Ответ Левого Фронта (недавно запрещенного) на обращение ОС КТВ
Товарищи!
В своем обращении вы формулируете несколько важных тезисов относительно конфигурации классовых сил в России и задач левого антикапиталистического движения, с которыми мы – опуская нюансы – согласны. Поэтому останавливаться на них подробно не станем. Обсудим лишь те вопросы, которые остались за пределами вашего анализа.
1. Важнейшей чертой сложившегося в России положения сейчас является разворачивающаяся открытая реакция. Причем главный удар наносится именно по левым силам. В первую очередь, по «Левому фронту». Даже нынешний наш ответ на ваше обращение запоздал более чем на месяц по причинам, связанным с непрекращающимися репрессиями против наших товарищей. Кроме тех из них, кто уже брошен за решетки, еще несколько десятков человек подвергаются сильному давлению и находятся в зоне риска. У многих прошли обыски, другие объявлены в оперативный розыск. Нам стало известно про ряд провокаций, которые готовятся в адрес активистов нашей организации, для того чтобы подвергнуть их дополнительным преследованиям по уголовным статьям. Наконец, сама деятельность ЛФ, как известно, приостановлена прокуратурой. В подконтрольных режиму СМИ нарастает пропагандистская кампания, направленная на дискредитацию ЛФ и вообще левого движения.
Что это означает? Что режим отдает себе отчет в опасности той альтернативы, которую представляют антикапиталистические левые и, в частности, ЛФ. Что, несмотря на очевидную слабость левых организаций, на отсутствие сколько-нибудь заменого и организованного рабочего движения, на разрозненность социальных движений, левые активисты сумели в последние месяцы заявить о себе, как о привлекательной для широких масс силе. Но также это означает, что возможности «легальной» политической борьбы для нас в ближайшей перспективе резко сузятся. Что никто не позволит нам спокойно шаг за шагом укреплять свои организации, заниматься действительно эффективной и опасной для системы пропагандой, строить профсоюзы и социальные движения, участвовать в выборах и т.д.
2. Сама по себе политическая реакция, также как и описанный в вашем обращении раскол правящего класса стали результатом массового протестного движения, развернувшегося в последние полтора года. Именно оно стало главным фактором развития политической ситуации в стране. Чтобы двигаться дальше, необходимо понять социальную природу этого движения, его потенциал и определить свою стратегию по отношению к нему и к тому чем оно станет или может стать.
Несомненно, «белоленточное» движение не было ни классовым, ни левым (хотя левая составляющая в нем выделилась рельефно и была достаточно сильна). Мы также согласны и в том, что это движение было и остается связанным с некоторыми группировками правящего класса. «Элитная фронда» использовала массовые протесты в шантаже правящей группы. Идейное влияние «системных» и «несистемных» либералов на значительную часть протестующих также не вызывает сомнения. И все-таки, мы считаем, что это движение содержало в себе большой демократический и освободительный потенциал.
По своему социальному составу «белоленточный» протест был, в первую очередь, движением массовой интеллигенции. Врачей, учителей, инженеров, офисных служащих, студентов. Т.е. тех слоев пролетаризированной массы жителей больших городов, которая первой пострадала от экономического кризиса и яснее других понимала связь своих социальных проблем с политической конструкцией путинской России.
С точки зрения структуры самого движения, в нем с самого начала и до настоящего момента боролись две тенденции. Авторитарно-популистская модель, навязывавшаяся статусными либеральными оппозиционерами и модель активистской самоорганизации снизу.
Большинство политиков, вещавших за эти полтора года с трибуны митингов считали, что многотысячные толпы – лишь аргумент в их непубличной дискуссии с разными представителями режима и, шире, истеблишмента. Они делали все, чтобы удержать протестное движение от радикализации требований, расширения повестки, самоорганизации. Но этому подходу противостояла постоянно нараставшая тенденция к самоорганизации, которая выразилась и в «митингах внутри митинга», которые организовывались левыми активистами, и в создании зимой 2011-2012 гг. широкого активистского «Гражданского совета», и в успехе мобилизации 6 мая 2012, обошедшейся без протекции либеральных "генералов", и в майских «оккупаях» 2012 г., и в бурном росте активистских групп и инициатив и во многом другом. С точки зрения идеологии в «белоленточном» движении столкнулись две концепции. Большинство статусных оппозиционеров последовательно настаивали на сохранении кастрированной программы «борьбы за честные выборы», в равной степени ограниченной и абстрактной. ЛФ, другие левые группы и часть гражданских активистов настаивали на том, что повестка протестного движения должна быть радикально расширена за счет социальных требований, с одной стороны, и за счет конкретной формулировки демократических требований, которые не могут сводиться к обоснованию смены у власти одной группировки господствующего класса другою. По всему спектру этих вопросов борьба продолжается до сих пор, несмотря на начавшийся спад движения. Это говорит о том, что левые и предложенная ими стратегия развития массового движения имели большой потенциал, а само массовое движение, вырастающее из «Болотной площади» может стать субъектом социальных преобразований в интересах трудящегося большинства, в случае, если оно выйдет из под контроля представителей разных фракций буржуазии.
