Парадокс угнетения: почему реальные жертвы называют угнетателями⁠⁠

На протяжении тысячелетий философы, социологи и политики размышляли об угнетении — о народе и элитах, о мужском господстве и женском подчинении, о борьбе за власть и ресурсы. Но никто толком не задал простой вопрос: кто на самом деле живёт дольше и счастливее?

Если отбросить всю риторику о правах и привилегиях, остаются два честных критерия, которые показывают качество жизни группы: продолжительность жизни — объективный биологический показатель, и частота самоубийств — маркер того, насколько люди действительно счастливы. Эти два показателя трудно подделать и легко понять — они показывают реальное распределение боли и выгоды.

Биологическая подмена, почему «женская долгая жизнь» — не только биология

С точки зрения эволюции длинная жизнь нерепродуктивной особи кажется бессмысленной: самка, утратившая фертильность, уже не распространяет свои гены. Гипотеза «бабушки», которая предполагает, что долгоживущие старухи помогают выживать внукам, не имеет однозначного подтверждения в контексте древних обществ — лишний рот мог быть скорее бременем, чем ресурсом.

Правильное название в науке — Grandmother hypothesis
Её суть: постменопаузальное долголетие женщин закрепилось эволюционно, потому что бабушки помогали выживать внукам.

Так называемая «гипотеза бабушки» — это не про биологию, а про подмену причин и следствий. Женщин системно оберегали → они стали жить дольше → и потом их долгую жизнь попытались оправдать как «эволюционное преимущество». Но если бы столь же упорно берегли мужчин, сегодня мы говорили бы о «гипотезе дедушки».

Самцы, теоретически, могут оплодотворять в более позднем возрасте, так что биологические причины для их долгой жизни могут быть даже сильнее. Но в реальности картина обратная. Это значит: причина не в биологии — причина в социальной организации и культурном коде.

Культура как реальный механизм

Статистика здесь говорит чётко: женщины в среднем живут на 12–15 лет дольше мужчин и реже совершают самоубийства. Эти закономерности проявляются на всех уровнях общества — от беднейших до самых обеспеченных. Даже если у богатого мужчины продолжительность жизни выше, его жена всё равно обычно живёт дольше.

Это выглядит как системный факт: женщин берегут, мужчин — эксплуатируют. Почему так происходит? Потому что мужчин отправляют на опасные работы и на войну; мужчин воспитывают терпящими и не ищущими помощи; женщинам, наоборот, чаще создают социальные и медицинские «подушки безопасности».

То, что многие объясняют «женским биологическим преимуществом», всё чаще оказывается результатом именно социального оберегания.

Суицид как маркер несчастья

Субъективное счастье измерить сложно — опросы обманчивы, индексы спорны. Но есть более честный маркер: если человек добровольно прерывает свою жизнь, значит, существование для него стало невыносимым. Мужчины совершают самоубийства в разы чаще, чем женщины; это говорит о том, что их жизнь чаще оказывается тяжёлой, безысходной, непереносимой.

Вместе с более короткой продолжительностью это даёт двойной удар: мужчины живут меньше и в течение этой короткой жизни чаще принимают решение прекратить её.

Подмена понятий в дискурсе

Как работает общественный разговор? Часто всё выворачивают наоборот: ту группу, которая живёт дольше и реже уходит из жизни, объявляют «угнетённой», а ту, которая живёт меньше и чаще кончает с собой, именуют «угнетателями». Это и есть подмена понятий — современная «мораль рабов», когда жертву записывают в палачи, а бенефициара — в жертвы.

Итог. За тысячелетия мыслители говорили о власти, подчинении и справедливости, но почти никто не поставил в центр два честных критерия — жизнь и счастье. А между тем статистика даёт ясный ответ.

женщины в обществе чаще оказываются теми, кого берегут и кто получает биовыигрыш

мужчины — чаще те, кого эксплуатируют и кто платит жизнью и несчастьем.

Если ставить в основу обсуждения реальное качество жизни людей, а не только риторику о правах, картинка выглядит именно так.