К 1 сентября: история от разочарованной [бывшей] первоклашки⁠⁠

21 год назад я стала первоклашкой. К 1 сентября мы готовились тщательно и ответственно: нашли с мамой белоснежные банты (каждый больше моей головы), выбрали чёрно-белую матроску, попросили бабушку принести из сада пёстрые астры. Самое главное — нашли рюкзак. Мой первый, самый красивый рюкзак. Жёсткий короб из прямоугольников малинового и ежевичного цветов, в ткань которого навсегда въелся аромат свежей типографии и сладких яблок.

На линейке меня пробила дрожь далеко не от холода. Я волновалась. Предчувствие нового и очень важного этапа тугим комком сжалось в животе. Слёзы предательски размыли образ школьных ступенек, где директриса говорила что-то про первый звонок и груз знаний. Я повернулась, чтобы незаметно смахнуть дымку с глаз, и найти мамин взгляд. Мне хотелось увидеть её, почувствовать, что в эту секунду она мной гордится.

Потом было знакомство с одноклассниками и первой учительницей. Классом, пахшим свежей краской. Партой, наспех отмытой от наскальной живописи прошлых первоклашек.

Счастье росло с каждым школьным днём. Шелест страниц, хруст корешков, крошка мела на пальцах — всё это приводило меня в восторг. Прописи получались, алфавит запоминался — вот я уже пишу и читаю. Меня всегда тянуло к знаниям, которые таили книги в бабушкином шкафу. Но я не знала букв, поэтому казалось, что они покрыты тайной. А теперь каждый день учитель рассказывал что-то новое. Ну не счастье ли это?

— Да, у них на следующей неделе контрольная… — из коридора доносился мамин разговор по телефону.

Я сидела на диване, закинув руки за голову, довольно раскачивала ножкой — я быстро и красиво заполнила прописи, поэтому отдыхала в гостиной, предвкушая завтрашний поход в школу. Но услышав «контрольная» лицо перекосило от ужаса. Как контрольная? Зачем? Тревога маленьким юрким зверьком впервые закралась в груди — пушистым хвостом щекотала до спёртого дыхания, сжимала сердце маленькими когтистыми лапами. Мне казалось, что до этих страшных проверок далеко. Сейчас ведь от меня требуется только красиво заполнять дневник, впитывать знания и сидеть с ровной спиной, как девочка на старом пожухлом плакате на стене класса.

Наверное, тогда я впервые сломалась. В моей голове включили старый телевизор с помехами. Я больше не слышала, что говорит учитель — в голове шуршал белый шум, иногда прерываясь на тревожные мысли: «сдать до завтра», «оценка влияет», «без этого ты никто».

Конечно, впитывать знания я перестала. Я училась договариваться, юлить и списывать там, где списать невозможно. Высшим пилотажем стало списывание с учебника биологии прямо под носом у учителя. К слову, учебник не прятался, а лежал прямо на парте. Это было нагло, глупо и бессмысленно — биологию я любила, ответы знала хорошо, просто было лень думать. Хитрила я лучше, чем размышляла.

Вдох делала счастливая первоклашка, выпутывая из волос белоснежные банты. Выдох делала разочарованная одиннадцатиклассница, вырывая ленты из петлей тугого корсета на выпускном платье.

Желание учиться не для галочки, а потому что интересно, я реанимировала. Этим летом. Пришлось потрудиться, чтобы к 27 годам снова захотеть чего-то хотеть. Теперь я готова отдавать любые деньги, чтобы снова ходить на лекции, вести конспекты и беседовать с преподавателями. Хоть бы не контрольная опять…