Фольклор. Ч 11
Глава одиннадцатая: Столбняк у мальчиков
Прибыли. Пока сдавал карточку, парни одолжились кипятком у санитарок. Чаю срочно заварить к пирожкам.
Жужа оперативная сегодня. Скучать, бездельничать не даст. Читает, шевеля губами, карточку придирчиво. Вдумчиво, внимательно изучает, прицепиться к тексту хочет. Смываюсь к пирожкам. Успеть хочу к горяченьким, пока не стала оспаривать «заднюю конечность». Врываюсь в комнату. Поскуливаю голодным, замерзшим псом.
- Ядом не капай на пирожки! Волчара бешеный! Нюхай издалека!
Рыжий размахивает рукой над столом. Как муху отгоняет. Не дает схватить пирожок.
– По три на рыло хозяйка щедрая дала.
- Ты один сразу проглотил! Я успел заметить!- Напоминает Пиня честный счет.
- Это был пробный, про запас! Отдельный! Тринадцатый! Возражает Колька,
оправдываясь.
Пересчитываем коллективно, точно. Дюжина осталась! Началось уничтожение!
Знатные пирожки. Ливер с картошечкой, лучком в начинке. Не обжигают, тепленькие. Самое то, для быстрого употребления с чаем.
Третий едим плавно, откусываем понемногу. Медленно жуем, запивая чаем, наслаждаемся.
Разливается волнами насыщение истомой нежной. Послевкусие витает в головах, затуманивает мозги. Приятное состояние для ленивого философствования под рюмку коньяку с сигарой в креслах.
- Вот же повезло мужику! Дожевывая последний кусок, заключает Коля, прихлебывает чай шумно.
- Да уж, повезло, так повезло! – Возражаю возмущенно.
– В чем? Что жена хорошая хозяйка. Замуж вышла за молодого, крепкого, не пьющего. Не оценила степени суетливости, непродуманности действий. Опаздывал на работу, попал под трамвай. Тянет хозяйство с этим алкашом, готовит вкусно со слезой. Так она по-другому и не умеет, мама научила хорошо. Дети смылись подальше от такого счастья. Допился до цирроза. Вся мордень усыпана «печеночными звездочками». Пенсию по инвалидности получает хорошую, на водку хватает даже. Потому, что попал по дороге на работу. Такое великое счастье тебе можем хоть завтра организовать в течение часа после смены. Хочешь?
- Иди ты! Отказывается Рыжий от предложенного счастья.
- Николай, давай попробуем определить точнее, что такое везение. Примеры будем использовать известные нам с подробными деталями.
Затеваю непростой философский разговор. Пиня, предвкушая, откидывается на спинку дивана поудобней, в уголок. Прихлебывает экономными глотками чаек.
- Везение толкуют, как непредсказуемое сочетание событий, приводящее к хорошему исходу в пользу незаслуживающего этого исхода человека. На шару, значит, получил. Оттуда поговорка, что везет дуракам и пьяницам больше всего. У жены примера ты пирожками разжился, выдурил. Но опять же, не на шару получил. Обманул бабу! Сказал, что могли в вытрезвитель инвалида сдать. Откуда ей знать, что такое не допустимо. Она расплатилась с тобой за доброту. – Напоминаю Кольке реалии примера.
– Тут тебе сразу все признаки поверхностного взгляда на явление: везение пьяным и дуракам, одновременно. Мог же оставшейся ногой пристроиться, а не протезом. Повезло? Но если сказать, что с пирожками повезло просто. На шару! Ты обидишься, полезешь драться. Станешь обоснованно утверждать, разводила ушлый, что честно заработал. Согласен?
Кивает головой повинной, соглашается.
- Поэтому считаю, что понятие везение-невезение придумали люди недальновидные, мягко говоря. У говорящих про везение, все наоборот: постоянная непруха-невезение, куда не ткнутся. Не возникает у тебя такой мыслишки гнусной, Коль? Подмигиваю хитро.
Задумываются все над сложными, перипетиями случайностей непредсказуемых.
Продолжаю старательно разрушать народный миф сказочный о счастливчиках.
