Приключения шведов в России
Пост ниже представляет собой несколько фрагментов из книги Леннарта Дальгрена «Вопреки абсурду. Как я покорял Россию, а Россия покоряла меня» и некоторым образом продолжает тему, начатую здесь. Автор открывал первые магазины ИКЕА в нашей стране, а потом десять лет возглавлял российское подразделение этой компании. Книга в целом интересная, найти в сети ее не сложно. Есть там и про особенности ведения бизнеса в нашей стране, и взгляд на российскую действительность глазами иностранного менеджера, и много других интересных фактов и наблюдений. Проиллюстрирую это несколькими отрывками.
«Является эта книга правдивым описанием? Могу ответить лишь встречным вопросом. А можно ли найти правду в обществе, которое ка протяжении нескольких советских поколений строилось на слухах и мифах?.. Помнится, мы стояли, склонившись над картой одного земельного участка. На ней была изображена дорога. Я заметил: «Но ведь этой дороги самом деле нет». После непродолжительного обсуждения с российскими партнерами сошлись на том, что «хоть ее и нет, но она была в плане, утвержденном еще пятнадцать лет назад. Так что можно считать, что она есть». Что тут еще скажешь!»
«Сейчас в сложно поверить, но бренд ИКЕА в России был практически неизвестен. А у тех немногих чиновников, которые раньше слышали о нас, успело сложиться незаслуженно плохое мнение. Особенно сложно нам пришлось в Москве, где приходилось постоянно восстанавливать нашу репутацию. Дело в том, что из-за первых безуспешных попыток открыть магазины в России [которые были сорваны в результате событий октября 1993 года] местные чиновники стали относиться к нам подозрительно: увы, за нами закрепилась слава людей, которые много говорят, но мало делают. Они считали, что стрельба на улицах — недостаточная причина для того, чтобы уезжать из России. Шведы, не знавшие войн около 200 лет, просто струсили, считали они».
Автор книги - Леннарт Дальгрен - справа
«Приехав в Москву, я был удивлен обилием черных лимузинов, оборудованных мигалками, перевозящих чиновников высокого и среднего уровня и их родственников... Меня эти завывающие «членовозы» приводили в бешенство, поэтому я до последнего делал вид что не понимаю, почему мне сигналят; и как можно медленнее освобождал дорогу. Однажды я спросил у лектора [майора ГИБДД, приглашенного провести инструктаж сотрудникам ИКЕА], важно ли уступать дорогу специальному транспорту, например, пожарным, милицейским машинам и скорой помощи. Он ответил, что, конечно, очень важно. Тогда я спросил, важно ли с такой же поспешностью уступать дорогу служебным авто с мигалками. Да, сказал он, это тоже очень важно. Я честно признался, что обычно этого не делаю и, более того, стараюсь создать им как можно больше препятствий, чтобы с ними поскандалить. Неожиданно он улыбнулся и сказал: «Молодец!»»
«[Осенью 1998 года] Я стал замечать, что и мое отношение к россиянам в корне меняется. Например, я начал болеть за российских спортсменов и российские команды, что раньше мне было не свойственно. Кроме того, я стал обращать внимание на то, как односторонне изображают Россию западные СМИ. Однажды я вез детей в школу и увидел группу людей, человек шестьдесят-восемьдесят, с флагами и транспарантами, совершенно спокойно стоявших на тихой улочке, недалеко от американского посольства. Думаю, мало кто вообще их заметил. Вечером я включил телевизор и попал на новости американского канала. Там шел сюжет о беспорядках в Москве. Та самая небольшая и мирная группа, мимо которой я проезжал утром, была снята с такого ракурса, что казалась огромной грозной толпой, собравшейся у стен американского посольства. У москвичей такие репортажи не вызывают ничего, кроме раздражения, и живущие здесь иностранцы часто это обсуждают».
«В целом, мэр Лужков был настроен по отношению к нам довольно позитивно. Он признался. что собирается поехать в Стокгольм и поближе познакомиться с нашей компанией. Градоначальник был уверен, что ИКЕА в Москве ждет успех… Поскольку служба безопасности Лужкова настаивала на чтобы в ходе визита Стокгольм его сопровождал полицейский эскорт, поездка чуть не сорвалась. Шведская полиция сочла, что ранга градоначальника недостаточно, чтобы сделать исключение из правил, а посему ему было предложено передвигаться по городу как любому другому гостю шведской столицы. В конце концов Лужкову все-таки выделили спецсопровождение, и он посетил Стокгольм и ИКЕА».
«Это был ресторанчик, построенный без разрешения и не нанесенный ни на одну карту. Бар «Анна» расположился прямо между нашим участком и дорогой. Владелец относился к нему как к любимому детищу, ведь выстроил его своими рунами. Для нас же это было уродливое пятно, которое надо было удалить, чем раньше, тем лучше… Переговоры затянулись, потону что мы начали с попытки снизить цену. Поскольку в бар почти никто не ходил, владелец был вроде не против того, чтобы продать его. Но проблема была в тон, что формально продавать ему было нечего — на бумаге участка со строением просто не существовало. Армянин продолжал стоять на своем. В России часто так бывает: нечто, вполне возможное теоретически, на практике реализовать невозможно. И наоборот, как в этот раз, совершенно невозможное становится возможным».
