МОМЕНТ ИСТИНЫ ИЛИ ПОЧЕМУ СТАЛИН ПЕРЕДУМАЛ СДАВАТЬ МОСКВУ?
Сегодня самое время вспомнить, кто начал битву за Москву – ту самую, которая сорвала «блиц-криг», приговорив Берлин к роковой для него зимней компании на Восточной фронте.
Об этом не принято говорить, но Москву готовили к сдаче. Постановление «Об эвакуации столицы СССР города Москвы» от 15 октября 1941 года № ГКО-801 вышло на следующий день, после того как передовые части фон Бока вошли в древний город Тверь (тогда – Калинин) в 160 километрах от Москвы. А за неделю до этого Георгий Жуков вычеркнул из состава РККА четыре армии, составлявшие Западный фронт. Они сдались в Вяземском котле, поэтому город, уже покинутый правительством СССР и штабами армий, готовился к худшей участи. Улицы были охвачены беспорядками, потому что москвичи, которым выдали прощальную зарплату, уже понимали, что их предали.
Москва ждала своей участи, а фельдмаршал Федор фон Бок, - тот самый, кто распилил по «котлам» весь Западный фронт РККА, - готовится взять главный приз. Он должен был преподнести фюреру «древнюю азиатскую столицу» 12 октября 1941 года, но пришлось повременить - третья часть всех войск группы армий «Центр» была занята ликвидацией Вяземского котла.
У фон Бока были причины находиться в прекрасном расположении духа. История войн не знала более выдающегося военного успеха. Сразу четыре армии - почти миллион красноармейцев, сдались в плен! Фельдмаршал спокойно разглядывая через бинокль купола московских церквей, зная, что фюрер не будет сильно ругать за опоздание.
Совсем с другим настроением смотрел в бинокль в противоположном направлении Иосиф Сталин. Никто не знает, почему Верховный Главнокомандующий медлил с отлетом в Куйбышев, где его ждало политическое руководство страны (военное руководство уже находилось в Арзамасе). Никто не знает, о чем он думал, раскуривая свою знаменитую трубку и меланхолично наблюдая за нарастающим в городе хаосом.
Город был обречен - это понимали обе стороны. В томительном ожидании одни сутки сменяли другие. 4-я танковая группа Эриха Гепнера, которую ждал под Москвой фон Бок, чтобы начать штурм русской столицы, завершила разоружение частей окруженного противника и организацию лагерей временного содержания. От Вязьмы, где находила армия, до Москвы, было 250 километров. Согласно рапортам Гепнера, которые ежедневно получал фон Бок, перепутанные части требовали передислокации - отсюда и задержка. Наступило 18 октября, когда фон Бок вдруг узнает истинную причину отсутствия 4-й «panzerarmee». Оказывается, в лесах южнее Вязьмы уже много дней идёт бой! Причем, масштаб этого сражения такой, что фельдмаршал в своем дневнике определяет его как "наиболее упорное сопротивление противника" по всему периметру расположению армий группы Центр!
Оказывается, одна из четырех армий РККА не сдалась! Ещё 12 октября она протаранила оцепление и вышла на оперативный простор. Об этом никто не знает, потому что Гепнер решил не докладывать наверх о своей оплошности. Он решил по быстрому своими силами ликвидировать прорыв, а потому направиться к Фон Боку, чтобы брать Москву. По данным писателя Льва Лопуховского, против беглецов были брошены все свободные дивизии - это была та самая закованная в броню армада (1500 единиц различной бронетехники), которая должна была вскрывать оборону советской столицы! Ей противостояла 24 армия РККА, вернее то, что от ее осталось. Возможно даже в прорыв были вовлечены части сдавшихся армий, которые теперь действовали по единым командованием. Хотя официально принято считать, что командарм 24-й Ракутин погиб накануне, (и этим историки объясняют его отсутствие среди остальных командармов РККА, вышедших с поднятыми руками), но тело Ракутина было позднее найдено в АВИАЦИОННОЙ ВОРОНКЕ, где его похоронили вместе с другими жертвами БОМБАРДИРОВКИ. Дело в том, что Люфтваффе под Вязьмой было впервые задействовано 20 октября, когда немцы поняли, что не в силах взять позиции противника с земли. Бомбардировщики уничтожили позиции 24-й, и воронка, в которой похоронили командира 24 армии, образовалась в ходе этой атаки. Получается, Константин Ракитин погиб вместе со своей армией 20 октября.