– Вспомни мальчишку, крестничка нашего, который улетел с восьмого этажа. Годик с небольшим было ему, только стоять на ножках начал. Поставили кроватку к открытому окну папики заботливые. Он и вылез посмотреть на мир. Не повезло на первый взгляд. Но упал-то на каштанчик молоденький. Только посадили, землю вокруг вскопали, пушистая была, мягенькая. Мы прилетели за семь минут. Быстрее не бывает. Как обычно впрочем. Повезло, выходит, пацану? Что так обстоятельства непредсказуемо сложились с саженцем, вскопанной землей? Весна же, все копаются, сажают.
- Ну да! Там жестко отпахали! Ты вырвал синего детеныша у мамки из рук. Со стола смахнул все на пол. Уложил, работать начали. Шипел удавом на всех. Я так и не понял, как ты родственников послал. Взглядом, или пальцами. Они глухонемые были настоящие. Тишина, никто не орал. Стояли под стеночкой. Смотрели молча на эту жуть. Тосику объясняет ситуацию. Вспоминает события живо.
– В подключичку заехал сходу. Игла взрослая, размером во всю ключицу малыша. Подлили, обезболили. Шинировали все тельце на одну крамеровскую шину. Сломано было только бедро и пара ребер. Довезли же живым! Диагноз четко поставил. Про разрыв селезенки понятно, нащупал. А про разрывы брыжейки угадал? Задается вопросом Коля, вспоминая, что, как дальше было.
- Предположил типичное повреждение парашютистов. Не угадал. Видал не раз падения такие с большой высоты. Так что, повезло? Нам, и пацану? Стандартная ситуация – стандартная работа, никаких чудес. Напираю на полное отсутствие признаков везения. Не было событий непредсказуемых, необычных.
- Так ты же еще и на наркоз пошел. Бригада хирургов была, анестезиолога ждали.
- Нельзя было ждать. Работать надо было тем, кто есть на месте. Ну, похоронил бы на столе – повесили бы всех собачек на меня без операции. Мне-то не привыкать. Хирурги сами попросили. С понятием мужики, знают, чем ожидание кончается. Сработали красиво, быстро. В четыре часа уложились. Селезенку удалили. Все разрывы брыжейки обнаружили. Бедро репонировали, отломки сопоставили тютелька в тютельку. Даже гипс наложили под наркозом. Конфетку выдали в реанимацию со стабильным давлением. Заканчиваю воспоминая.
Но Колька не успокаивается, увлекся. Тосику рассказывает.
- Первый раз видел, что у Сорокина руки дрожат. Из реанимации вышел. Мокрый весь. Пачку «Казбека» открыл, взять не может папиросу, рассыпает. Улегся на сиденье, Пиню попросил прикурить, дать ему в зубы. – Показывает Тосику, как руки тряслись. Пиня кивает.
Прикуривал, давал, помог, чем мог.
- Это от усталости. Голодный был. Вышел, расслабился. Она и навалилась гипогликемией.
Оправдываюсь в слабости проявленной. Сложный наркоз был, на грани каждую минуту.
Хирургам виду подавать нельзя. Психанут, замельтешат. Надо работать незаметно, чтобы занимались своим делом, не отвлекаясь. Быстрее искали дырки. Шили, вязали. Только и командовал еще разрывы искать. Перевяжут очередной сосуд кровящий, смотрят на меня. После каждой наложенной лигатуры проверял давление, замедляя частоту капель. Давление снижается. Значит еще где-то кровит. Опять искать. Справились быстро, молодцы! Бывали политравмы, легко справлялись всегда, спокойно. Но такой малыш! Ему же литрами не ливнешь, как взрослым. Повезло, скажешь?
- Нееее, не скажу! – Крутит башкой упрямой Рыжий. Ты тогда поседел за эти несколько часов. Из душа пришел с серебристой прической. Мы подумали, что хлоркой мылся. Платиновым стать решил. Такое везением не назовешь, никому не пожелаешь.
Хмурится Колька. Пиня сочувственно качает головой. Тосик рот приоткрыл.
- Вытащили мальчишку! Крови сразу перелили тепленькой. Сами сдавали. Выписали живым, здоровеньким. Повезло? Снова уточняю.
- Конечно, повезло! Люди на все готовые собрались! Рубит уверенно рукой Коля.