Мы убеждены, что в условиях современной России антикапиталистические и демократические перемены возможны лишь руками массового движения, которое (как минимум, на первых порах) будет иметь «общенародный» характер. Традиционные для 20 века чисто классовые выступления, опирающиеся на массовое рабочее движение и пролетарские организации, могут и должны стать частью этого процесса. Но классической «пролетарской революции», как ни жаль, ожидать не приходится. Следовательно, задача антикапиталистических левых заключается в том, чтобы идти в массовое демократическое движение и отстаивать в нем свою позицию, свои идеи и стратегии. Именно это и делал ЛФ на всем протяжении протестной эпопеи 2011-2013 гг. Именно этим он и заслужил признание, как со стороны значительной части участников и активистов движения, так и со стороны репрессивных органов.
3. Нам представляется, что основой политического проекта для антикапиталистических левых должны стать не механическое единство, основанное только на близости идейной базы и ценностей, а общее понимание актуальных политических задач, стратегии и тактики. В этом отношении мы убеждены, что основной политический капитал сегодняшнего левого движения в России заключается в опыте участия левых в массовом протестном движении и в тех жертвах, которых этот опыт нам стоил.
Этот капитал больше и сложнее, чем может показаться. Это далеко не только медийная известность Левого фронта и его публичных лидеров, а также других левых активистов, сыгравших яркую роль в истории протестного движения. Это сам политический проект левых, участвующих в общедемократическом движении. Этот проект означает заявку на лидерство в этом движении, осознанную решимость к отказу от самоизоляции, а также ориентацию не только на традиционные для левых формы общественного движения (профсоюзы, классовые партии и т.д.), но и на те формы, которые рождаются из сегодняшнего опыта масс.
Мы убеждены, что реальное организационное строительство может и должно отталкиваться от опыта участия левых сил в демократическом движении, высшей точкой которого было 6 мая 2012 г. и последовавшие за этим майские «оккупаи». Все остальные вопросы нам представляются второстепенными, а проблемы личных и организационных амбиций, инерции привычных организационных форм и брендов – вообще не стоят времени, затраченного на их обсуждение.
4. Исходя из сказанного, можно сформулировать несколько тезисов. Во-первых, воспроизведение традиционных политических форм лишено всякого политического смысла, интереса и перспектив. Создание очередной «коммунистической» партии останется пшиком, пустым рефлексом, лишенным всякого смысла и лишь дискредитирующим те великие задачи, решению которых посвящена наша борьба, вне зависимости от числа и численности групп, которые приняли бы в таком эксперименте участие. Во-вторых, создание коалиций и фронтов, вне зависимости от формального числа субъектов, участвующих в этом процессе не позволит расширить социальную базу левых сил само по себе. Вырваться из гетто можно только путем ясной формулировки нового политического и социального проекта. Этим проектом может быть лишь широкое демократическое движение, построенное на принципах самоорганизации и преследующее широкий комплекс социальных задач, обозначенных в программе-минимум любой левой организации. Необходима прямая ссылка на опыт участия левых в массовом протестном движении 2011-2013 гг.
5. Наконец, последнее. 6 мая 2012 г. в эволюции правящего режима произошел серьезный поворот. К власти пришла группировка наиболее реакционных силовиков, чье влияние основано на той репрессивной кампании, проводниками и организаторами которой они являются. Это, в перспективе, сужает социальную базу правящей олигархии и сокращает ее возможность бонапартистского лавирования между разными группами и классами. Важнейшим поводом для наступления авторитаризма стало то кровопускание, которое было устроено протестному движению на Болотной площади и в ходе последовавших за этим репрессий.
Сложившаяся в стране ситуация обесценивает или делает невозможными те формы политической борьбы, к которым мы прибегали (или предполагали прибегать) в прошлом. Например, к участию в выборах будут допущены лишь те организации, которые с точки зрения режима не представляют из себя никакой опасности для него. Поэтому если на предыдущем этапе именно участие в выборах могло стать успешной технологией пропаганды для левых сил, то сегодня это направление становится гораздо менее значимым. В сложившихся обстоятельствах,
В своем обращении вы формулируете несколько важных тезисов относительно конфигурации классовых сил в России и задач левого антикапиталистического движения, с которыми мы – опуская нюансы – согласны. Поэтому останавливаться на них подробно не станем. Обсудим лишь те вопросы, которые остались за пределами вашего анализа.