«Правительство Москвы, которое ранее не возражало против открытия ИКЕА в черте города, теперь было недовольно тем, что наш первый магазин появится в нескольких километрах за МКАД. И стало чинить нам всевозможные препятствия. Мы начали строить съезд с трассы и нашему участку, совершенно необходимый для перегруженного шоссе. Для этого были получены все мыслимые разрешения от всех возможных инстанций. Во всяком случае, мы так думали… Правительство Москвы отреагировало незамедлительно — запретом на продолжение строительства. Оно утверждало, что все разрешения следовало получать именно у московских, а не подмосковных властей. Хотя дорога где ведется стройка, и находится за чертой города. Мы направили запрос в правительство Московской области. Оно спасовало… Мы снова обратились к правительству Москвы, но его позиция была непреклонной и точка. Официально строить путепровод было нельзя, потому что съезд расположен слишком близко к памятнику Второй мировой войны — противотанковым ежам, поставленным в честь остановки наступления немецких войск на Москву.
Здесь стоит сказать, что мы спроектировали съезд как можно дальше от памятника, хотя московские архитекторы нам и говорили, что необходимости в этом нет. Чиновники объясняли свою точку зрения исключительно заботой о чувствах горожан — путепровод ИКЕА в такой близости от памятника Великой Отечественной войны мог вызвать общественное недовольство. Вскоре мост стал знаменит на всю Россию. Пресса активно обсуждала все возможные аспекты этого строительства… Интенсивность движения на дорогах Московской области нарастала со скоростью лавины. Очень быстро очередь автомобилей, съезжающих к ИКЕА, стала такой длинной, что из-за нее возникли проблемы на шоссе. А поскольку оно соединяло Москву с международным аэропортом Шереметьево, многие важные персоны на себе испытали возникшие затруднения. Примерно год спустя мы получили от транспортных властей распоряжение немедленно возвести путепровод, чтобы разгрузить движение по трассе. Иногда не знаешь, смеяться или плакать, но смеяться во всяком случае гораздо приятнее...»
«Ежедневно московское метро перевозит около 7 миллионов человек. Значит, именно здесь должна быть наша реклама. Но и тут мы снова натолкнулись на противодействие московских властей. На этот раз они отказались согласовать размещение нашей рекламы в метро. Обычные для ИКЕА дерзкие и провокационные слоганы не устраивали руководство метрополитена. Плакат, объявляющий, что «каждый десятый европеец сделан на нашей кровати» не получил заслуженного, на наш взгляд, одобрения. А быстро предоставить статистические данные, подтверждающие это утверждение, было невозможно».
«[В день открытия первого магазина ИКЕА в России] мы устроили небольшую пресс-конференцию. Все журналисты были очень довольны тем, что увидели. Все, кроме одной девушки, которой показалось, что наш способ выкладку товаров будет провоцировать людей на кражу. Она считала, что следует учесть особенность русского менталитета и не подвергать людей искушению. Остальные в целом с ней согласились. Мне показалось странным, что российские журналисты так низко оценивают нравственный уровень своих соотечественников. Но мы не собирались принимать никаких особых мер безопасности. С помощью специальных систем мы рассчитывали узнать, будет ли процент краж в нашем московском магазине выше, чем в других странах мира. Как бы пристально мы ни следили за статистикой, уровень краж оставался существенно ниже среднего по ИКЕА. Когда мы открыли еще магазины в России, мы уже могли с уверенностью. заявить: в этой стране у нас крадут меньше, чем в других странах. Удивительно, почему среди русских так распространено мнение о том, что их собственный народ имеет какую-то особую склонность к воровству?»
«Глава Солнечногорского района Попов оказался чрезвычайно активным человеком — он всегда был в пути с одной встречи на другую, всегда опаздывал, и люди из его приемной всегда объясняли его отсутствие тем, что он на встрече с губернатором… Хуже всего было то, что нам постоянно вставляли папки в колеса. Одна инспекция сменяла другую, а Попов с изобретательностью. достойной лучшего применения, находит все новые способы чинить препятствия [строительству дистрибьютерского центра ИКЕА]… После пяти дней безуспешных попыток нам наконец назначили встречу, где мы безоговорочно. даже не пытаясь обсуждать, приняли предложение о том, чтобы перечислить в городской бюджет 10 миллионов рублей. Наше встречное требование состояло в том, чтобы эти деньги были направлены на обеспечение нужд пожилых людей. Попов в гневе покинут переговорную. Через пару дней он выступит с альтернативным предложением, которое мы не могли принять. Его реакция была столь же эмоциональна. В третий раз он вернулся и сказал, что согласен на наше требование перечислить деньги на нужды пожилых людей. Только при условии, что сумма будет увеличена до 30 миллионов рублей».