Памяти Евгения Родионова (19-летию начала Первой чеченской)
Я думал, что тебя и не увижу,
Так странно сквозь тебя проходит свет.
Ты знаешь, я себя так ненавижу,
Что следующий не видел ты рассвет.
Нас жутко потрепали на высотке,
Меня контузило, но вынесли ребята.
Мы молча по второй глотаем сотке
За брошенного мёртвого солдата,
А я не умер сразу, завалило просто,
Меня достали, тоже волокли,
Так что не надо сразу мне второго тоста,
Вы лучше б меня вынули с земли.
Да ладно, на своих не обижаюсь,
Осталось уж чуть чуть до сорока,
Я призраком хожу теперь и маюсь,
Такие Бог отмерил нам срока.
Меня к глубокой притащили яме
И в грязь холодную скатили, словно куль...
Давай, сынок, пиши про выкуп маме,
А нет, то ты нажрёшься наших пуль.
Верёвочку с крестом снимай, солдат,
Чего уставился, прочистить тебе уши?
Он передёрнул резко автомат
И что-то прокричал про наши души.
Потом меня пинали и ломали
И рвали мясо, как салфетку, на куски...
Колени чем-то твёрдым раздолбали
И сапогом давили на виски!
Да, дело было в крестике не снятом!
Ты знаешь ведь меня - такой упрямый!
Меня он стукнул напоследок автоматом
И скинул моё мясо внутрь ямы.
Ты знаешь, умирать не страшно вовсе,
Хотелось уж быстрее, так устал...
Меня поддерживали парни в яме все
И я ладонь с крестом и не разжал.
Глаза заплыли, раны кровоточат,
Я - просто мясо на разделочной доске,
С которым рядом острый ножик точат.
На небо с ямы я смотрел в тоске...
Достали всех нас рано на рассвете
И к горлу поднесли бензопилу...
Ну, наконец я буду на том свете
Жаль, что таким вот образом умру...
"Ты не умрёшь, бросай свой крестик в яму:
Ты просто откажись сейчас при всех!
Отпустим и увидишь скоро маму!"
Их очень разозлил мой громкий смех...
Ну дальше понимаешь, что случилось:
Пила запела цепью в тишине
И крестик снять с меня не получилось.
Но сняли голову и бросили в траве,
А всех потом зарыли в этой яме,
Там много нас и мы из разных мест,
И кто в могиле... Не добраться маме
И наверху лежит тот самый крест.
Так странно сквозь тебя проходит свет.
Ты знаешь, я себя так ненавижу,
Что следующий не видел ты рассвет.
Нас жутко потрепали на высотке,
Меня контузило, но вынесли ребята.
Мы молча по второй глотаем сотке
За брошенного мёртвого солдата,
А я не умер сразу, завалило просто,
Меня достали, тоже волокли,
Так что не надо сразу мне второго тоста,
Вы лучше б меня вынули с земли.
Да ладно, на своих не обижаюсь,
Осталось уж чуть чуть до сорока,
Я призраком хожу теперь и маюсь,
Такие Бог отмерил нам срока.
Меня к глубокой притащили яме
И в грязь холодную скатили, словно куль...
Давай, сынок, пиши про выкуп маме,
А нет, то ты нажрёшься наших пуль.
Верёвочку с крестом снимай, солдат,
Чего уставился, прочистить тебе уши?
Он передёрнул резко автомат
И что-то прокричал про наши души.
Потом меня пинали и ломали
И рвали мясо, как салфетку, на куски...
Колени чем-то твёрдым раздолбали
И сапогом давили на виски!
Да, дело было в крестике не снятом!
Ты знаешь ведь меня - такой упрямый!
Меня он стукнул напоследок автоматом
И скинул моё мясо внутрь ямы.
Ты знаешь, умирать не страшно вовсе,
Хотелось уж быстрее, так устал...
Меня поддерживали парни в яме все
И я ладонь с крестом и не разжал.
Глаза заплыли, раны кровоточат,
Я - просто мясо на разделочной доске,
С которым рядом острый ножик точат.
На небо с ямы я смотрел в тоске...
Достали всех нас рано на рассвете
И к горлу поднесли бензопилу...
Ну, наконец я буду на том свете
Жаль, что таким вот образом умру...
"Ты не умрёшь, бросай свой крестик в яму:
Ты просто откажись сейчас при всех!
Отпустим и увидишь скоро маму!"
Их очень разозлил мой громкий смех...
Ну дальше понимаешь, что случилось:
Пила запела цепью в тишине
И крестик снять с меня не получилось.
Но сняли голову и бросили в траве,
А всех потом зарыли в этой яме,
Там много нас и мы из разных мест,
И кто в могиле... Не добраться маме
И наверху лежит тот самый крест.