Первый подвиг Симеона
Любой человек в определенные моменты своей жизни сталкивается с выбором – зайти или не зайти. В раздумьях стоит он перед баром или таверной, мобильным пунктом проверки здоровья (в Мырре боги заботятся о здоровье своих подопечных, поэтому по странам раскатывают труппы бродячих целителей) или дверью знакомого, который упорно приглашает внутрь пропустить по стаканчику, пока жена не вернулась. Иногда же такой вопрос даже не встает – например, перед женщиной, стоящей перед магазином, облепленным яркими объявлениями с большим словом «СКИДКИ» и большими же цифрами и маленьким незаметным «до», или…
Четверка героев стояла перед великолепным, но несколько потрепанным, храмом, возвышающимся посреди поля. Их не мучил извечный вопрос – любой герой знал, что если есть возможность поживиться, то этой возможностью надо пользоваться. Даже если это храм. Главное, чтобы до ближайшего скопления стражи цель отделяло как можно больше дней конного пути.
Для богов мыррская религия носила строго утилитарный характер. Если уж начистоту, то богам вообще было плевать на дела людей и их отношения с системами верований и предрассудков, до тех пор, пока не прекращался поток денежных поступлений. Когда-то, во времена молодости Мырра, храмы были единственным способом взимать с людей религиозный налог. Но такой способ быстро доказал свою неэффективность – во-первых, не велось никакого бумажного учета; во-вторых, в жрецы попадали почему-то люди, которые были настолько далеки от образа богопослушного, добропорядочного и честного гражданина, насколько это вообще возможно, и от их прироста не спасали даже регулярные чудесные возгорания особо зарвавшихся богослужителей; в-третьих, люди предпочитали не замечать подразумевающуюся принудительность в добровольных пожертвованиях; в-четвертых, сами пожертвования представляли из себя хрен пойми что. В итоге, после того, как однажды в Корону Богов прибыла повозка, груженая украшенными замысловатыми шрамами трупами, обмазанными в голубином помете , от служителей какого-то захолустного культа, решивших, что самое лучшее пожертвование для богов – это честные налогоплательщики под неаппетитным соусом – боги активно взялись за перетряхивание всей системы.
Теперь за сбор налога отвечали открытые во всех крупных городах конторки. Раз в год каждый честный гражданин обязан был явиться в такую конторку, заполнить декларацию и выплатить налог, составлявший пять процентов ежегодного дохода. По местам же, где конторок не существовало, ездили пункты приема, разукрашенные в салатого-розовый цвет (не то, чтобы у богов не было вкуса, просто яркий окрас отпугивал разбойников и возвещал о прибытии божественных служащих). К чести богов, чья внутренняя структура представляла собой ту еще бюрократическую машину, процедура сбора налога была упрощена до предела, чтобы не нагружать мозги простых жителей.
Деньги направлялись в Корону Богов – цитадель, расположенную на высокой горе с грубо-срезанной вершиной, окаймленной высокими каменными пиками (отсюда и название). В ясный безоблачный день Корона Богов была видна на огромном расстоянии и в народе носила название Плато Стоячих Каменных…Впрочем, знаете, обычным читателям хватит и официального названия, а пытливые могут и сами познакомиться с народным фольклором Мырра, поездив по деревням. Гора со всех сторон была окружена водой.
Такая география навевала мысли об искусственности места, впрочем, этого никто не скрывал. Во времена создания Мырра и назначения на нее административного персонала, Корона Богов была специально сделана такой трудноступной, чтобы смертные не отвлекали верховных богов от решения важных мырровых проблем глупыми вопросами вроде: «А почему налог такой большой?»
Итак, заплатив налог, человек был волен делать что хотел (в пределах законного разумеется) и верить во что хотел. Казалось бы, подобная система должна была сделать храмы абсолютно ненужными, однако, людям требовалось место, где они могли собраться по интересам и, может даже, поиграть в настольные игры.
Получив абсолютную свободу в вероисповеданиях, мыррцы дали волю своей фантазии. Во что только люди не верили. В Удачу, в Зачерствевшую Буханку Хлеба, в Великого Дождевого Червя, в Трезвых Эльфов. Существовал даже культ атеистов (оцените иронию), активно возносящих молитвы отсутствию богов и регулярно устраивающих бои стенка на стенку с культом агностиков, которые предпочитали молиться возможному существованию богов и поджигали храмы атеистов. Но церковный налог платился исправно и всеми.
