Дело одной секунды. Часть 1
Продолжение...
Ивандр терпеть не мог читать инструкции. Сначала продираешься сквозь формальный, переполненный терминами язык, где на каждое слово нужна своя инструкция, а потом все равно действуешь по наитию.
Так получилось и с этим проклятым лингвомодулирующим излучателем. Сборка и настройка прибора заняла целых четыре часа. На коммутацию с центральным компьютером ушло не так много времени, как он опасался, — сказывалось, видимо, родство «душ». На следующие сутки Ивандр снова покинул корабль. Внешний модуль излучателя выглядел, как небольшой чемоданчик, верхняя крышка которого нажатием кнопки превращалась в приемное устройство с фазированной решёткой. Согласно инструкции, ее следовало направить в сторону «объекта».
Устанавливая антенну в нескольких шагах от пришельца, Ивандр искоса на него поглядывал, но тот не подавал признаков «жизни». Трансформация завершилась, камень изменил структуру, превратившись в абсолютно гладкую поверхность, как и материал, из которого был изготовлен комбинезон человека. Ей Богу, немного раскрасить, и сойдёт за настоящего.
Установив треногу, Ивандр закрепил на ней «чемодан» внешнего модуля. Пришелец снова никак не отреагировал на его действия. Впрочем, поток внимания, ощущаемый Ивандром, никуда не делся. Трансформировался — да, но он чувствовал, что наблюдать за ним не перестали, просто в эти ощущения добавились новые нотки.
После возвращения на «Басурианин», Ивандра охватил лёгкий мандраж — неизвестно еще, как пришелец отреагирует на облучение. На каких принципах работает устройство? Подействует ли оно? В инструкции говорилось только о настройке прибора и запуске.
Справившись с волнением, Ивандр утопил кнопку запуска и принялся наблюдать – устройство работало полностью автономно. На дисплее центрального (и единственного) компьютера побежали строчки на неизвестном ему языке. Металлический ящик в углу рубки загудел, звук пошел по кораблю, низкий, урчащий, словно в каюте управления завелся здоровенный кот.
Лежа на жёсткой койке, Ивандр старательно вспоминал, что ему рассказывали о принципах «первого» контакта. Сегодня он уже перечитал брошюрку в десятый раз, и память услужливо воспроизводила текст почти что дословно.
Во-первых, предписывалось любыми способами договориться о повторной встрече, которую должны проводить уже те, кому положено это по штату. Считалось, что неподготовленный контакт во сто крат хуже вообще никакого. По незнанию можно выболтать то, что запрещалось разглашать при любых обстоятельствах. Например, расположение своего мира. Поэтому координаты зон перехода и вообще любые сведения для совершения «прыжка» кораблем выдавались исключительно в виде энергонезависимого ключа с самыми высокими параметрами взломостойкости.
Пилот непосредственно перед прыжком «сообщал» искину о предстоящей цели маршрута, подключая к нему блок с «ключом». Может и сложно, зато исключало возможность залезть в «мозги» корабля и извлечь данные оттуда. К слову сказать, тот самый Протокол 19 при контакте предельно ограничивал действия искина – только контроль внутренних процессов, никакого внешнего излучения, никаких каналов, по которым можно залезть в «мозги» корабля или, упаси Господь, установить контакт нашего искина и инопланетного. Управление переходило к пилоту и осуществлялось нажатием кнопок и тумблеров. В основном механических, а не электронных.
Во-вторых, как уже говорилось выше, каждый пилот был обязан пожертвовать и собой, и кораблём, лишь бы избежать передачи информации любым враждебно настроенным формам жизни. Да и по сути — вообще любым.
Ну и в-третьих, правила в довольно-таки недвусмысленной форме намекали на то, каким карам подвергнется «счастливчик», сообщивший будущим братьям по разуму хоть какую-нибудь информацию, которая позволит составить мнение о техническом оснащении, строе, местоположении или уровне развития земной цивилизации.
Семь часов спустя Ивандр, позевывая, втиснулся в командирское кресло и уставился на экран. Никаких видимых изменений не наблюдалось: перед ним по экрану по-прежнему ползли знаки неведомого языка, а в углу раздавался равномерный гул.
Он плеснул в кофейный концентрат воды, и принялся трясти термочашку, когда вдруг экран мигнул, и на черном фоне вспыхнуло слово: «Кто?»
Ивандр бросил ошалелый взгляд на изображение пришельца на боковом мониторе. Каменный человек в пустотном скафандре светился, как гирлянда в столице на Новый год. Периодически поверхность статуи словно трескалась, и из разломов вырывались огни. Часть из них обдавала волнами света чемодан излучателя, и тогда на дисплее перед ним вновь и вновь возникало слово «кто».
