Фольклор.Ч.7
Едем спокойно по пустым улицам спящего города. Есть время для полезной болтовни.
– Николай! Ты чуть не спровоцировал большой скандал с рукоприкладством. Пока разбирались бы, у больной инфаркт мог приключиться. Почему? – Спрашиваю спокойно, но серьезным тоном.
- А чего она командует, сука раскрашенная! – Возмущается Коля, вспоминая остро момент.
– Ясно! Пробелы у тебя, Коля, в знании психиатрии и русского языка. Симптомы видишь, а не констатируешь профессионально, как Тосик. Он сразу усек, позицию правильную занял. Поэтому, слушай внимательно. Не сука она, а стерва – так называют в народе редких красавиц страстных. Старинная отечественная классификация была когда-то, явление называлось Histeria Gracia et Histeria Stervosa, русские доктора так разделяли фазы клинических проявлений. Иностранные доктора Шарко, его ученик Фрейд, увлекшись интересным во многих смыслах контингентом, расширили классификацию изрядно, выяснив, доказав, что истерия крайне многолика, может демонстрировать симптомы любого психиатрического заболевания от эпилепсии до психоза острого, шизофрении. Для этих пациентов очень важны присутствующие зрители-соучастники, их реакция на происходящее. Чем больше наблюдателей, активнее реакции, возражения, тем больше необычного покажет такой больной. Да, ты заметил «сценический» макияж, но не понял, что она нанесла его для встречи с нами, готовилась выразить, чтобы потрясти. А ты повелся, любовался, ушами хлопал, рот раскрыл. Это первый из симптомов – наличие в образе ярких, гипервыразительных, эпатирующих деталей. Далее нам демонстрировали прорывающиеся неудержимо эмоции – гнев, возмущение, озлобленность, которых мы еще ничем не заслужили. Заранее вина за всё случившееся возложена на посторонние лица. Фрустрация называется, когда гнев-озлобление есть, а причины нет. Неадекватно бурная эмоциональная оценка непричастных лиц, событий. Все обвинения она сама придумала и, мысленно, высказала нам до прибытия, осталось выплеснуть реально, если бы повод дали. Короче, на следующее дежурство я приволоку пару хороших книжек с закладками, почитаешь.
- Ну, хорошо, что хоть не заразная! – Пытается уменьшить проблему Рыжий.
– И тут ты, Николай, прав только отчасти. – Ехидно возражаю.
– Что, может заразить, если покусает?! – Злорадствует Коля.
- Если учесть частоту встречаемости, то только у неврологов конверсионные расстройства на шестом месте из первой двадцатки обращений. Встречаемость у соматических больных никто не считал, т.к. терапевты просто рекомендуют обратиться к неврологу таким больным, перекрестившись. Так что, скажу тебе огулом, что встретить можно регулярно, как простуду. – Завлекаю хитро Николая в тему.
- Да ладно тебе?! Я такую красоту давно не видел! – Чувствует подвох, но хочет убедиться, или поймать меня на головотяпстве.
– Хорошо, давай я тебе напомню клинические примеры за неделю. Поехали? –
Кивает головой.
– Три суицида было, все демонстрантно-шантажные – типичные «попытки самоубийства» истероидов, чтобы публику испугать, добиться своего без минимальной угрозы жизни. Что там было – таблетки ела барышня, семь штук дибазола бабушкиного, довела старушку. Вторая «хотела» выпить уксуса, но не срослось – родственники не дали заботливо. Вены «резал» пацан предварительно затупленным ножиком, денег ему не дали на мороженное, или водку. Поцарапал запястье поперек, не более того. Этих троих, хоть студентам показывай. Баба-кликуша в церкви с судорогами, в которую «бес вселился» на молитве - четвертая. Судороги вылечил ей просто нежной оплеухой. Девочка «задыхавшаяся» потому, что мама на танцы не пустила. Вы, двое лбов здоровых, еле ручку разогнули ей, чтобы я в вену вошел, диван сломали, пока возились – пятая. Давешняя докторица – шесть. Жужа – семь. И ты, Коля – восемь! – Забиваю финальный гвоздь подсчета.
– Яааааааа?! При чем тут я?! – Взвивается Колька.
– Николай, у тебя типичные симптомы истерии, регулярно проявляющиеся на работе. Носят компенсированный характер. Но они есть! Хочешь, мы тебе диагноз организуем, отдохнешь три недели на хозяйских харчах в Вольнодумовке, получишь заслуженный диагноз. Спорнем?! – С честным выражением лица предлагаю пари.
– Да ну тебя! С тобой на диагнозы спорить себе дороже всегда выходит! – Отмахивается Коля, задумчиво.