- Через полтора года этого мальчишку я похоронил в педиатрии. Увидел рубец послеоперационный. Поинтересовался историей жизни. Мне и рассказали педиатры про чудесное спасение сказку. Умер он. От двухсторонней гриппозной пневмонии. А люди такие, готовые на все, всегда на месте. Дежурят. Невезучих ждут. Заканчиваю историю неожиданно для всех. Выходит, что мальчишке не повезло. Родиться.
- Тьфу! Твою же мать! Пиня вскочил. Пошел чашку мыть, продолжая чертыхаться на ходу.
- Так что, все эти досужие разговоры о везении-невезении кому-то носят характер откровенно дурацкий. Потому, что все события носят стандартный, предсказуемый до банальности характер. Не бывает чудес! Термин этот применяют завистники, обесценивающие усилия успешных людей. Дураки, не понимающие необходимости усилий для достижения положительного результата. Людишки, говорящие, что мы, или кто другой, везунчики, вызывают у меня глубокое сочувствие. Как любой олигофрен, пытающийся умничать и размышлять. Настоящая шара, случается иногда. Работает по известному закону воровскому «как пришло, так и ушло». Ни уважения, ни добра на этом деле не нажить. Чудом такое назовет только дурень последний. Не встречают люди, реалии понимающие, чудес сказочных и везения. Все честно заработано, как пирожки.
И невезение заслужено всегда! Глупостью беспросветной. Оправдываются так те, кому лень, или страшно было в сторону шагнуть с дорожки широкой. Невезучие идут там ноющей толпой, обиженные. Поэтому невезучих больше. Думают, что вместе всегда надежней. Всем поровну должны дать. А кто им должен и чего, не знают. Не позорься, Коля! Не говори такого о людях. Каждый старательно заслуживает то, что имеет. Кроме малышей несмышленных. На них родительское везение-невезение сказочное распространяется, пока не выпадут из гнезда кто как. Но даже в этом процессе нет везения-невезения непредсказуемого. Кого-то родители заботливо выпихнут своевременно. Подстрахуют, полетит по жизни. Кого-то мама заботливая так и не выпустит из-под крыла. Разжиреет птенчик так, что уже опасно станет гнездышко уютное покидать. Кто-то по недосмотру родительскому сам вывалится, крылья обломает. Будет инвалидствовать остаток жизни, если шею не свернет. Согласен? – Повышаю голос.
Кивает Коля, соглашается недовольно.
- Мрачный у тебя взгляд на жизнь, Леонидыч! Лишил меня веры в чудеса, скотина!
- Не мрачный, Коля! Просто трезвый. Хотя, даже не знаю, сколько выпить надо, чтобы изменить мой взгляд. Ты не грусти. Смотри внимательнее вокруг себя. Жизнь нам дает шансы ежедневно, ежечасно. А ты свои способности расходуешь на пирожки. Сегодня встретил сразу двух красоток. Обе восхищены тобой, балбесом. Завтра после смены можем подвезти. Цветочков купишь. Встретишь по дороге в общагу Наташу, которую подметать правильно учили. На экскурсию по городу сводишь. Расскажешь историй. Мороженым угостишь. Заботливо спать пораньше проведешь домой. Редкая красавица. Умница, отличница. Гордиться будешь, что такая красота рядом с тобой, если не окажешься дураком. Не поедешь, пока она под впечатлением, упустишь шанс. Уведут девчонку. Недели не пройдет. Вокруг нее хватает аналогичных тебе красавцев. Шансов у них больше. Видятся чаще на работе. Смотри, в твоих руках, что люди скажут. Повезет-не повезет. Подмигиваю, соблазняю на действия откровенные, обязывающие.
Задумался парень. Звонит красный телефон. Зовут к оперативному врачу на разбор полетов.
- Сороковая! Раздается по громкой. Вызовочек интересный, с предварительным обсуждением, вероятно. Бьёт Жужа во все колокола. Пригорает где-то.
- Пошли все вместе! Послушаем, чего наплетет в этот раз. Поржем! Обещаю!
Скатываемся. Лестницей прогремели. Вваливаемся в диспетчерскую. Нависаем над Жужей дружно. Отшатывается. Протягивает осьмушку исписанную.
