И взошел юнга на палубу в самый тоскливый день
Следующий пост должен был быть про фрагмент моей книги, но из-за комментариев я сделал вывод, что оно того не стоит. Поэтому держите маленький рассказ, который был написан за 5 чашек чая.
И взошел юнга на палубу в самый тоскливый день. Была дикая ночь, но он все же видел маленький огонек от сигары рядом со штурвалом. Он был безумно обеспокоен тем, что он настолько спокойно ведет себя для первого огромного путешествия. Но это беспокойство сразу сошло на нет, после того как в его разуме зазвучало имя «Элизабет».
— Ох, Элизабет, как же я стараюсь тебя забыть. — прошептал он в кромешные морские волны. Они ответили ему лишь шелестом.
И тут он начал вглядываться в них все еще больше, и увидел того, чего раньше никак не наблюдал. Морские волны так безумно напоминали аквамариновые волосы Элизабет. Его серьезно посетила мысль о том, чтобы сброситься в море, и увянуть вновь в тепле Элизабет. Он облизнул сухие губы, что успели засохнуть из-за неслабого ветра.
И ему захотелось закурить. Не то от самой грусти, не то от того, чтобы сделать ситуацию более пикантной, а просто из-за глупой, дурной привычки. Он выпустил из себя кривое облако табачного дыма, закашлялся из-за того, что сделал очень сильную затяжку. Ему безумно хотелось забыться от всего, что он когда-либо знал.
Подул сильный порыв ветра. Он на секунду был в замешательстве, ведь он думал, что кто-то буквально дунул ему в шею. Он обернулся, но все также видел маленький огонек от сигары, пару стоящих рядом людей с капитаном и больше ничего.
Он вдохнул, что есть сил. Запах никотина из-за всех сил пытался как-то перебить морской бриз, но ему это не удалось. Морской бриз так был похож на запах самой Элизабет. Такой же свежий и нежный. И если вдохнешь его чрезвычайно много, то захочешь непременно еще. Сердце сжалось в груди.
Что-то щелкнуло в голове юнги, и он решил посмотреть на небо. Мириады звезд встретили его беспрекословно, а он до ужаса засмотрелся на них. Тыкал на них пальцем, пытался более менее углядеть большую медведицу. Его смутила мысль о том, насколько он может показаться глуп со стороны, и тогда его взгляд канул в другую точку.
Это был широчайший парус, который он видел каждый день. Почесав затылок, при этом держа до сих пор сигарету, он начал прочесывать все долины своего сознания. И лучше бы он этого не делал, лучше бы он и так остался в своей каюте, проснулся бы утром, и снова драил палубу. Он вспомнил то, что его окончательно разбило. Дыхание исчезло на пару секунд.
Тот танец, то платье, что летало туда сюда от дикого порыва ветра. Те слова, которые были сказаны в тот вечер, те движения. Да черт, он даже запомнил как она проводила дробь по его плечу! Он все вспомнил, да нет же, он все знал всегда, но пытался забыть, пытался уйти от мира.
И упала слеза юнги,
растворилась,
как и Элизабет
в воспоминаниях.
И хотел юнга забыть все,
но забыть он никак и не
смог?