Антон Антипенко "На скотном дворе должно быть тихо"
Итак, что же такое «Европа, европейские ценности?» Была такая финикийская царевна Европа, которая верхом на быке уплыла на Крит, где вступила с быком в священный брак (династическая легенда минойских монархов). Очевидно, что ни Финикия, ни Крит, ни уж тем более священный брак никакого отношения к «европейским ценностям» не имеют
Каким образом имя финикийской царевны стало обозначать в античности некое весьма рыхло определяемое географическое понятие – неизвестно; но никакого культурного смысла античность с этим понятием не связывала. Не было в античности никаких «европейских ценностей».
Не было их и позднее, в средние века: были «католические ценности», которые, кстати говоря, совсем не так активно, как сейчас принято думать, противопоставлялись православным; то, что крестоносцы разграбили Константинополь, ни о чем особом не говорит, поскольку католики и друг друга грабили и разоряли вполне успешно; важнее другое – захваченные в Константинополе православные реликвии католики отнюдь не посчитали «еретическими» и «неправильными», и для их хранения в Париже была построена величественная готическая часовня la Sainte-Chapelle, которую на этом основании вполне можно считать православной.
И когда возник протестантизм, он стал куда более чужим и враждебным для католического мира, чем православие; ни о каких «общеевропейских ценностях» тогда речи тоже не шло, о чем наглядно свидетельствует медаль, выпущенная папой Григорием XIII в честь Варфоломеевской ночи.
Где же Европа? Мы в России, правда, говорили о европейцах, но это был просто собирательный термин для обозначения некоторых западных народов, оказавших на нас влияние: преимущественно французов, немцев, голландцев. Поляков, литовцев, латышей никто у нас за европейцев не держал, а такие «европейские» нации, как эстонцы и финны, и вовсе почитались «чухной». И вдруг – Евросоюз. Как, что такое, откуда?
Но дело тут только в крайне неудачном термине. «Евросоюз» – вовсе никакой не союз и к Европе никакого отношения не имеет. Когда по итогам Второй мировой войны американцам досталась во владение значительная часть Европы, американцы стали думать, что им делать с этим неожиданным и не особо-то нужным им счастьем.
Исторический опыт показывал, что народы, населяющие Европу, чрезвычайно склонны драться между собой, и научно-технические достижения им нужны в первую очередь для того, чтобы крепче друг друга бить.
Такие беспокойные подданные были американцам не нужны; но, к сожалению, ковбойский менталитет заставил американцев решать эту проблему по-ковбойски. Как сделать быка не слишком агрессивным? Ковбои знают, как.
И вот была выведена новая раса – евробюрократы, существа без роду без племени, культурно импотентные, но зато очень толерантные, приученные к тому, что если их секут по ж..., надо улыбаться и говорить, что такой подход тоже имеет право на существование
Главная задача новой расы – не доставлять беспокойства хозяину-ковбою; на скотном дворе все должно быть тихо. Все – «европейцы», все – дружные, никто не мычит. Погонят на бойню – дружно, «по-европейски» отправятся на бойню.
Собственно, на бойню уже погнали – антироссийские санкции для европейских стран более или менее равны экономическому самоубийству (особенно самоубийственна для Франции ситуация с «Мистралями»); но ничего, стадо послушно движется в заданном направлении.
Но, как ни преуспели американцы в создании новой расы, полностью Европу она пока не заполнила. Еще есть французы, немцы, итальянцы – забитые, влачащие полуподпольное существование, но все-таки есть.
Каким образом имя финикийской царевны стало обозначать в античности некое весьма рыхло определяемое географическое понятие – неизвестно; но никакого культурного смысла античность с этим понятием не связывала. Не было в античности никаких «европейских ценностей».
Не было их и позднее, в средние века: были «католические ценности», которые, кстати говоря, совсем не так активно, как сейчас принято думать, противопоставлялись православным; то, что крестоносцы разграбили Константинополь, ни о чем особом не говорит, поскольку католики и друг друга грабили и разоряли вполне успешно; важнее другое – захваченные в Константинополе православные реликвии католики отнюдь не посчитали «еретическими» и «неправильными», и для их хранения в Париже была построена величественная готическая часовня la Sainte-Chapelle, которую на этом основании вполне можно считать православной.
И когда возник протестантизм, он стал куда более чужим и враждебным для католического мира, чем православие; ни о каких «общеевропейских ценностях» тогда речи тоже не шло, о чем наглядно свидетельствует медаль, выпущенная папой Григорием XIII в честь Варфоломеевской ночи.
Где же Европа? Мы в России, правда, говорили о европейцах, но это был просто собирательный термин для обозначения некоторых западных народов, оказавших на нас влияние: преимущественно французов, немцев, голландцев. Поляков, литовцев, латышей никто у нас за европейцев не держал, а такие «европейские» нации, как эстонцы и финны, и вовсе почитались «чухной». И вдруг – Евросоюз. Как, что такое, откуда?
Но дело тут только в крайне неудачном термине. «Евросоюз» – вовсе никакой не союз и к Европе никакого отношения не имеет. Когда по итогам Второй мировой войны американцам досталась во владение значительная часть Европы, американцы стали думать, что им делать с этим неожиданным и не особо-то нужным им счастьем.
Исторический опыт показывал, что народы, населяющие Европу, чрезвычайно склонны драться между собой, и научно-технические достижения им нужны в первую очередь для того, чтобы крепче друг друга бить.
Такие беспокойные подданные были американцам не нужны; но, к сожалению, ковбойский менталитет заставил американцев решать эту проблему по-ковбойски. Как сделать быка не слишком агрессивным? Ковбои знают, как.
И вот была выведена новая раса – евробюрократы, существа без роду без племени, культурно импотентные, но зато очень толерантные, приученные к тому, что если их секут по ж..., надо улыбаться и говорить, что такой подход тоже имеет право на существование
Главная задача новой расы – не доставлять беспокойства хозяину-ковбою; на скотном дворе все должно быть тихо. Все – «европейцы», все – дружные, никто не мычит. Погонят на бойню – дружно, «по-европейски» отправятся на бойню.
Собственно, на бойню уже погнали – антироссийские санкции для европейских стран более или менее равны экономическому самоубийству (особенно самоубийственна для Франции ситуация с «Мистралями»); но ничего, стадо послушно движется в заданном направлении.
Но, как ни преуспели американцы в создании новой расы, полностью Европу она пока не заполнила. Еще есть французы, немцы, итальянцы – забитые, влачащие полуподпольное существование, но все-таки есть.