- Тогда, болезный, соглашайся, что истерию необходимо знать каждому специалисту. Так как многоликая болезнь, встречается регулярно, а ты «мышей не ловишь», забурел. – Заканчиваю довольный тем, что до печенок пронял, читать будет запоем, вопросы задавать.
– Ну! И как же заражение происходит? – Не унимается Рыжий.
– С раннего детства. Все детки рождаются с отличными данными, даже посттравматики, кроме самых глубоких врожденных, или наследственных инвалидов. – Высказываю мое и многих докторов отношение к перспективности развития деток. - Особенность детских реакций в том, что работают у малышей самые древние поведенческие рефлексы отношений внутри стаи, они обеспечивают максимальные шансы на выживание. Несмышленыш очень быстро понимает, что эффективнее всего внимание мамы можно привлечь криком, получая еду, как награду за требовательный крик. Так закрепляется первый, основной поведенческий рефлекс ребенка. Быстро детки растут, отлучают их от груди, важнее становятся внимание, любовь и ласка мамы, многие последующие блага, дающие чувство удовлетворения. Важны сроки, показания, методы-приемы отлучения от груди. Отсюда начинаются беды неправильного воспитания, формирование патологических рефлексов поведенческих и детские неврозы. Умна ли, терпелива и достаточно ласкова, заботлива была ли мама, не раздражается ли на любимое дитя от усталости бесконечной. Необходимо, конечно отметить, что гиперактивные дети более подвержены ошибкам воспитания.
Умницы они, быстро все схватывают, соображают. Но и утомляются так же быстро, бросая предмет, которым занимались. Все чаще добиваются нового желаемого криком и дрыганьем ножками. Родители стараются избежать конфликтной ситуации, потакают во всем, или орут, бьют, максимально закрепляя патологический поведенческий рефлекс.
Но учатся плохо такие малявки, не умеют сосредоточиться достаточно долго на предмете, отвлекаются на фантазии, мечты, выходками клоунскими внимание окружающих привлекают к себе. Им делают замечания, наказывают, не понимая, что ребенок требует специальных методов, сроков обучения. Поезд уходит окончательно к годам 12-14. Тогда остаются методы специальных учреждений с жесткой дисциплиной. Но кто же отдаст родненького дитятю.
Хотя, в садики и ясли на воспитание чужим теткам, жрать баланду, чад своих относят спокойно, уверенные в полезности общественного воспитания. Осознают детки свою ущербность быстро.
Ругают там их регулярно, наказывают. Оторвышами, оторвами неуправляемыми, бестолочами называют. Так формируется обида на весь несправедливый Мир, и окружающих. Не оказалось рядом с ними человека, который бы помог проявить лучшие качества, направил бы энергию, бьющую ключом, в нужное русло умело. Представь себе, Коля, жизнь человека, окруженного врагами, которые всегда готовы сделать замечание, за любой проступок наказать.
Так формируется и закрепляется великий страх, страх неизбежности наказания незаслуженного. Сплетаются тесно фрустрация и страх. Когда к этому добавляется сексуальная окраска, становятся юниоры еще эмоциональнее, порочный круг издержек воспитания замыкается. А гнев и страх всегда рождают агрессию, древнейший ответ на страх – первым нападай. Все происходящее воспринимается очень эмоционально, чувства становятся неуправляемыми страстями. От страстей, вскипающих неуправляемо, внезапно, теряется реальность восприятия окончательно.
Необузданно вспыхивающие страсти начинают жизнью управлять. В сексе истерички хороши, всегда, как последний в жизни раз, но могут покусать, поцарапать в порыве страсти сексуальной. Поэтому Фрейд так и увлекся исследованием истерии. Целую теорию создал, что Миром секс правит! Но о том, что сексуальное управляет только миром истероидов, умолчал, тот еще хитрец был. Почитаешь, очень интересная тема. – Заканчиваю экскурс, видя, что к месту подъезжаем.
– Эх! - Недовольно крякает Коля.
Состав стоит, перекрывая последним вагоном полдороги, уходит в высокие, густые заросли неизвестной мне сельско-хозяйственной культуры. У восьмого вагона виднеется фигура с фонарем. Машет вверх-вниз.
– Что берем? – интересуется деловито Тосик. – Фонарики, папку с карточками и меня, как обычно. – Необходимое перечисляю. Тосик улыбается – налегке пойдем. Слава достает книжицу почитать, зная, что долго стоять придется.
Бредем по откосу к сигналящему помощнику машиниста.
- Доброй ночи вам! Пошто скорость превышаете, давите людей?- Обращаюсь к машинисту, переставшему размахивать фонарем.
- Да мы только вытягиваться заканчивали из ворот! Катились потихоньку, а он как выскочил и под колеса лёг! Самоубийца! – Раздосадованно оправдывается железнодорожник. Машинист смотрел, когда дорогу освободим, все видел сам. Расстроился, приказал вас ждать, а сам ушел в кабину.