Защищается, как крестом от нечисти. Плаксивым голосом, нараспев, выдает молитву.
- Вас вызывают в терапию …ой больницы! Столбняк у них там!
Все, иссякла. Размахивает бумажкой, рисует что-то. Но не крест. На прошлой оперативке ее изрядно потаскали в зубах за наш многочасовый отдых до утра на охране трупа. Боится отправлять, куда попало. Нас побаиваться стала. Решила, что подставили, бедняжку невинную, специально.
- Именно нас просили прислать на случай тяжелого приапизма? Интересуюсь гнусно.
- Столбняк у них! Тяжелая форма. Реанимацию просили.
- Шо, опять?! У всех тяжелая?! Требую конкретизировать количество пациентов.
- У мальчика! Выдавливает Жужа, уточняет все же.
- Так это же другое дело, Сесилия Львовна! У мальчиков действительно случаются приступы патологического приапизма. Там персонал красивый, могут довести. Но называть такое состояние столбняком нехорошо. Даже неприлично для докторов! У них хирургия есть, справятся запросто. Зачем им реаниматолог? Сами помогут по-женски нежно, чтобы не сломать.
Тосик шлепает себя по лбу. Вспомнил, что за болезнь такая. Вылетает, захлопывая двери. Раздается громкий хохот.
Слабак! У Коли только рожа покраснела, держит серьезное выражение.
Тренированный. Левитан делает страшное лицо, грозит мне сжатым кулаком в витрину.
- Да что вы пристали ко мне с вашим ПРИПИЗМОМ?! Столбняк тяжелый там! Судороги!Срывается на визг Жужа.
Алексеевич накрывает лицо обеими ладонями, трясется весь. Коля держится стойко, дослушать хочет. Ждет финала. Парочка сестричек-диспетчеров резко встают из-за пультов, выбегают в коридор. Разноголосицей хохот раздается из-за дверей. Повизгивают задорно.
- Судороги? Надо же было сразу сказать, Сесилия Львовна! Я ж легкой формы столбняка не знаю. Занятие, прогулял. Заинтриговали! Поедем. С интересом, разберемся.Про товарища Приапа вы, Сесилия Львовна, у Юрия Алексеевича расспросите. Он знает многих выдающихся людей такими особенностями!
Разворачиваюсь, быстро иду к дверям. Колька пихает в спину, давится смехом. В коридорчике подхватываем Тосика. Корчится, бедняга, задыхаясь. Тащим в машину. Сестрички утирают слезки. Показывают пальчиками на нас. Снова заливаются громким, звонким смехом вдогонку.
Новенькие. Слабонервные, что с них взять-то… Уложили Тосика в кресло слезы утирать. Сами уселись. Пиня выруливает со двора.
- В какой цирк едем, можно узнать? Чем вас Жужа рассмешила? Выясняет направление поездки. Причину тяжелого состояния Тосика.
- Он к Жуже приставал со своим товарищем Приапом. Наперевес! Тычет пальцем Рыжий.
- Советовал столбняк лечить по-женски, нежно! Чтобы не сломали! Снова заливается смехом Толя. Пиня гыкает довольно. Про царя Приапа легенду знает. Случаи помнит хорошо.
- Так, хватит ржать! Едем в …ую больницу, в терапию. Муть какая-то у них там. Массово остолбенели.
Взрыв хохота не позволяет тему развивать. Продолжаю, дождавшись облегченных стонов.
- Тосик! Расскажи-ка нам, почему столбняк натуральный маловероятен в отделении терапии.
Задумался парнишка над каверзным вопросом. Знает болячку, видел, соучаствовал, но тенденций не заметил.
- Ты же видел таких больных. Все они были в хирургии. Потому, что клостридии анаэробы типичные. Плодятся интенсивно в глубоких ранах гнойных, где кислорода нет.
Из последних случаев у нас был скотник, проткнувший ногу вилами. Сам рану обработал и лечил. Доярка, которой корова наступила на ногу копытом распанахала до костей. Лечила рану, прикладывая дерьмо свинячье. Какая терапия возьмет больного с гнойной раной? Что-то тут не то. Погорячились, явно.
