Дороги в тенях (небольшой спойлер)⁠⁠

Очередной сюжет близок к завершению. Осталось на пару постов и я решил слегка заспойлерить следующую тему. А то опять меня в бан отправят, а интриги-то и нет... :)

...

- Не нравится мне здесь, - сказал Крюков, поворачивая голову в тяжелом шлеме экзоскелета из стороны в сторону.

Призмы панорамы слегка отсвечивали розовым в свете спускающегося к горизонту солнца. Лейтенант вытащил из кармана разгрузки платок и протер их. Главная слабость оптической системы экзоскелета: под дождем и при высокой влажности она запотевает и слепнет.

- Откинь забрало, - посоветовал я.

- Тогда бинокль доставать надо будет. Панорама лучше.

Он поправил висящий на плече пулемет.

- А что не нравится? Обоснуй.

- Ворон нет. Обычно на таких трубах гнезд дофига и больше, а здесь - ни одного.

Впереди, в километре, поднимались в небо три кирпичных трубы небольшой ТЭЦ и стоящей рядом с ней фабрики. Вернее фабрика была в километре, а электростанция стояла дальше, за нею. Но трубы на фоне серого неба видны были хорошо и если через пятикратную оптику видно, что вороньих гнезд на них нет, значит их и нет.

Вообще-то отсутствие ворон - действительно плохой признак, свидетельствующий прежде всего о высокой аномальной активности. Ворона слишком быстра, чтобы висящие в воздухе "трамплин", или "мясорубка" успели причинить ей вред. "Шокеры" они научились как-то чувствовать и облетать, а "жарки" в воздухе - редкость. В итоге самые распространенные аномалии Зоны не слишком опасны для вороньего племени, но если их много, то... Впрочем причина скорее всего в другом.

- Объяснение есть, - сказал я.

- Какое?

- Увидите. Пойдемте.

Мы в прежнем порядке начали спускаться с холма. Я и Вано - первыми, в боевом охранении. Затем Инга. Крюков с пулеметом, то и дело оглядываясь, завершал колонну. Через только что выпавший на поле снег протянулись три цепочки человеческих следов и одна собачьих. Слепой пес Балбес, найденный раненым и вылеченный на базе "Свободы" в Темной долине, тоже увязался за нами. Низкие корпуса фабрики постепенно приближались. Через полчаса мы вошли в распахнутые транспортные ворота цеха и остановились. Я осмотрелся. С прошлого раза ничего не изменилось. Та же самая свалка ржавого железа, каких-то ящиков, станков и прочего промышленного хлама.

- Ну что притихли, уроды? Вылезайте! - крикнул я.

Эхо повторило мой голос, быстро заглохнув в залежах мусора. В ответ раздался искаженный голос:

- Шам урод! Шам! Жачем пришел, шерый? Каво привел?

Ящики по сторонам начали подниматься в воздух. Крюков вскинул пулемет. Вано тоже поднял дробовик и переместился за спину лейтенанту. Балбес встревоженно гавкнул.

- Выходи! - повторил я.

Сумрак в одном из дальних углов сформировался в уродливую фигуру. Бюрер выкатился на своих коротких ножках на открытое пространство и впился в нас маленькими глазками, Здоровенная, лягушачья пасть постоянно дергалась, как будто что-то жевала.

- Ну шего пришел? Обещал ведь! Уходи отшу...

Мутант вдруг осекся, посмотрев на Ингу. Потом застонал, схватился за голову лапами и вдруг начал крутиться на месте, жалобно крича при этом:

- Уй-юй! Отпушти! Отпушти, гаварю! А-а-а-а!

Он вертелся все быстрее, а причитания становились все тише. Внезапно мутант свалился на бетон и они стихли совсем. Ящики по сторонам грохнулись на свои места. Послышались шорохи. Прятавшиеся среди металлолома бюреры разбегались.

- Знай свое место, урод, - негромко сказала Инга.

- Уй-юй, прошти! Я не ужнал. Не ужнал сразу. Ты ис первых, да? Ис старших? Вернулись, да?

- Вернулись. Но это не твое дело. - Инга повернулась ко мне - Игорь, зачем мы здесь?

- Я им кое-что обещал, - ответил я. - Лейтенант, позвольте снять с вас верхний вещмешок?

Экзоскелет - это не только ценный мех, то есть броня. Это еще и возможность тащить сотню с лишним килограммов груза. Крюков сейчас был навьючен всеми нашими припасами, палаткой и спальниками. Я расстегнул две лямки, снял верхнюю укладку и сказал бюреру:

- Эй ты, иди сюда.

Тот сразу вскочил и вытянул то, что у него называлось шеей в попытке разглядеть, что ему принесли.

- Што там? Што? А, шерый, ты не забыл!

Теперь он чуть ли не приплясывал от радости. Веревки на горловине вещмешка развязались сами собой и в воздух поднялись пакеты с горохом, фасолью и бобами.

- Вот зачем, оказывается, ты просил эти семена привезти, - сказала Инга.

Я кивнул.

- Да, это для них. Они тут огородничают, но нормальных семян нет, растения мутируют, а они, если едят такое, становятся агрессивными. Мы с ними договорились, что они никого не подпускают к станции и к Припяти с севера, а мы их будем снабжать семенами.

Крюков изумленно переспросил:

- Вот эти? Огородничают??

- Ну да, вырашшиваем, а што?

