mihasmeh

Мы все немножечко ханжи:
"Мой город, правила мои."
"Прохожий, стой,
поправь трусы."

"Здесь так нельзя или вали."
"Ну кто так топится, смотри.
Вяжи на шею
Со спины."

Иду такой "красивый" я,
Без муки совести, виня
Других, что мир прогнил.
Остался я.

"И люди звери, нет - зверьё."
"Особо диких под ружьё."
"Моя планета,
Всё моё"

Мы все немножечко ханжи
И лицемерим для души,
Но дай нам волю,
Мы б...
железом жгли.

В моей голове очень громко, 
Шумно и звуков много. 
Руки рисуют буквы — 
Слово втекает в слово.

В моей голове помехи, 
Как сахар на чёрном шёлке, 
С противным вчерашним вкусом
Крошится день в осколки.

В моей голове узлами 
Иней и крики чаек, 
Ложечки стук по чашке, 
Не отключился чайник.

В моей голове с хорами 
Солирует звук тревоги, 
И сам для себя я лишний, 
И чьи-то чужие строки.

В моей голове за правду 
В битве сошлись герои 
С чёрным и белым стягом, 
Но победила мразь.

Вы помните?
Там через "ты", но помните?
Вы обвиняли, даже что дышу
и отнимаю воздух ваш в той комнате,
что подарил и
отобрал мечту.

Вы укоряли, будто я потерян
и все мои старанья зря
ведь глуп, ленив,
несовершенен
и упустил не одного себя.

Что я вина и я причина
всех бед и вывертов судьбы,
что встретили вы там
"Мужчину!"
и он для вас "не то что ты!"

Он нежен,
любит вас так страстно
и не корите вы себя,
и что внизу его машина,
летите завтра на моря.

А мне катиться к чёрту.
Как же!? Устали вы от маеты,
что я молчу и жду послушно,
когда вернёте вы ключи.

Не знали вы, как в мире тихо,
когда за вами дверь закрыл.
Любимая, вы не любили
меня и я вас не любил.

Лучше гореть в аду
чем мёрзнуть в Питере.
Я с рождения слеп — что мне дома и линии?
Влага душит всё,
что тлеет искрами,
Давай меняться
именами, жизнями.

Я тебя в блокнот —
тире и точками.
Улыбку губ твоих
поймаю строчками.
Я с рожденья слеп,
а ты так искренне
Не замечаешь тьмы
моей за мыслями.

И не останется
в руках мгновения
Для одиночества,
для сожаления.
Лучше гореть в аду,
чем мёрзнуть в Питере.
Грешим до талого,
до победителя!

Я убегал от зеркал
Хребтами и ликами скал
С книгой в кармане
Которую дважды читал.

Грибами полнился путь,
Дорогами где не свернуть,
В тщетных попытках поверить
И обмануть.

Я строил планы на вечность
В свои двадцать пять,
Там счастье только на встречной,
А смыслы отнять

Я рвал себя на сомненья
И морем шёл вброд,
Хранил одинокое семя
В надежде взойдёт.

Я убегал от зеркал
И корчил себя,
Мне страшно представить,
Что зря и пуста скорлупа.

Ищу дом для молочного мужа:
больше не нужен.

В добрые, нежные руки, со всеми вещами...

Не отрывает спины от дивана,
жопы от стула.

Совсем не мешает делам,
растёт вдоль кровати.

Днями, ночами сидит в телефоне, пишет кому-то,

Смеётся, чем-то довольный, и прячет в кармане.

Иногда пропадает неделями — я чую суку,

А мне говорит остыть, что ездил к маме.

Ищу фею, что заберёт молочного мужа,

Что накормит, поймёт, согреет всё вытерпит, сдюжит.

В придачу диван. Зарядку, отдам безвозмездно.

Мне рядом с ним одиноко, пусто и тесно.

Мне рядом с ним одиноко, пусто и тесно.