- Не грустите, это заяц был, а не самоубийца. – Успокаиваю переживающего. Тот меняется в лице, не понимая заключения. Приходится объяснять.
– Самоубийцы ложатся под колеса носом вниз, шею подставить норовят. Этот лежит пузом кверху, затылок разбит об шпалу качественно до открытого перелома. Левшой он был, хотел за поручень схватиться левой. Но плохо в школе физику учил, нельзя пытаться поезд притормозить, набегая перпендикулярно. Полезнее двигаться параллельно. Рука с поручня соскользнула, рывок оказался слишком сильным, тело получило вращательное ускорение, поскользнулся на щебенке, рухнул башкой об шпалу, рукой пытался падение смягчить, колесом ее и отдавило. Куда руку дели-то?! - Деловито интересуюсь пропажей конечности.
– Не брали мы!
– Истово крестится машинист. – Придется конечность поискать. Констатирую задумчиво.
– Фонарик ваш одолжите мне на пару минут, он у вас яркий. Осмотр покойничка закончу, руку найдем за вас. – Предлагаю хорошие условия аренды фонаря. Мужик радостно сует фонарь.
– Так, посмотрим в деталях, что у нас за заяц, почему так торопился подъехать без билета.
- В свете ярком проступают все детали.
– Фух! – Отшатывается машинист от картины.
Сомнений в причинах смерти у меня нет, но само происшествие вопросами чревато. Осматриваю труп внимательно, в деталях.
– Ага! Коля, это специально для тебя, еще один пример классической истерии, переросшей в психопатию. Смотрим внимательно общую картину и детали.
- Коля наклоняется, сморщив нос, нахмурив брови.
– Молодой мужчина, около сорока с небольшим. Седой, коротко стрижен «под машинку», зубы гнилые, две золотых «фиксы». Выраженные носогубные складки, прочие «эмоциональные» морщины, как у глубокого старика – любил гримасы строить, постоянно «держал выражение на лице». – Диктую протокол судебный осмотра с пояснениями.
- Бледный, но не от кровопотери, мало солнца видел открытого. Рот порван справа, давно, заживал вторичным натяжением. Порвали, когда оттаскивали за губу, сзади схватив. За помощью не обращался. Одет в чистое, рубашку, треники, не глаженные, не по размеру – чужие шмотки, явно. Обувь новая, мала, задники загнуты, чтобы не давила. Наколок много, но для нас важны те, что на пальцах. КОТ – «коренной обитатель тюрьмы», с малолетки ходка за ходкой. С детства не умел договориться по уму, не научили, резким был. Взрывался безграничной агрессией на любую несправедливость. Определили на «перевоспитание» по детской уголовке. Покатилось, тюрьма перевоспитала. «Всегда в отказе» - не складываются отношения с администрацией учреждения, не подчиняется никогда, никому. Перстень с кинжалом, змеей обвитый – мокрушник, душегуб. Еще один знатный перстенек наколот, погон проткнутый ножиком – «смерть ментам» называется. М-да, серьезный был волчара, схлестнуться с таким всегда чревато смертью, если первым не положишь. Если ляжешь, бить будет, пока насмерть не забьет. Руками, зубами рвать, топтать ногами. Вспышки гнева и агрессии у таких угрозами не погасить. Прятался он в этих подсолнухах, поезда ждал ночного, в бега подался.
– Не подсолнухи это, Леонидович! – замечает Тосик тихо.
– Амброзия, растение называется.
– Спасибо, просветил! Читал про амброзию, представлял себе совсем иначе. Слаб я умом в ботанике, Тосик. За нашего зайца отвечу. Беглый «химик» хотел уехать подальше, но погорячился, поезда ему забодать не удалось. Отбегался. - Широко крещу покойника.
– Так что, конечность искать будем, или как?
– Грустно оглядываются оба по сторонам.
– Плохо в школе физику учили тоже. Туда она отлетела, по идее. – Показываю направление рукой.
Пошли, жужжа фонариками «Жучок». Погружаемся в амброзию двухметровой высоты, стоящую плотной стеной. Вглядываемся в тени между крепкими стволами.
– Хорошо уродило! – Тоном знатока оцениваю урожайность, как в колхозе слышал от специалистов. Тосик смеется.
- Ааааааааааа! – Орет Колька дурниной, паря в прыжке по пояс над верхушками амброзии. Приземляется, матерится.
– Змея?! – Обожгло меня догадкой на бегу. Не змея – ночь же, спят они.
Подбегаем с Тосиком одновременно. Колька стоит над валяющейся, согнутой в локте рукой со скрюченными пальцами. Ругается сквозь зубы, выдавливая отдельные обрывки, пальцем тычет.
