В самом центре огромного мира из белых клеток
Сидит величественный и гордый зверь
Он верит в свободу, хоть у него и лап нету
Он знает, что он умрет посреди степей.
О да, ведь тот бой со стаей шакалов,
Неравным с самого начала был,
Отгрызли ему лапы, но лев храбрый
Даже без лап их всех победил.
Но что есть свобода, когда он неделю
Не может сойти с поля брани из клеток
Его мощное тело уже облысело
Впиваются в тело трава и ветки.
Грациозная бабочка – вот свобода,
Порхает, маленькая, трепещет крылышками,
А он чувствует себя уродом,
Неспособным даже умереть, и слышит…
Как подбираются к листу - рук сотни
Он плачет, но не может сопротивляться,
Смотрите, как я рисую, говорит кто-то,
И каждый начинает над ним смеяться.
Его глаза уже пусты,
И хоть он дышит,
его уже нет с нами,
он мертв, друзья, и не нужно больше
Так поступать со львами.
Сидит величественный и гордый зверь
Он верит в свободу, хоть у него и лап нету
Он знает, что он умрет посреди степей.
О да, ведь тот бой со стаей шакалов,
Неравным с самого начала был,
Отгрызли ему лапы, но лев храбрый
Даже без лап их всех победил.
Но что есть свобода, когда он неделю
Не может сойти с поля брани из клеток
Его мощное тело уже облысело
Впиваются в тело трава и ветки.
Грациозная бабочка – вот свобода,
Порхает, маленькая, трепещет крылышками,
А он чувствует себя уродом,
Неспособным даже умереть, и слышит…
Как подбираются к листу - рук сотни
Он плачет, но не может сопротивляться,
Смотрите, как я рисую, говорит кто-то,
И каждый начинает над ним смеяться.
Его глаза уже пусты,
И хоть он дышит,
его уже нет с нами,
он мертв, друзья, и не нужно больше
Так поступать со львами.
раскрыть ветку (1)