1. Важнейшей чертой сложившегося в России положения сейчас является разворачивающаяся открытая реакция. Причем главный удар наносится именно по левым силам. В первую очередь, по «Левому фронту». Даже нынешний наш ответ на ваше обращение запоздал более чем на месяц по причинам, связанным с непрекращающимися репрессиями против наших товарищей. Кроме тех из них, кто уже брошен за решетки, еще несколько десятков человек подвергаются сильному давлению и находятся в зоне риска. У многих прошли обыски, другие объявлены в оперативный розыск. Нам стало известно про ряд провокаций, которые готовятся в адрес активистов нашей организации, для того чтобы подвергнуть их дополнительным преследованиям по уголовным статьям. Наконец, сама деятельность ЛФ, как известно, приостановлена прокуратурой. В подконтрольных режиму СМИ нарастает пропагандистская кампания, направленная на дискредитацию ЛФ и вообще левого движения.
Что это означает? Что режим отдает себе отчет в опасности той альтернативы, которую представляют антикапиталистические левые и, в частности, ЛФ. Что, несмотря на очевидную слабость левых организаций, на отсутствие сколько-нибудь заменого и организованного рабочего движения, на разрозненность социальных движений, левые активисты сумели в последние месяцы заявить о себе, как о привлекательной для широких масс силе. Но также это означает, что возможности «легальной» политической борьбы для нас в ближайшей перспективе резко сузятся. Что никто не позволит нам спокойно шаг за шагом укреплять свои организации, заниматься действительно эффективной и опасной для системы пропагандой, строить профсоюзы и социальные движения, участвовать в выборах и т.д.
2. Сама по себе политическая реакция, также как и описанный в вашем обращении раскол правящего класса стали результатом массового протестного движения, развернувшегося в последние полтора года. Именно оно стало главным фактором развития политической ситуации в стране. Чтобы двигаться дальше, необходимо понять социальную природу этого движения, его потенциал и определить свою стратегию по отношению к нему и к тому чем оно станет или может стать.
Несомненно, «белоленточное» движение не было ни классовым, ни левым (хотя левая составляющая в нем выделилась рельефно и была достаточно сильна). Мы также согласны и в том, что это движение было и остается связанным с некоторыми группировками правящего класса. «Элитная фронда» использовала массовые протесты в шантаже правящей группы. Идейное влияние «системных» и «несистемных» либералов на значительную часть протестующих также не вызывает сомнения. И все-таки, мы считаем, что это движение содержало в себе большой демократический и освободительный потенциал.
По своему социальному составу «белоленточный» протест был, в первую очередь, движением массовой интеллигенции. Врачей, учителей, инженеров, офисных служащих, студентов. Т.е. тех слоев пролетаризированной массы жителей больших городов, которая первой пострадала от экономического кризиса и яснее других понимала связь своих социальных проблем с политической конструкцией путинской России.
С точки зрения структуры самого движения, в нем с самого начала и до настоящего момента боролись две тенденции. Авторитарно-популистская модель, навязывавшаяся статусными либеральными оппозиционерами и модель активистской самоорганизации снизу.
Большинство политиков, вещавших за эти полтора года с трибуны митингов считали, что многотысячные толпы – лишь аргумент в их непубличной дискуссии с разными представителями режима и, шире, истеблишмента. Они делали все, чтобы удержать протестное движение от радикализации требований, расширения повестки, самоорганизации. Но этому подходу противостояла постоянно нараставшая тенденция к самоорганизации, которая выразилась и в «митингах внутри митинга», которые организовывались левыми активистами, и в создании зимой 2011-2012 гг. широкого активистского «Гражданского совета», и в успехе мобилизации 6 мая 2012, обошедшейся без протекции либеральных "генералов", и в майских «оккупаях» 2012 г., и в бурном росте активистских групп и инициатив и во многом другом. С точки зрения идеологии в «белоленточном» движении столкнулись две концепции. Большинство статусных оппозиционеров последовательно настаивали на сохранении кастрированной программы «борьбы за честные выборы», в равной степени ограниченной и абстрактной. ЛФ, другие левые группы и часть гражданских активистов настаивали на том, что повестка протестного движения должна быть радикально расширена за счет социальных требований, с одной стороны, и за счет конкретной формулировки демократических требований, которые не могут сводиться к обоснованию смены у власти одной группировки господствующего класса другою. По всему спектру этих вопросов борьба продолжается до сих пор, несмотря на начавшийся спад движения. Это говорит о том, что левые и предложенная ими стратегия развития массового движения имели большой потенциал, а само массовое движение, вырастающее из «Болотной площади» может стать субъектом социальных преобразований в интересах трудящегося большинства, в случае, если оно выйдет из под контроля представителей разных фракций буржуазии.
