Мемуары⁠⁠

Дядя Толя всегда искренне недоумевал, видя меня на кухне, готовящего что-нибудь вкусное к ужину. Вот так прям и говорил:

-Не понимаю я тебя, молодой человек. У тебя ж баба есть, а ты сам все торчишь на кухне. Поставил её к плите, а сам пошел, да пивка выпил. Чего ж ты сам-то тут кашеваришь?

Я и не пытался ему объяснять, все равно не поймет, поколение уже старое, взгляды укоренившиеся. Да и как сказать старому плотнику, что я действительно люблю готовить? Нет, дядя Толя человек хороший, очень, но навряд ли примет мою любовь к плите. Да и еда у меня тогда выходила вкусно и сытно. Это сейчас моя "баба", то есть Настя, верная и любимая жена, балует меня кулинарными изысками и различными вкусностями, а тогда-то я готовил лучше. Да и любил это дело больше. И, что самое главное, Настю я тоже любил, равно, как и сейчас, так что для меня не было на свете ничего приятнее, чем видеть её улыбку и знать, что она довольна. Еще друг мой, нынче Кирилл Сергеевич, не последний человек в нашем городе, который в то время был просто Кирюхой, нахваливал вечно мою колбасную поджарку. Да и сейчас не брезгует. Вроде бы, человек богатый, питается в ресторанах, пьет коллекционные вина и курит сигары прямиком из горячей Кубы, но раз-два в месяц обязательно заедет, нальет немного и попросит:

-Друже, а давай, как тогда, зажарки с лапшой, а? Я тебе вот, колбасочки привез, приготовь, будь человеком, порадуй старика ностальгией.

И сидит, улыбается, как ребенок. Грех тут отказать. И всякий раз беру пакет, а там сервелат какой-нибудь дорогущий. Смеюсь над ним и говорю:

-Кирюха, ну сколько ж раз тебе говорить-то? Тут ведь не сервелат нужен, а обычная "Докторская", больше не годится ничего.

А Кирюха, черт, улыбается. Знает же, что "Докторская" у меня всегда есть, так все равно тащит свою, а назад не берет. Еще и украдкой пару сигар на полке забудет. Ей-богу, как ребенок.

Таким же ребенком, как сейчас помню, Пашка был. Учился на курс старше нас, да только все сессию сдать не мог. Из общежития его вроде выселили, да только не получилось, так что жил он с нами на птичьих правах аж до самого четвертого курса. Большой парень был, бородатый такой, высокий, широкий. Гора, не человек. Да вот только глаза детские были. Добряк был еще тот. Чуть помочь, так Пашка тут как тут. Прибежит, все сделает, взамен ничего не попросит. Золотой человек. Нравился он мне шибко. Да и Насте тоже. Вот и был выбран в качестве друга семьи. На добро добром отвечали, кормили постоянно. Придешь к нему порой, еды на стол поставишь, а он упираться начинает, сопротивляется, скромник. Но видно же, что есть хочет, так что оставишь тарелку, а сам за дверь, пока вернуть не успел. Через пол часа приоткроет тихонько дверь в нашу комнату, заглянет, поблагодарит всю семью до пятого колена и тарелочку дочиста вымытую на полочку поставит. Да, нравился мне Пашка.

И разговоры наши ночные нравились. Идешь ночью покурить, а ночью-то в коридоре тихо, вот и слышно твои шаги всем бодрствующим. Из дверей по очереди: Пашка, Кирюха, Лешка, Настя. В общем, все самые близкие. Выйдем, по сигаретке выкурим и сидим, болтаем обо всем и ни о чем. Пашка, как всегда, дом начнет вспоминать, да что там творилось, Лешка, весельчак по натуре своей, шутить начинает и новости всякие рассказывать, Кирюха молчит, курит, разве что иногда вставит что-нибудь, а мы с Настей сидим, слушаем и улыбаемся. В такие вечера каждый отчетливо понимал, что вот оно, счастье. Тут тебе и друзья, и веселье, и любовь, и романтика...да чего только не было.

Сядешь порой на балконе, закуришь одну из сигар, оставленных Кириллом Сергеевичем, рядом кофе, сваренный Настей, стоит на столике, который Пашка нам на свадьбу подарил, красивый такой, резной, Пашка сам делал. И сидишь, смотришь в хитросплетения табачного дыма, танцующего среди ночи в паре с кофейным, а там, в эдаком дымном ореоле, нет-нет да увидишь, как оно было, как жили, как любили, как друзьями становились, да такими, что до конца жизни...

А потом будит тебя жена, где-то через час, а ты, еще не понимая ничего толком, улыбаешься, как дурачок и говоришь:

-Насть, а может сегодня вместе заночуем? Коменданта нет, ругать не будут...