И вот сейчас наши герои стояли перед храмом, отсчитывая положенное время. Если вы не понимаете того, что происходит, то вам никогда не стать героем. Перед местом будущего дебоша необходимо некоторое время постоять в героических позах, чтобы богам, которые взирают на вас сверху (а боги действительно иногда смотрели на героев – правда, учитывая, что Мырр еще не познал прелестей кабельного телевидения, приходилось пользоваться допотопными методами вроде яблочка по блюдечку, кадушки с ключевой водой или хрустального шара). Грум, Кэррия и Ф, будучи дипломированными героями стояли, выпрямив спины и задрав подбородки, а Барка старательно копировал их позу, стараясь не бросать взгляды на слишком уж выдающийся спереди и сзади героизм Кэррии.
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, но поверь мне, в данном случае такая одежда продиктована практической необходимостью.
Симеон поперхнулся и выдавил из себя:
- Чтоооо?
- Я говорю про свой наряд. Он отнюдь не для того, чтобы привлекать к себе похотливые мужские взгляды. Ты хоть один комариный укус на мне заметил? Ты же маг, такие вещи должен за версту чуять.
- Чтоооо, кхе-кхе-хе?
- Я просто хочу сказать, что пытаюсь по-хорошему, уж если нам придется провести некоторое (довольно длительное) время вместе. Понимаешь ли, меня несколько обижает такое отношение. Но если ты против мирного подхода, то я могу просто в очередной раз сломать тебе челюсть, - в голосе Кэррии слышалось мурлыканье кошки, по которому хозяин понимал, что если он продолжит пропускать время кормления, то может попрощаться со своими ботинками.
Маг стушевался и вперился глазами в дверь храма. Грум шагнул вперед и толкнул тяжелую створку.
-Гр, - рыкнул он.
Кэррия устремилась вперед и, толкнув варвара плечом (что было равносильно попытке пьяного возницы подвинуть выскочивший перед ним столб повозкой), пропела:
-Дамы вперед.
У читателя (как и у Симеона) могло сложиться впечатление, что Кэррия являла собой пример совершено обезумевшей женщины, пытающейся всем доказать, что она ничем не хуже мужчин. Как обычно, читатель будет неправ. Такого понятия как «гендерное неравноправие» в Мырре просто не существовало. Если обычная мыррская девочка вместо танцев и кавалеров хотела размахивать мечом и приключаться, то ей просто выдавали меч и напутственного пинка без долгих разглагольствований на тему «ты же девочка – девочкам не положено». Причиной того, что в Мырре появлялось все больше женщин, желающих заниматься тяжелой и грязной работой, служила естественная эволюция разума, в ходе которой женщины немного поглупели и отрастили присущее мужчинам шило во втором затылке. Так что Кэррия не боролась за первенство со своими компаньонами – у нее был просто мерзкий и неуживчивый характер, который рано или поздно проявляется у всех тех, кто способен быстро исправить результаты своего гнева.
Впрочем, не успела Кэррия сделать и двух шагов по украшенному фресками (содержание которых невольно привлекало взгляд любого, в особенности, слишком кичащегося своими моральными ценностями) коридору, как Ф тронул ее за плечо. Клирик резко обернулась, но ее гнев разбился о спокойный шепот вора.
- Знаешь ли, я все-таки вор. Это моя работа идти первым, - Ф уважал традиции и его тон не оставлял сомнений, что он намерен следовать им до последней буквы.
С этими словами вор ринулся вперед. Обычно, говорят, что он растворился в лежащих впереди тенях, но это было бы неправдой. Коридор в длину составлял всего с десяток шагов, был хорошо освещен и выводил в просторный зал. Прошло несколько секунд, после того, как вор исчез за вторыми дверями, разделяющими части здания, как к нему присоединились остальные приключенцы.
Присоединились и ахнули. Зал представлял собой помещение, центральное пространство которого заполняли сидящие на мягких подушках люди в балахонах. По стенам стояли небольшие столики, ломящиеся от подносов (опытный взгляд Грума определил материал как сплав серебра с чем-то еще – совершенно несущественным) с напитками и фруктами. Повсюду висели ярко-красные украшения, блестящая золотая бахрома и гобелены, изображающие сцены, которые автор не станет описывать, дабы не схватить ненужные в наши дни гневные письма от защитников чужих детей. Зал утопал в свете сотен свечей.
Внимание публики было приковано к центру зала, где на каменном алтаре лежала обнаженная девушка. Взгляд ее голубых глаз неотрывно следовал за покачивающимся над ней кинжалом, который держал в руках мужчина в красно-золотом (в отличие от обычных серых, надетых на паству) балахоне, произносящий странные слова, которые на первый взгляд (и не на первый тоже) производили впечатление лютой тарабарщины.