Улетая с астероида, первые два прыжка Ивандр совершил без всякой системы, наобум, как того и требовала инструкция, — главное, чтобы не в направлении миров, заселенных людьми. После ещё сутки ушли на поиск привязок к звездному небу, и уже с координатным ключом в двигателе маршрут стал осмысленным: всего четырнадцать скачков по пять световых лет, и он дома. Как его там примут с такими-то новостями? В этот момент Ивандр почувствовал, как губы расползаются в довольной улыбке – встреча будет будь здоров, не стоит и сомневаться! Он справился! Цель достигнута! Контакт установлен и именно на тех условиях, которые предписывала инструкция. И ни в каком разглашении тайн его не обвинить.
К слову сказать, сохранение секретов стало не таким уж и трудоёмким процессом: лингвомодуль, несомненно, сыграл здесь не последнюю роль. Каким бы гениальным ни был его изобретатель, изучить речь пришельца в должной для свободного общения степени у устройства не получилось. Вместо этого Ивандр оказался обладателем скудного набора слов (с весьма приблизительным значением), с помощью которого общаться удавалось с огромным трудом. О следующей встрече они все же договорились, но для любого, кто прослушает записи общения, требования по безопасности будут смотреться гротескной шуткой. Что он тут мог разболтать? И кому? С таким уровнем взаимопонимания чудо, что они вообще хоть до чего-нибудь договорились.
Лингвомодуль, конечно, ухитрялся трансформировать мигающе-вспыхивающую иллюминацию пришельца в набор букв, но подчас совершенно бессвязный. Конечно, после первого «кто» дело пошло проще и быстрее, но «проще» не значит «легче». Да, пришелец, догадавшись, что его понимают, тоже старался, и иногда у него получались даже целые словосочетания, которые, к сожалению, никак не способствовали налаживанию взаимопонимания. Как, например, следует относиться к словам «когерентный видит»? Или «исключительный принят»? Откуда вообще лингвомодуль их вытащил?!
Спустя несколько суток такого общения Ивандр неожиданно осознал, что, как бы ни различался народ, даже если это касается метаболизма и клеточной структуры, есть одна вещь, которую можно обнаружить и у тех, и у других, – это вопрос безопасности. Есть, есть и у братьев по разуму свое СБ! И определенные правила тоже имеются – вон как затыкается, когда вопросы касаются «где и откуда». Ни лучика тебе, ни светового пятнышка – как есть, бездыханный кусок камня, а не разумное существо. Ивандр мысленно крякнул: ну хоть в чем-то они похожи, значит, точки соприкосновения рано или поздно найдутся.
Почему-то Ивандр не сомневался, что они «сойдутся» на математике. А что? Это ведь универсальный язык, обучить которому оказалось проще, чем часами долбить одно и то же на «универсалике». Теорию «скафандр» просек буквально за час, после которого договориться о встрече, оказалось лишь делом времени. Сложность заключалась только в одном – как привязать временной промежуток пришельца к общеимперскому значению, чтобы объяснить концепцию «десяти лет» – именно столько переговорщик должен «выторговать» на соответствующую подготовку следующей экспедиции.
Но в конечном счёте и этот вопрос Ивандр решил, применив смекалку: покопавшись в ремонтном блоке, он обнаружил там несколько мощных осветительных батарей, предназначенных для старательских работ в темноте. Мощные штуки на несколько тысяч свечей без проблем откусывали от темноты до тысячи квадратных метров и лучше всего подходили для его задумки. Установка двух прожекторов на внешней обшивке не заняла много времени, подключение – тоже. По задумке Ивандру оставалось лишь попеременно включать и выключать оба устройства с определенным временным интервалом, а потом с помощью цифр объяснить ему, сколько именно таких временных отрезков заключено в десяти годах.
Тут-то выяснился один любопытный момент: каменный истукан не воспринимал интервал между вспышками, если он длился чуть более 17 секунд. Наверное, это было связано с особенностями восприятия или техники пришельца, но после 17 секунд тот начинал «возмущаться». После десятков экспериментов пришелец потребовал прекратить их, ясно произнеся «конец светящийся». Ивандр понял – придётся работать с тем, что есть. В конце концов, какая разница, на сколько умножать эти отрезки, – итоговое число все равно равнялось десяти годам. Удобнее всего, конечно, оказалось использовать отрезки по пятнадцать секунд. То, что они договорились, Ивандр окончательно понял, когда увидел появившиеся на голосфере слова – «Яркая ясность», а следом шло число, которое при умножении на пятнадцать секунд давало время встречи. Местом для будущих переговоров, не мудрствуя лукаво, выбрали текущее местоположение в пространстве, ибо каждый опасался передать в руки (лапы, щупальца или что там ещё) оппонента лишние сведения о себе и своей расе.
