Понты и скромность
Друг рассказал:
В конце 90-х он учился в очень крутой школе. 10 класс. Контингент — дети политиков, бизнесменов и пр. Простых детей нет в принципе. Каждый старается показать, что он круче всех и все остальные по сравнению с ним — пустое место. Одежда, ручки, прически и прочий набор понтов — у каждого. Кроме мальчика Дениса. Он единственный из 12 человек в классе содержался родителями в "черном теле" — простая одежда, простой портфель и никаких понтов. И с утра укладку волос тоже никто не делает. И главное — Денис единственный ходит в школу сам — его не привозят с водителем. У Дениса нет звучной фамилии и его родители не приходят на родительские собрания. В общем, Денису училось нелегко. И это мягко скажем. Но Денис был молчаливым и замкнутым парнем, а беспредела в школе не допускали. Посему его никто не бил, а просто стебали и не общались.
В те годы был дан приказ проверить прописку всех школьников. Занимались этим рядовые милиционеры. В их школе это была женщина — сержант, работавшая в милиции явно не по собственной инициативе, а по причине под названием "жизнь приперла". Шел 99-й год, разгар кризиса и для многих это был способ остаться на плаву. От общения с вышеобозначенным контингентом школьников у нее на лице нарисовалось не просто неприязнь, а просто натуральное чувство социальной несправедливости. Проверив документы у всего класса, она остановил свой взгляд на Денисе. Напряженное лицо несколько расслабилось, и она взяла его паспорт. Быстро пролистав до нужной страницы, она внимательно посмотрела на прописку. Почему-то ее взгляд завис, хотя операция обычно занимала не более 2-3 секунд. Затем внимательно посмотрела на первую страницу паспорта, затем на Дениса. Затем снова открыла прописку, и посмотрев на Дениса, спросила:
"Ты живешь по адресу Новоникольский переулок, 15?"
"Да", — удивленно и даже испуганно ответил Денис.
"А почему в паспортном столе номер квартиры не указали? " — грозно спросила женщина-милиционер. С соседних рядов, наблюдавших за процессом, сразу зазвучали шутки про проживание в подъезде, бомжей и пр. "Так там нет квартир" — ответил Денис.
"Как это нет квартир?! "
"Ну так, нет квартир. Это наш дом" — спокойно ответил Денис.
"В смысле ваш дом? Это же адрес внутри Садового кольца! Что ты мне голову морочишь?! "
"Папа купил этот особняк с государственного аукциона. Мы всей семьей там прописаны. Это теперь наш дом. "
Женщина-милиционер молча отдала Денису паспорт и быстро вышла из класса. Вид у нее был дикий, а лицо было переполнено социальной ненавистью. С тех пор над Денисом больше не смеялись — мерседесы и версаче рядом с частным особняком в двух шагах от Кремля смотрелись как-то убого и серо.
В конце 90-х он учился в очень крутой школе. 10 класс. Контингент — дети политиков, бизнесменов и пр. Простых детей нет в принципе. Каждый старается показать, что он круче всех и все остальные по сравнению с ним — пустое место. Одежда, ручки, прически и прочий набор понтов — у каждого. Кроме мальчика Дениса. Он единственный из 12 человек в классе содержался родителями в "черном теле" — простая одежда, простой портфель и никаких понтов. И с утра укладку волос тоже никто не делает. И главное — Денис единственный ходит в школу сам — его не привозят с водителем. У Дениса нет звучной фамилии и его родители не приходят на родительские собрания. В общем, Денису училось нелегко. И это мягко скажем. Но Денис был молчаливым и замкнутым парнем, а беспредела в школе не допускали. Посему его никто не бил, а просто стебали и не общались.
В те годы был дан приказ проверить прописку всех школьников. Занимались этим рядовые милиционеры. В их школе это была женщина — сержант, работавшая в милиции явно не по собственной инициативе, а по причине под названием "жизнь приперла". Шел 99-й год, разгар кризиса и для многих это был способ остаться на плаву. От общения с вышеобозначенным контингентом школьников у нее на лице нарисовалось не просто неприязнь, а просто натуральное чувство социальной несправедливости. Проверив документы у всего класса, она остановил свой взгляд на Денисе. Напряженное лицо несколько расслабилось, и она взяла его паспорт. Быстро пролистав до нужной страницы, она внимательно посмотрела на прописку. Почему-то ее взгляд завис, хотя операция обычно занимала не более 2-3 секунд. Затем внимательно посмотрела на первую страницу паспорта, затем на Дениса. Затем снова открыла прописку, и посмотрев на Дениса, спросила:
"Ты живешь по адресу Новоникольский переулок, 15?"
"Да", — удивленно и даже испуганно ответил Денис.
"А почему в паспортном столе номер квартиры не указали? " — грозно спросила женщина-милиционер. С соседних рядов, наблюдавших за процессом, сразу зазвучали шутки про проживание в подъезде, бомжей и пр. "Так там нет квартир" — ответил Денис.
"Как это нет квартир?! "
"Ну так, нет квартир. Это наш дом" — спокойно ответил Денис.
"В смысле ваш дом? Это же адрес внутри Садового кольца! Что ты мне голову морочишь?! "
"Папа купил этот особняк с государственного аукциона. Мы всей семьей там прописаны. Это теперь наш дом. "
Женщина-милиционер молча отдала Денису паспорт и быстро вышла из класса. Вид у нее был дикий, а лицо было переполнено социальной ненавистью. С тех пор над Денисом больше не смеялись — мерседесы и версаче рядом с частным особняком в двух шагах от Кремля смотрелись как-то убого и серо.