- Человеческое жертвоприношение! – взвизгнула Кэррия.
Взгляды присутствующих вперились в незваных гостей.
Тело Грума двигалось быстрее, чем его мысль. Легким движением скинув с плеч засаленную шкуру, он схватил с ближайшего столика увесистый поднос и метнул его в сторону Главного. Красно-золотой попытался увернуться, выронив кинжал, однако, не успел, и поднос, влетев в сутулое плечо, развернул священника на месте. Кэррия жезлом грохнула о ближайший столик, развалив его пополам, тем самым заявляя о серьезности своих намерений. Вокруг ладони Симеона сгустилось пламя (даже если у тебя нет специализации, Судьба, хватающая за голый зад холодными длинными пальцами, быстро учит всему необходимому) В руках Ф мелькнуло два ножа, которые он готов был метнуть при первых признаках движения.
Однако, движения не последовало. Сидящие на подушках люди не шевелясь смотрели на приключенцев, которые осторожно двинулись через зал к алтарю, поигрывая оружием. Никто не выказывал не то, что враждебности – казалось, что тела под балахонами совершенно не напряжены. Судя по всему, нападать культисты не собирались, но приключенцы держали ушки на макушке.
- Развяжи девушку, - шепнул Ф Симеону.
Волшебник повернулся к алтарю и застыл.
- Ну чего мешкаешь, развязывай! – рявкнул Ф. Если вы думаете, что невозможно рявкнуть шепотом – вы глубоко заблуждаетесь.
- Нннннно…
- Чего, бабу голую никогда не видел? – голос Кэррии выдавал возбужденное нетерпение, в нем слышался хруст ломаемых костей.
- Она не привязана, - взбесился Барка.
Теперь уже все приключенцы обернулись к алтарю. Девушка села и, потирая спину и переводя взгляд с варвара на вора, с вора на клирика, с клирика на мага, проворчала:
- У меня задница мерзнет от этого камня. Чего надо?
- Грууууууум… - изумленно протянул Грум.
- А кто вам сказал, что меня надо спасать? У меня все было хорошо, - взъерепенилась «жертва».
- Как у жертвы может быть все хорошо? – пролепетала Кэррия.
- Кто вам вообще сказал, что я жертва?
- Мы бы просто укололи ей палец, - пробурчал Главный, поднимаясь из-за алтаря и потирая ушибленное плечо. – Кто вы вообще такие?
- Ге-ге-ге-рои, - Симеон казался совершенно сбитым с толку.
- Ааааааа, - протянул красно-золотой. – Четвертый раз за месяц.
- Видите ли, - продолжал он, обводя рукой сидящих в зале серобалахонников. – Этим людям, между прочим очень влиятельным, не хватает в жизни острых ощущений. Поэтому мы тут, как бы, немного играем. Ни у кого и в мыслях не было причинять девушке вред. А уколотый палец ей бы компенсировали. Как видите, никому не нужно спасение.
- Если, конечно, кто-то из вас не желает на мне жениться, - вставила девушка и жалобно добавила, - моя спина меня убьет.
Первым сделал шаг назад Грум. Вообще-то он был давно и крепко женат на такой вот «жертве», правда та жертва была настоящей. Откровенно говоря, жена и была причиной его постоянных странствий.
Кто-то, наверное, подумал, что вместо спасенного агнца ему попалась настоящая стерва. Как бы не так. Попадись ему женщина с норовом, он бы давно забросил меч и ждал надвигающегося сорокалетия в барах, так как награбленного им хватило бы еще на три жизни. Проблема состояла в том, что спасенная была покладиста, как овечка, идеальна в плане хозяйства и прочих мужских потребностей, и чуть ли не смотрела в рот своему спасителю.
Мужчина женится не для того, чтобы коротать остаток жизни, закутанным в теплые одеяла. Когда тело воина старело и было более неспособно прорубаться сквозь орды чудовищ, держа по двуручному мечу в каждой руке, на помощь приходила спутница жизни. Своей стервозностью, капризами и скандалами, она держала воина в узде, не позволяя забывать о полной лишений жизни героя. Не позволяя забывать об остроте реакции и разума, которые, словно неиспользуемый меч, ржавеют в ножнах домашнего уюта. Даже в тавернах, облюбованных героями в отставке, Грум чувствовал себя чужим. Когда те рассказывали об очередных выходках своих благоверных, напоминающих гигантские пилы с тупыми зубьями, Грум мог разве что похвастаться превосходно приготовленным поросенком и победами на супружеском ложе. А еще у его спутницы жизни не было мамы, что делало и без того лишенную сложностей семейную жизнь еще проще и уютнее.