Почему мы ничего об этом не знали? Ведь схватка двух армий - это не иголка в стране сена.
Скорее всего, события были засекречены, чтобы не дискредитировать высшее руководство страны. Согласитесь, не очень красивая картина, когда сибиряки (24-я была сформирована в Новосибирске), уже будучи списанными с довольствия, своей грудью закрыли Москву, из которой в это же время убегало большое и малое начальство. Во всяком случае, пока были живы Конев и Жуков (главные “герои” этих событий), ворошить прошлое никто из военных историков не смел.
Между тем, подаренная сибиряками пауза позволила съежившейся от страха Москве прийти в себя. Сталин вдруг осознал, что у немцем не хватает сил для штурма! 19 октября 1941 года он неожиданно для всех отменяет утвержденный план действий. Вместо каталептического ожидания конца, принимается нечто противоположное: постановление «О введении в Москве и прилегающих к городу районахд осадного положения» № 813. Оно означало только одно: Москва принимает бой! Федор фон Бок, наблюдая разительные изменения в стане противника, понимает, что теряет контроль над ситуацией, и отдает приказ начать штурм немедленно - теми силами, которые были в его распоряжении.
Поздно! Защитники Москвы, вдохновленные известием о том, что “Сталин остается”, предпринимают атаку на опорную базу фон Бока – город Тверь (тогда – Калинин). Фельдмаршалу ничего не остается как только возвращать с марша штурмовые колонны. В его дневнике появляется запись от 20 октября 1941 года: "3-й танковой группе пришлось отозвать свои части, посланные в направлении Торжка, и задействовать их в боях с противником, который со всех сторон атакует Калинин".
Знал бы гений позиционной войны, чем обернется его решение! Уже на следующий день погода стала стремительно портиться, а потом пошли проливные дожди, и вся тяжелая техника группы армий "Центр" встала, утонув в грязи…
Мы не знаем, о чем думал фон Бок, глядя на потоки воды за окном, когда диктовал директиву о приостановке наступления на Москву через Торжок, но следующую атаку на столицу СССР фашисты смогут предпринять аж 15 ноября 1941 года! Неожиданный подарок в виде двухнедельной передышки позволил Ставке заново выстроить Западный фронт. Новый натиск на Москву был вялым - у фашистов после Вязьмы оптимизма поубавилось. События покатились по новому руслу: история Deutsches Reich начала обратный отсчет.
А что же 24-я? Даже сегодня время не стерло следы того страшного сражения - в отчетах поискового отряда «Долг» упоминаются полнопрофильные окопы возле деревни Панфиловой. Они оказались набитыми мертвецами в полной боевой выкладке. Иными словами, немцам противостояли не растерянные окруженцы, а регулярные части, которые держали оборону на хорошо подготовленных позициях. Сломить ее танки Гепнера так и не смогли. 20 октября 1941 года небо над Вязьмой закрыли немецкие бомбардировщики, и сотни бомб раскололи землю. Новосибирская армия ушла в небо, а немногие выжившие до самой смерти держали рот на замке, так как не хотели попасть под действие приказа N 270 об ответственности за сдачу в плен. Ведь 24-я до сих пор значится в числе сдавшихся армий Вяземского котла…
Что же 19 октября заставило Верховного начать битву за Москву? Ведь ситуация, которую не ждал ни он, ни фон Бок, образовалась вследствии того, что вырвавшиеся из окружения войска повели себя как то не так. Они должны были как окружены “рассыпаться розно”. Они должны были как в кино “пробиваться к своим”. Вместо всего этого сибирские дивизии продолжили выполнение боевой задачи. Прорвав защитные линии противника, они развернулись и занялись подготовкой оборонительных позиций. Целую неделю генерал Эрих Гепнер тщетно пытался их взять, тем самым сорвав запланированное взятие Москвы. Через некоторое время его вызовут в Берлин и казнят за “отход от Москвы”.
Федор ГРИГОРЬЕВ
