Ленинские резервы.⁠⁠

- Дед, а почему ты пьешь такой крепкий чай? Ты пакетики вытащить забыл?

- Батя твой вытащить забыл, а я чифир пью. Осталась у меня привязанность к этому напитку, после 1961 года. Я тогда в лагере был. Не в пионерском «Звездочка», а в исправительно-трудовом «Ленинские резервы», на Колыме. Валил лес во славу коммунизма. Но что ты об этом можешь знать? Если читал Солженицина, то не много, Шаламова, тоже не богато, даже Довлатов тебе хуй, что интересного мог рассказать. Но я тебя посвящу, если табаку мне принесешь.

- Секунду.

- Попал я в лагерь в 1960м году. Не буду рассказывать, за что попал, да и не важно это. Но я как-то не слишком расстроился. Потому что обыденное это дело было. Тогда все жили с мыслью о том, что рано или поздно, будешь казенными валенками землю топтать под присмотром конвоя. А знал бы ты какая осень в лагерях… Но не суть. Расскажу я тебе моральную историю о каторжнике Косте.

Непростая у Кости судьба была. И сам он был мужик не простой. Хотя и правильный. Имея образование и собственные представления о мире, доработался он в родной Москве до главбуха на заводе «Ленинские Детали», и, как многие, начал ворочать темные делишки. Родина не обеднеет, а Костина семья – чуть богаче станет. Там бочку спишет. Здесь вагон, кому надо подкинет, так и на жизнь можно наскрести. Но, видно были у Кости недоброжелатели. Может в коммуналке, а может и в родном и дружном коллективе, который, как вторая семья. В общем, пришли из ОБХСС, спросили Костю, мыл ли он руки, а когда он на них взглянул, чистые ли, на них наручники то и надели. И отправили нашего персонажа сначала в отделение «Застенки Ильича» а после, в увлекательное и философское путешествие на дальний предел родины.

В лагере Костя обосновался среди мужиков. Они его уважали, даже советовались и прислушивались, т.к. он обладал очень неплохими знаниями и лидерскими качествами. Это также заметили и блатные. Среди них даже начались разговоры о том, что такого толкового парня, стоит подтянуть к себе, и поставить смотрящим на дальнем участке, который давно нуждался в надежном человеке. Сложность состояла лишь в том, что Костя пришелся не по вкусу лагерной охране. Они всегда держали зуб на добившихся чего-то в этой жизни, и, не имея возможности реализовать себя как то иначе - вымещали на таких свою злобу: избивали, обделяли пайкой, и загоняли работой. Но особенное внимание к Косте выявлял вертухай Савелий. Каторжане знали его противоестественные пристрастия, и заранее предостерегли Костю. Поэтому, когда Сава подловил Константина на выходе из бани, и, не предполагая отказа, предложил ему интим, решительный Костя отправил Саву в нокаут, а себя, тем самым, на неделю гауптвахты. Пока он сидел на губе. Авторитеты собрали сходку и порешали, что Косте, как он выйдет с губы, пизда, от охраны. А значит надо бы его спасать. Оградив его от вертухаев и избавив от работы они, бы получили благодарного и преданного звеньевого. Блатным оставалось, только придумать способ, которым можно было бы освободить Костю от работ. После долгих терок, они пригласили к себе местного больного дурачка Прошку, попавшего в лагерь неизвестно как…

…

Отсидев положенные 7 суток на губе, без еды и воды на одном онанизме Костя, ослабший, но не сломленный вышел на свежий воздух, и сразу же был отправлен вместе со всем своим бараком на валку леса. Ничего необычного. Сосны, снег, топоры. Конвоиры. Все как всегда, кроме Савиного с синеватым оттенком прищура, не обещавшего ничего хорошего. Костя понимал, что как только стемнеет, жизнь его тоже померкнет, и уже задумывался как бы ему приберечь на вечер топор, для самозащиты. Работа да тяжкие думы его утомили, и он, прислонившись к сосне, поднял голову к вершинам деревьев на встречу солнцу. Перед ним кто-то возник.

– Неужели так быстро?-, пронеслось в Костиной голове, но опустив взгляд, он увидел барачного шута и дебила – Прошку.

-Чего надо, ебалдон? –дружелюбно поинтересовался Константин.

Прошка улыбнулся, слюняво хихикнул и поднял топор. Сверкнуло лезвие. Топор встрял в древесину, а на снег упал Костин большой палец правой руки.

- ааааааа, сууууука – на его крик и смех Прохора, сбежались сначала блатные, потом охрана.

- э, командир, наш дурачок совсем рехнулся, вон пальцы рубит, как теперь товарищ наш работать будет?- Загомонили авторитеты,- его теперь только счетоводом можно ставить, да на дальний рубеж… И фельдшера, фельдшера ведите, пусть он ему аскорбинку то даст, парень видете, как мучается..

Подоспевший Сава, оценил ситуацию, велел всем заткнуться, и понимая, что в этот раз не он, а его поимели, начал обдумывать ответный план действий. Но к нему рядом пристроился Геворг – смотрящий всего лагеря и тихо, почти беззвучно просипел:

- Ты, Сава, на нашего парня рот не разевай. Он НАМ нужен. И на жёпу его не засматривайся. Пока у этого мужика ЕСТЬ ЧЛЕН, можешь только к петухам ходить облегчаться. А иначе, пойдешь, рентген делать, а на снимке обнаружишь заточку у себя в боку, это я тебе конкретно говорю.

…

Оклемавшись после вынужденной ампутации, и получив погоняло «Девятерник», Костя имел разговор с блатными, где они объяснили ему правила игры, рассказали, кому он обязан своим спасением, и рассказали чем он будет заниматься и для кого. Быстро смекнув, что к чему, Костя, со всем согласился и начал давать результат. Сначала, изучил все наработки предыдущих счетоводов, нашел дырки и лазейки для приписок и хищений. Начал придумывать свои. Блатные были довольны. Дела пошли в гору. Он стал получать улучшенную пайку. Ему стали приходить гревы: носки, консервы, алкоголь, сигареты, от друзей блатных с воли и приветы от родных. Простые мужики начали набиваться к нему в товарищи. Но он стал разборчив в связях, держался только около авторитетов. Охрана стала его игнорировать, и только Сава, держась на расстоянии, не сводил с него недоброго взгляда. Но Костя, понимал, что теперь он, под опекой братвы и ему ничего не грозит. Его даже не смутило то, что однажды он видел, как Савелий, подозвал к себе, отсидевшего на губе после происшествия Прошку, и о чем-то с ним недолго болтал.

…

Запахло весной. Погожим мартовским деньком, Константин, отлучившись от конторских книг, пошел на участок, где работали мужики, чтобы передать задачу бригадирам, и обозначить планы на следующую пятидневку. Все обсудив, выпив горячей сивухи и покурив махорки, он собрался было уже возвращаться к своему столу, но решил отлить. Чувствуя себя немного захмеленным, он отошел в чащу, прислонившись к сосне, ловко, четырьмя пальцами, развязал шнуровку на штанах, вытащил хозяйство и блаженно зажмурившись, открыл кингстон.

Перед ним возникла тень. Ну кто там еще?,- подумал Костя, опуская глаза на незваного визитера.

Стоящий перед ним Прошка улыбнулся, слюняво хихикнул и поднял топор. Сверкнуло лезвие. Топор описал, по воздуху дугу, а на снег упал Костин член.

Невдалеке захохотал Сава.