске, ужасная тряска и вибрации кабины, запах гари и пота ...
Выезжая из гаража, дед поприветствовал комбайнера Петю лёгким жестом своей мозолистой руки и по привычке закурил. На колхозном поле сенокос был в самом разгаре, дед остановился подле стога сена, и бабы кинулись наполнять его кузов. И так каждое лето, день за днём, час за часом.
Пришло время обеда. Дед расположился возле стога, откупорил банку постных щей из свежей капусты, достал горбушку хлеба и принялся с уповением уплетать их. "Сегодня колбаски возьму немножко, селёдочки одну рыбинку, а бабка пусть картошки наварит с укропом и маслицем сдобрит. Что бы ей такого подарить?", - думал дед, сделал глоток ледяного квасу, докурил папиросу и привычно поплеся к трактору.
Трактор жизнерадостно завёлся, дед с треском и гоготом включил передачу и поехал в сторону райцентра.
Остановившись недалеко от магазина "Светлана", старик заглушил мотор, ловко спрыгнул с подножки и направился к двери.
Внутри как обычно работал старый вентилятор.
"Прокофьич, здравствуй!", - воскликнула продавщица Любочка.
"Доброго дня", - ответил дед. "Взвесь-ка мне "докторской" грамм 150, да селёдочку одну помясистее, вон ту, что из бочки глаза выпучила и "Беломора" пачку мне одну".
Закинув за плечо "авоську" дед потопал к трактору, попутно сорвав пару ромашек с обочины. "Бабка себе пусть в волосы заплетёт, всё-так юбилей как-никак", - с счастливой улыбкой подумал дед, залез в трактор и поехал в сторону дома, навстречу закату.
©MaggiDog
Дед Прокофьич, тяжело ступая, затянулся едва высохшей "беломориной", привычно закашлялся и сплюнул на дорожку, которая напоминала по цвету и консистенции манную кашу с черносливом. "Сегодня опять за трактор, да еще и в райцентр ехать за продуктами, у старухи-то моей юбилей" ,- пробубнил дед и открыл дверь калитки.
Путь до полуразваленного тракторного гаража пролегал через разбитую бетонную дорогу, поросшую мхом, и куски араматуры в этом мху напоминали деду камыш.
"Здарова, Прокофьич" , - выкрикнул сторож Митрофан, нелепо поправляя исстареный тулуп.
"Здоровей видали", - угрюмо ответил дед и направился к своему боксу.
В лучах, едва пробивавшихся сквозь дырявую крышу солнца, трактор казался деду чем-то особенным, приятным и родным, но стоило деду залезть в кабину, протереть масляной тряпкой лобовое стекло, завести трактор, как вся эта радость пропадала ... дед снова оказывался в своём угрюмом и вонючем гробу : скрипящие дворники, которые лязгали, словно ногти по школьной доске, ужасная тряска и вибрации кабины, запах гари и пота ...
Выезжая из гаража, дед поприветствовал комбайнера Петю лёгким жестом своей мозолистой руки и по привычке закурил. На колхозном поле сенокос был в самом разгаре, дед остановился подле стога сена, и бабы кинулись наполнять его кузов. И так каждое лето, день за днём, час за часом.
Пришло время обеда. Дед расположился возле стога, откупорил банку постных щей из свежей капусты, достал горбушку хлеба и принялся с уповением уплетать их. "Сегодня колбаски возьму немножко, селёдочки одну рыбинку, а бабка пусть картошки наварит с укропом и маслицем сдобрит. Что бы ей такого подарить?", - думал дед, сделал глоток ледяного квасу, докурил папиросу и привычно поплеся к трактору.
Трактор жизнерадостно завёлся, дед с треском и гоготом включил передачу и поехал в сторону райцентра.
Остановившись недалеко от магазина "Светлана", старик заглушил мотор, ловко спрыгнул с подножки и направился к двери.
Внутри как обычно работал старый вентилятор.
"Прокофьич, здравствуй!", - воскликнула продавщица Любочка.
"Доброго дня", - ответил дед. "Взвесь-ка мне "докторской" грамм 150, да селёдочку одну помясистее, вон ту, что из бочки глаза выпучила и "Беломора" пачку мне одну".
Закинув за плечо "авоську" дед потопал к трактору, попутно сорвав пару ромашек с обочины. "Бабка себе пусть в волосы заплетёт, всё-так юбилей как-никак", - с счастливой улыбкой подумал дед, залез в трактор и поехал в сторону дома, навстречу закату.
©MaggiDog