– Она! Она меня схватила! Ик! – Прерывистым шепотом.
- Молодец! Коля, руку обнаружил! – Начинаю балагурить, чтобы успокоить парня. – Зря нагло наступил на бицепс, она и согнулась последний раз. Я ж предупреждал, что таких полезнее не трогать, обходить. А ты ногами топчешь. Куда смотрел-то? Задумался, небось, о сексе с истеричками?
– Ик! Да иди ты, со своими истеричками! Ик! Да, наступил, а она меня цап сюда! – Показывает, пальцы скрючив, на бедро, у паха. Ик!
– Какой ты у нас недотрога, однако! Уже поинтересоваться нельзя, содержанием штанины. – Обшучиваю Колю, чтобы отвлекся, но не помогает. Взгляда не отводит от напавшей руки, икает снова.
– Хорош любоваться. Бери конечность, хозяину вернешь. – Мягко приказываю.
– Тосик! Отнеси! Пожалуйста! – Коля умоляюще смотрит на Толю.
– Не, Николай, твоя добыча! Тебе и нести. Хватит наговариваться, змеи тут в кустах, могут покусать. – Пытаюсь испугать большей опасностью.
- Твою мать! – Горестно вскрикивает Коля, хватает конечность найденную за запястье. Ломится, сметая растения в сторону трупа, продолжая материться на чем свет стоит.
Возвращаемся и мы к покойничку. Машинист, сидя на шпале, курит в кулак. Вокруг него уже валяется пяток погашенных бычков. Качает сочувственно головой, на Колю глядя.
– Дай закурить! Пожалуйста, Леонидыч! – Тихо просит Рыжий, протягивая руку.
– Ты ж не куришь, Коля! Что за слабонервность?! Подумаешь, потрогали тебя!
– Отвлекаю от пережитого страха. Но Коля продолжает тянуть руку. Угощаю. Смял неумело, криво папиросу. Закурили. Затянулся во всю грудь, закашлялся, присел на корточки, затянулся еще разок. Расслабился, глубоко вздохнув.
– Ну вот. Курить начал. Так скоро к девкам приставать потянет! – Ядовито рисую типичную перспективу. Тосик не сдерживается первым, начинает тихо смеяться. Колька поддерживает, перестал икать, хихикает. Мне тоже не остается ничего другого. Машинист скорбно качает головой, приложив ладонь к лицу.
- Спасибо вам за фонарь! – Возвращаю оборудование.
– Вы в линейный отдел сообщили о происшествии? Долго их нет что-то.
– Мы-то сообщили сразу, они на Южном узле, там что-то.
– Заняты делом люди. Долго будем загорать. – Обращаюсь снова к владельцу фонаря.
- Скажите машинисту, чтобы протянул вперед, под мою ответственность, дорогу освободить необходимо. Влепится кто-нибудь спросонок. Поедут скоро дачники, добавят нам хлопот.
– Я побежал! Скажу и останусь с машинистом, помогать. – С облегчением, радостно вскакивает машинист.
– Идите аккуратно, не торопясь. Этот уже не убежит. – Пошел, оскальзываясь на щебенке. Пойдем и мы в машину, небо на Востоке светлеет, скоро рассветет совсем. Отступает тьма.
- Жужа два раза вызывала. – Информирует Слава, пока мы усаживаемся поудобнее, вытягивая ноги повыше. – Отвечал, что ждем милицию.
– Клюет жареный петух! – Констатирует Рыжий.
– Больнее всего будет, когда на оперативке станет объяснять, почему на аварии, или чего там стряслось, ездили линейные бригады. – Делюсь деталями утренних оперативок у главного врача. - За такое распределение специалистов могут поругать, оценку неудовлетворительную поставить. Оправдываться станет, еще больше глупостей наговорит. Знает она, что влипла, готовится к докладу, в лицах представляет, кто, что будет говорить. Активистка. Распирает ее желание помочь всем, а не умеет, страхи мешают думать. Истеричка.
– Коля кивает, соглашаясь.
К шести сорока приехали прокурорские. Сдали «неизвестного». Оказался в розыскной сводке, сбежал пару дней назад. Сам на суете попался.
– Сороковая. Нас отпускают, труп сдали-приняли с зап.частями. – Докладываю по радиостанции.
– Заезжайте! – Отвечает Левитан уставшим голосом.
До смены остался час. Умоемся, чайку заварим. Спокойно прошло дежурство, спасибо Жужиному руководству умному. Улицы просыпающегося города наполняются машинами, спешащими пешеходами.
Все торопятся, успеть по утренней прохладе, справиться с делами. Мы не торопимся никуда, чаю точно попьем.
Отработали.
Автор : Леонид Сорокин (из бывших)