Пока вспоминали, обсуждали особенности клиники-лечения столбняка, доехали незаметно. Поднимаемся в отделение. Сестричка шепотом сообщила, что весь консилиум у больного. В шестой палате. Номер палаты добавил подозрений еще больше.
- Парни! Прошу вас не ржать, держите строгое выражение лица. Руки в карманах, чтобы не показывали оценки на пальцах. Конвульсиум дело серьезное, не до шуток. Люди остепененные, обидчивые. Могут вспылить из-за малейших проявлений неуважения. Тосик, почувствуешь, что тяжело, уходи. Пошли!
Накидываю трубу на шею.
Сцена в палате у кровати впечатляет. Картину бы написать маслом. Большую.
Вдоль кровати с пациентом, спиной к окну четверо стоят стеной белой.
Доцентесса, заведующая отделением, старший ординатор с папкой. Крупные фигуры. На всех лицах скорбь и беспокойство. Четвертая, незнакомая мне, тетка. В халате, витиеватом колпачке с крылышками. Увидела меня. Испуганно прикрыла ладошкой низ лица. Хорошо, что не перекрестилась. Не знаю, кто такая. Не пересекался. Точно! Чего испугалась заранее? Может, слышала чего про нас неприличного, про методы лечения.
Консилиум образует полукруг. В центре на стульчике у постели сидит профессор.
Спит! Голова в паричке, лихо надетом набекрень, трясется мелко «да-да-да». Соглашается заранее со всем, что скажут. Бедняжка. В руках зажат фонендоскоп, чтобы пальцы не демонстрировали предательский «счет монет».
Тяжело сдерживать признаки близкого знакомства с доктором Паркинсоном.
Больно смотреть, как она пытается работать в преклонном возрасте с такой болячкой. Хорошо, что не хирург. Используют несчастного профессора, чтобы убедительность консилиумов усилить. На отдых бы ей. Не жалеют.
Пациент выглядит довольно странно для столбняка. Лежит ровно, не дугой. Голова набок напряженно наклонена вправо. Язык высунут налево из открытого рта. Шея искривлена, будто свернули. Глазами косит на меня. Моргает. Не улыбается сардонически. Сразу видно, что не столбняк. Все остальное накрыто простынкой стыдливо.
- Добрый день, глубоко уважаемые коллеги!
Говорю тихо, чтобы профессора не разбудить. Срываю простынку без вопросов.
Хлопаю громко в ладоши разок. Раны нет. Положение пациента в постели от хлопка не меняется, «судороги» не усиливаются. При столбняке должны бы.
Профессор шумно всхлипывает, продолжает сон смотреть. Конвульсиум дружно кивает в четыре головы. Удивлены аплодисментам скромным. Ординатор протягивает пару листочков. Принимаю благодарно, уважительно.
Ага! Заключение консилиума. Шапка с должностями, степенями, категориями занимает половину страницы. Диагноз без обоснования короткий простой. На втором листе направление. Тоже очень лаконичное, аналогичного содержания: «Ф.И.О. Возраст. В реанимацию. Столбняк! Судороги!». Заверено четырьмя закорючками с указанием регалий полных.
- Позвольте поинтересоваться, уважаемые коллеги. По поводу чего госпитализирован больной? Прояснить пытаюсь ситуацию для понимания невидимых деталей.
- Обследование. Военкомат направил. Пороки сердца исключили. Ординатор коротко.
- Теперь все окончательно понятно. Пороки исключили. Столбняк образовался. Чья идея, доктора? Все молчат. Поглядывают друг на друга подозрительно.
- С вашего позволения, коллеги! Для студента своего проведу дифференциальный диагноз? Случай уж больно показательный! Скромно прошу разрешения, чтобы не докторов носом тыкать в несуразности клинических проявлений. Соглашаются щедро, кивают. Вспоминают напряженно, кто первый про столбняк сморозил.
Незнакомка бровки подняла расстроенно. Впечатление, что видит, как я с ножом к ребенку лезу.