Мы убеждены, что в условиях современной России антикапиталистические и демократические перемены возможны лишь руками массового движения, которое (как минимум, на первых порах) будет иметь «общенародный» характер. Традиционные для 20 века чисто классовые выступления, опирающиеся на массовое рабочее движение и пролетарские организации, могут и должны стать частью этого процесса. Но классической «пролетарской революции», как ни жаль, ожидать не приходится. Следовательно, задача антикапиталистических левых заключается в том, чтобы идти в массовое демократическое движение и отстаивать в нем свою позицию, свои идеи и стратегии. Именно это и делал ЛФ на всем протяжении протестной эпопеи 2011-2013 гг. Именно этим он и заслужил признание, как со стороны значительной части участников и активистов движения, так и со стороны репрессивных органов.
3. Нам представляется, что основой политического проекта для антикапиталистических левых должны стать не механическое единство, основанное только на близости идейной базы и ценностей, а общее понимание актуальных политических задач, стратегии и тактики. В этом отношении мы убеждены, что основной политический капитал сегодняшнего левого движения в России заключается в опыте участия левых в массовом протестном движении и в тех жертвах, которых этот опыт нам стоил.
Этот капитал больше и сложнее, чем может показаться. Это далеко не только медийная известность Левого фронта и его публичных лидеров, а также других левых активистов, сыгравших яркую роль в истории протестного движения. Это сам политический проект левых, участвующих в общедемократическом движении. Этот проект означает заявку на лидерство в этом движении, осознанную решимость к отказу от самоизоляции, а также ориентацию не только на традиционные для левых формы общественного движения (профсоюзы, классовые партии и т.д.), но и на те формы, которые рождаются из сегодняшнего опыта масс.
Мы убеждены, что реальное организационное строительство может и должно отталкиваться от опыта участия левых сил в демократическом движении, высшей точкой которого было 6 мая 2012 г. и последовавшие за этим майские «оккупаи». Все остальные вопросы нам представляются второстепенными, а проблемы личных и организационных амбиций, инерции привычных организационных форм и брендов – вообще не стоят времени, затраченного на их обсуждение.
4. Исходя из сказанного, можно сформулировать несколько тезисов. Во-первых, воспроизведение традиционных политических форм лишено всякого политического смысла, интереса и перспектив. Создание очередной «коммунистической» партии останется пшиком, пустым рефлексом, лишенным всякого смысла и лишь дискредитирующим те великие задачи, решению которых посвящена наша борьба, вне зависимости от числа и численности групп, которые приняли бы в таком эксперименте участие. Во-вторых, создание коалиций и фронтов, вне зависимости от формального числа субъектов, участвующих в этом процессе не позволит расширить социальную базу левых сил само по себе. Вырваться из гетто можно только путем ясной формулировки нового политического и социального проекта. Этим проектом может быть лишь широкое демократическое движение, построенное на принципах самоорганизации и преследующее широкий комплекс социальных задач, обозначенных в программе-минимум любой левой организации. Необходима прямая ссылка на опыт участия левых в массовом протестном движении 2011-2013 гг.
5. Наконец, последнее. 6 мая 2012 г. в эволюции правящего режима произошел серьезный поворот. К власти пришла группировка наиболее реакционных силовиков, чье влияние основано на той репрессивной кампании, проводниками и организаторами которой они являются. Это, в перспективе, сужает социальную базу правящей олигархии и сокращает ее возможность бонапартистского лавирования между разными группами и классами. Важнейшим поводом для наступления авторитаризма стало то кровопускание, которое было устроено протестному движению на Болотной площади и в ходе последовавших за этим репрессий.
Сложившаяся в стране ситуация обесценивает или делает невозможными те формы политической борьбы, к которым мы прибегали (или предполагали прибегать) в прошлом. Например, к участию в выборах будут допущены лишь те организации, которые с точки зрения режима не представляют из себя никакой опасности для него. Поэтому если на предыдущем этапе именно участие в выборах могло стать успешной технологией пропаганды для левых сил, то сегодня это направление становится гораздо менее значимым. В сложившихся обстоятельствах,