Бюрер поднял голову. Пакеты с семянами попадали обратно в мешок и шнурок снова завязался сам собой.

- Не то, што вы! Вам лишь бы штрелять... А мы - мирные, тихие... Шерый, я унешу?

- Уноси. Потом возвращайся, поговорить надо.

Мутант убежал, семеня ногами. Мешок летел за ним следом, по воздуху.

- Они точно не опасны, эти твои огородники?

- Они очень опасны.

Я осмотрелся и повторил:

- Они очень опасны и лучше их не злить. В чистом поле их нетрудно расстрелять издали, но вот в таких местах они даже химеру измотают, бросая свои железяки. Вон там скамейки и бочка под костер. Пойдемте, посидим. Вано, давай пару ящиков на костер прихватим.

Когда бюрер вернулся, костер уже весело горел в железной бочке. Инга грела над ним руки, а я рассказывал.

- С ними мы столкнулись прошлым летом, когда гоняли наемников вокруг Припяти. Группа наемников зашла на фабрику. Мы услышали стрельбу внутри. Потом стрельба стихла, на крышу вылез бюрер и начал вопить, чтобы мы убирались. Мы слегка удивились. До сих пор мутанты с нами не разговаривали. Я подошел поближе, дал им пачку сахара, мы пообщались... В итоге договорились, что они никого не пропускают с севера, от Беларуси, а мы не приводим к ним врагов. Еще они семян просили.

- Шерый не жабыл... - поддакнул мутант.

Он тоже протянул к бочке толстые, изуродованные мутацией пальцы. Время от времени он косился на Ингу, но та не обращала на него внимания и бюрер слегка осмелел.

- А старшие правда вернулишь, да? Правда? Люди жнать хотят. Хотят жнать, да!

- Я вернулась, - сказала она.

- Это харашо... Теперь порядок будет... Теперь черные к нам не сунутся, да?

- Как тебя зовут?

- Меня? Меня звать Ухо. Ухо меня звать.

- Считаете себя людьми, Ухо?

- Шшитаем, да! А кем ишшо? Жверями штоли? Жвери не говорят. Понятно, што мы не совшем люди, но ведь и не вовше пропащие, да? А других ждесь и нет никого, кроме нас. Нету других-то... Только шерые иногда заходят. Такие, как он, да.

- Почему "серые"?

- Мы так называем. Они вроде как мы, только их не изменило и они зов слышат. Потому и шерые. Ешшо черные заходят иногда. Это враги. Штреляют. Ешшо звери ражные...

- А я какой по-твоему? - спросил Вано.

- Ты? Никакой ты. Не враг, не друг. Не меняешься тоже, но так, как они, не можешь. Зов не для тебя. Не для тебя он, шталкер. Зов - для шерых и для таких, как она. Раньше шерых не было, а только старшие были. Зов только для них был. Они много могли. Вшё могли, што хотели. Со жверями могли говорить, желания ишполнять, вжглядом убить могли, как она. Вот к ним и нашали за желаниями приходить...

- Ну и что?

Вано поставил на огонь три котелка с водой, под чай и под кашу.

- Што? Нишего... Плохо вышло. Шавсем плохо. Когда зов не слышишь, но што то хочешь то плохо получается. Так и вышло, што мир меняться начал. И мы вместе с ним. Шерые тоже зов слышать стали. Тогда штаршие совсем ушли, мир оштавили шерым. Так и штало.

- Здесь неподалеку раньше монастырь был, - сказал я. - До аварии. Потом, после взрыва, монахов выселили. Но какое-то время спустя они вернулись. Уровень радиации здесь был не так уж велик, а монах ведь детей иметь не планирует. Так и жили, молились, не мешали нткому.

- А первый сверхвыброс...

- Не убил их. Но изменил. Они ведь просили чего-то, вот и выпросили, сколько поднять могли. С тех пор О-сознание для них легенда.

Ухо внимательно слушал, грея лапы у огня. Сказал:

- Давно это было, да. Легенда, да... Но если штаршая вернулась, - он посмотрел на Ингу, - жначит не легенда. Жначит правда. Жначит мир шнова ижменится и мы вмеште с миром... Он ведь уже меняется, да? Шерые больше в нас не штреляют... Шерый, а ты меня говорить звал?

- Здесь проходили сталкеры? - спросил я. - Пятеро. Недавно. Семь, или десять дней назад.

Мутант задумался, уставившись на свои пальцы.

- Не умею дни шщитать. Но недавно проходили, да. До снега ишшо, перед ним.

- Они и были. Снег как раз пять дней назад лег. А куда пошли?

- Туда пошли. - Ухо повернулся, махнул лапищей куда-то на север. - На черное поле. Мы их не трогали, шерый! Не трогали! Они же не черные, не враги.

Мутант был испуган. Похоже ему показалось, что его сейчас обвинят в пропаже группы.

- Не бойся так. Назад они не возвращались?

- Нет, шерый. Не ходите за ними. Черное поле - плохое место. Живым оттуда не придти. Штрашно там. Погибнешь!

- Вот ты и проводишь нас, чтобы мы не погибли.

Бюрер ошарашенно переводил взгляд с меня на Ингу и обратно.

- Мне проводить?! Да как же так!? Мне уж куда же?

- А кто лучше тебя местность знает?

- Никто не жнает.

- Ну вот и сходим тогда.

- Не вздумай отказываться, - сказала Инга и посмотрела на мутанта. Тот охнул.

...