Новость о том, что во Вселенной мы всё-таки не одни, подняла Человечество на уши. В буквальном смысле слова — подняла. Ивандр в одночасье из обыкновенного мусорщика, превратился в едва ли не самую популярную личность в Галактике. Отдельные журналисты и целые издания, включая центральные, стремились урвать свой кусок пирога, упрашивая, умоляя, требуя и угрожая предоставить в их распоряжение любую информацию, касающуюся его «турне» и встречу с пришельцем.
Нет, сначала, естественно, ему никто не поверил — таких чудаков уже знаете сколько было?! Но стоило службе безопасности снять данные с лингвомодуля, началось ТАКОЕ, что не описать никакими словами. Но прежде всего, Ивандр, как это ни удивительно звучало, угодил в тюрьму. Выяснилось, что в колонии, где располагался региональный центр мониторинга пространства, нет ни одного более-менее подходящего места, где человека хоть как-то можно оградить от чрезмерного любопытства. Так он, кстати, и просидел там до подлета главы экстренно собранного комитета по встрече с иным разумом и директора Пятого управления.
Нет, конечно, совсем изолировать его не могли, да и слухи уже стали распространяться: явно произошла утечка на уровне персонала станции, когда его информация ещё не перешла в разряд «подтвержденной» сенсации. Военные были вынуждены провести пресс-конференцию, к которой его готовили несколько суток, вбивая в голову ответы на любые каверзные вопросы акул пера. Но вышло все до банального просто. За два часа выступления перед многомиллиардной аудиторией, его личный вклад в бесконечную говорильню составил всего два слова: «да» и «нет». В первый раз он ответил на вопрос, действительно ли принадлежит семье известного промышленника, во второй — планировал ли он изначально становится собственно мусорщиком.
Когда осознали серьезность сложившейся ситуации, Человечество принялось за разработку концепций и планирование предстоящего контакта. Для начала сошлись на том, чтобы сделать Владкова основным действующим лицом будущих переговоров — не стоило давать пришельцам лишнего повода для анализа. Если мы не в состоянии определить, та ли это особь, с которой состоялся первый контакт, то следует лишить вероятного противника такой же возможности. Кандидатуре Владкова, несомненно, добавило баллов то обстоятельство, что он проходил обучение в Высшей Его императорского Величества Академии Управления на факультете «Внеземных отношений». Ему задним числом засчитали степень «бакалавра», попутно заставив прослушать курсы и сдать экзамены за все пропущенные годы.
По аналогичным причинам решили не менять и корабль. От «басурианина», конечно, не осталось ничего, кроме названия, хотя внешне корабль практически не отличался от оригинала. Создателей с самого начала поставили в очень жёсткие рамки: во-первых, ни один наблюдатель не должен был понять, что тот, прошлый, «басурианин» отличается от себя «нынешнего», во-вторых, искин должен обладать максимумом возможностей получения информации при полном исключении вариантов взлома. Так что, по словам главного конструктора, во всем земном флоте сейчас не сыскалось бы более защищенного судна. Это касалось и полей отражения, и прочности корпуса, и дублирования систем. Ивандру как-то сказали, что это — будущее воплощение технического прогресса цивилизации. Даже не настоящего — будущего. Штучный экземпляр, стоимость которого в несколько раз превосходит штурмовой линкор. Все системы — экспериментальные, все — за гранью нынешних технологий.
Разработки поначалу не хотели светить, но возобладало мнение, что пришельцам стоит пустить пыль в лицо. Если они «обломают зубы» о технологии землян, то скорее предпочтут «дружить» с нами или, как минимум, не связываться. Если же чужаков не остановит даже супернавороченный механизм, то и говорить не о чем — режим самоликвидации всем в помощь.
Прибытие в назначенное место встречи прошло не так, как ожидало все человечество. Никаких тебе комитетов по встрече, ни звездных флотов, ни даже самого обыкновенного астероида – ничего! Ивандр осматривал девственно чистый сектор пространства, но даже новые «глаза и уши» его корабля не могли ничего найти.
Он пробыл на точке встречи на две недели больше запланированного срока. Сорок пять дней. Его нынешний корабль обладал поистине колоссальными возможностями, ценой которых стал ограниченный срок автономности экипажа. Несмотря на все достижения, активная жизнедеятельность была ограничена тридцатью днями, плюс-минус одна неделя. Ивандр протянул две, сократив до минимума дневной рацион, но все оказалось – зря. Космос, как и в первый день, отсвечивал пустотой.
Последние десять лет человечество было подчинено одной идее – не ударить в грязь лицом, достойно встретив братьев по разуму. Какие только идеи не обсуждались, какие только варианты не обыгрывались. Не оказалось среди них только одного – что на встречу с посланником Человечества никто не явится.