- Анатолий, ко мне! Смотри внимательно. Запоминай, потом запишешь. При столбняке судороги симметричные. Носят общий, клонический характер. Не односторонний, как мы наблюдаем сейчас. Тризм жевательных мышц обязателен. Челюсти сомкнуты при столбняке. Лицевые мышцы напряжены «сардонической улыбкой». Глаза зажмурены.
Тут рот открыт. Глаза открыты широко. Язык высунут, подергивается червем. Все мышцы мягенькие наощупь. Рот можно закрыть, слегка нажав. Демонстрирую, закрывая рот больному. При тризме настоящем монтировкой не откроешь. Пальцы топырит, как ДЦП-шник. При столбняке пальцы скрючены когтями. Нет очага-источника анаэробной инфекции, раны гнойной. Без ран столбняк случается у новородков, рожденных в поле и грязи. Через пупочную вену заражаются. Достаточно, чтобы столбняк исключить?
Тосик уверенно кивает, соглашается. Коллеги меняются в лице, кроме профессора. Та продолжает «соглашаться». Тихо сопит.
- Соображаем далее. На что это похоже, если не судороги? Похоже на типичные экстрапирамидные гиперкинезы. Возникают такие явления у пациентов, принимавших специальные лекарства. Два лекарства есть таких у психиатров. Любят назначать при острых психотических состояниях. Сейчас нас юноша просветит, что принимал. Цель нам уже ясна. Нехорошо обманывать уважаемых докторов, юноша. Дамы добрые, может и пожалеют, простят обманщика. А я могу осерчать. Дать ход делу о попытке уклонения от службы в Армии путем злостного обмана докторов. Это не просто симуляция. Хмурю брови грозно.
- Галоперидол! Одну таблетку дала! Пять миллиграммов. Всплескивает руками незнакомка. Начинает плакать. Раскололась соучастница обмана. Вспомнили коллеги дружно, кто на диагнозе настаивал. Гневно смотрят на тетку. Заведующая качает головой. Развели на ровном месте! Извиняясь, сообщает тихо.
- Сын нашей медсестры. Показывает рукой на плачущую.
- Понял, уважаемая коллега! Все из-за того, что в конвульсиум медсестру включили.
- Нехорошо! Некрасиво получилось. Стыдно! С вашего позволения, не стану ничего писать в истории. Лень мне позориться. Поедем мы отсюда так, без записей. Ладно?
Заведующая благодарно кивает головой, остальные поддерживают дружно.
- От этих «судорог» хорошо бензодиазепины помогают. Можно не делать. Сами гиперкинезы прекратятся часов через пять-шесть. Лекарство элиминируется быстро. Спасибо за внимание! Будьте здоровы! До следующих встреч!
Раскланиваюсь. Профессор снова всхлипывает, просыпается. Встрепенулась. Поправляет паричок еще больше набекрень. Машет ручкой прощально, кивает часто головой.
Уходим быстро. Садимся в машину молча. Пиня заводит, выезжает за ворота.
- Да, круто пацану не повезло. Не тот столбняк. Не там. Не на того нарвался. Совсем невезучим мальчонка оказался. Резюмирую задумчиво.
Отвечают громким хохотом балбесы. Пиня удивленно смотрит.
Улыбается, вскидывает голову. Просит доложить детали случая. Беру трубку радиостанции.
- Сороковая. Свободны, как Африка. На проспекте Свободы.
- Так быстро справились со столбняком?! Левитан интересуется скоростью лечения.
- Да, Алексеевич. Мы их французской методике обучили. Классической!
В диспетчерской хохочут дружно все. Прямо в эфир!
- Домой! Специалисты! Приопологи наши! На доклад!
Зазывает Левитан, интересуется методикой, специализацией, которую присвоил нам. Мстительный, не спустит шуток.
Едем. Соображаю под хохот, что плести Жуже, чтобы не стать главным специалистом. Опять будут басни рассказывать. Был уже приопологом в стационаре, надоело! Издевался над хирургами до тех пор, пока все не научились самостоятельно справляться с приапизмом лихо. Часто случается у послеоперационных больных.
Автор: Леонид Сорокин (из бывших)
Приапизм – это болезненная, патологическая эрекция, не связанная с сексуальным влечением или возбуждением. Он чаще всего встречается у мальчиков в возрасте 5–10 лет и мужчин в возрасте 20–50 лет.