Казалось бы, что мешало найти себе кобылку с норовом? Но Грум свято чтил узы брака, да к тому же нежно любил свою жену, хотя и не мог находиться с ней рядом более двух недель.
Девушка перевела взгляд на волшебника.
- Я волшебник – нам нельзя, - пролепетал Симеон и тоже шагнул назад.
Конечно, это утверждение являлось полнейшей чушью, почему-то укоренившейся среди простого люда. Никто даже не знал толком, откуда пошло это поверье. Не то чтобы Симеону не нравилась эта конкретная кандидатура (она ему очень даже нравилась, отдельным частям его организма так уж точно), но идея брака его не прельщала от слова «совсем».
Взгляд, изрядно поледеневший, уперся в Ф.
- Я - вор, - заговорщически мигнул Ф, как будто это все объясняло. Как ни странно, такого аргумента хватило девушке, но взгляд ее не остановился и продолжил путешествие к Кэррии.
- Я…ээээ… - клирик стушевалась.
Однополые отношения и браки не были запрещены в Мырре. Как уже говорилось выше, богам было абсолютно плевать на вас до тех пор, пока вы исправно отчитывались о доходах и вносили деньги в общую кассу. Впрочем, вас могли вытащить на улицу и четвертовать собственные соседи, но в Мырре вообще было много опасностей. Четвертовать вас могли когда угодно и за что угодно (например, в одном минорном королевстве сжигали на костре за ношение обуви 35 размера и за вопросы об этой странной традиции – так что рассказчик о причинах знает ровно столько же сколько читатель).
- Ну…. – продолжала тянуть клирик, пытаясь беспомощно посмотреть на компаньонов. Но на помощь ей пришла сама «невеста».
- Короче, я поняла. Жениться на мне никто не собирается и спину я себе отморозила. Знаете что, герои, а валите-ка вы отсюда, - все это было произнесено спокойным ледяным тоном не терпящим возражений. Невольно закрадывались подозрения, что парадом в этом храме руководит не красно-золотой.
Ф, Грум и Кэррия развернулись и побрели к выходу. Подвиг не задался. И словно для того, чтобы поиздеваться над ними, случай разыграл последний козырь в виде не совсем настоящего героя с купленным сертификатом. Симеон набрал полную грудь воздуха и почти проверещал, нагло глядя то на красно-золотого, то на девушку:
- Мы вообще-то вас грабить пришли! – на зал опустилась тишина, нарушенная только одновременным тройным хлопком – это ладони троих компаньонов синхронно ударили по лбам. Все втолковывания о жизни героев, которые они предпринимали, были напрасны.
- Честность – это главное, - внезапно произнес главный. – Этот молодой человек не стесняется своих желаний. А мы в Культе Желаний ценим такие качества. Вы можете взять два любых подноса и воооон тот кубок.
Палец первосвященника указал на один из столиков. Под осуждающе-завистливыми взглядами своих друзей, маг гордо прошествовал к столику и схватил утварь.
- Нет-нет, молодой человек. Другой кубок, рядом, - Симеон, следуя указаниям взял другой кубок – побольше.
Красно-золотой, видимо, хорошо разбирался в традициях, поэтому предложил героям не самый большой и богато-украшенный, но и не самый маленький и дешевый кубок, убивая таким образом двух зайцев – он и героев уважил и не позволил разбазаривания кухонной утвари, которая была куплена на пожертвования служителей культа.
В абсолютной тишине, перемежаемой только громыханиями двух подносов и кубка, которые Симеон гордо нес в узелке (как-никак его первая добыча в качестве героя), приключенцы вступили в коридор. В спину им донесся неуверенный голос первосвященника:
- А может останетесь? У нас по плану оргия, а потом банкет.
Кэррия заглянула обратно в зал:
- Нет, но спасибо за предложение, - и одарив красно-золотого самой обворожительной улыбкой, на которую только может быть способна психически-неуравновешенная клирик, Кэррия прикрыла дверь.
Храм постепенно скрывался за горизонтом. Путники молча брели по направлению к цели, периодически поглядывая на гордого Симеона. Ничего, он научится. Хотя, стоит признать, что кубок и подносы пригодятся в ближайшем городе, потому что стандартная ссуда, выданная на Приключение, подходила к концу.
Продолжение следует…