Возвращения без какого-либо результата ему не простили. Нет, его не бросили в тюрьму, не засыпали исками, не обвинили в растрате, но для всех он стал неудачником, который упустил свой шанс. Изгоем, по вине которого человечество так и осталось одно на необъятных просторах космоса. И не важно, что ещё два месяца назад контакт с внеземной цивилизацией пугал большую часть населения. Сейчас все это забылось. Зато перед глазами остался он – виновник неудачной попытки Человечества найти тех, с кем можно идти рядом, поддерживая, подставляя плечо, а то и принимая помощь, если пришельцы окажутся вдруг «старшим братом».
По возвращении его долго допрашивали – все пытались добиться, в чем причина неудачи, – как будто он все-таки встретился с пришельцем и узнал у него ответ. Что он мог им сказать? Испугались? Вряд ли. Боятся сильных, а в тот раз Ивандр казался каким угодно, но не внушавшим страх. Не захотели? А что? Кто хочет общаться с детьми? Вполне возможно, решили, что контакт не отвечает их принципам. Пусть в конце концов подрастут, подтянутся, тогда и… Или они что-то задумали? Тоже вряд ли – все процедуры по запутыванию следов и в тот, и в другой прилеты он выполнил безукоризненно – записи это подтверждали.
Долго думали, что с ними делать. Посадить за предательство? С чего вдруг? Сослать куда-то подальше? Да куда можно сослать мусорщика, «пылесосящего» в самых забытых секторах Космоса. В конце концов – вернули обратно. Его десятилетняя сказка закончилась печально.
Последние дни Ивандр часто проводил в кресле пилота, тоскливо постукивая по панели ногтем. Считал до пятнадцати – стук. Ещё пятнадцать секунд – снова удар. Все, как тогда на корабле, когда он «договаривался» с пришельцем о встрече. Таймер отсчитывал пятнадцать секунд, и Ивандр жал на кнопку, фиксируя временной промежуток. Так они с пришельцем отмерили десять лет, разбив их на отрезки. Четыре в минуте, двести сорок – в часе, пять тысяч семьсот шестьдесят – в сутках, два миллиона сто две тысячи четыреста – в году, двадцать один миллион двадцать четыре тысячи – в десяти годах.
Пальцы исправно отстукивали знакомый ритм. А Ивандр вновь и вновь переживал свое стремительное падение с вершины всеобщего почитания в пропасть такого же всеобщего презрения. Он чувствовал себя «старухой у разбитого корыта». Только у «старухи» хоть корыто осталось, а Ивандру его корабль, естественно, не вернули. Дали такой, что впору корытом и называть. Конечно, все закономерно – человечество упустило шанс, о котором мечтало тысячелетиями. Кто-то же должен быть козлом отпущения?
Сколько раз еще он будет прокручивать в памяти встречу с пришельцем, свой взлет и падение, прежде чем воспоминания перестанут приносить боль? А пальцы продолжали отстукивать знакомый ритм.
– Компьютер! – заорал он. – Выведи на экран обратный отсчет от пятнадцати до нуля. Старт по команде «начали». По окончанию счета замерь разницу по времени между цифровым значением «ноль» и физическим касанием панели управления.
– Принято, – подтвердил получение команды сухой, металлический голос.
На экране замелькали цифры отсчета. Как только на экране мигнул «0», он от всей души рубанул по виртуальной клавиатуре. Ему даже показалось, что пульт застонал, но поверхность выдерживала и не такое обращение.
– Компьютер, расчет! – потребовал он.
– Разница между окончанием отсчета и физическим контактом с поверхностью, учитывая ход механических клавиш, составляет ноль целых две с половиной десятых секунды.
Ивандр закрыл глаза. Секунда!
Каждую минуту он своими руками добавлял целую секунду к фиксации времени. Ведь из-за включения Протокола 19 возможности искина были ограничены, и ему пришлось нажимать на кнопку включения света самому. Видеозапись не велась по тем же причинам, поэтому обнаружить отклонение фактического времени от расчетного почти невозможно.
– Компьютер, посчитай разницу с учётом лишней секунды на одну минуту на горизонте десяти лет! Результат переведи в сутки и округли до целых.
– Разница составляет шестьдесят стандартных суток в пересчете на общеимперскую систему счисления.
Два месяца. Он прилетел раньше на два месяца из-за того, что недостаточно быстро нажимал на кнопку!
Какой у людей был шанс! И он, Ивандр Владков, похоронил его своими руками. Ивандр смял пустую банку от энергетика и бессильно откинулся в кресле.
Херсон – Москва, ноябрь 2022