56-ой год
Помню, как в 56-м я был призван в корпус морпехоты США. Время, проведенное в армии оставила лишь радостные воспоминания. Тогда я познакомился с ним, рядовым Алленом. Знаете, мне очень симпатизировал этот человек. Он был единственным нормальным и адекватным человеком в части, как казалось нам. Даже знание скорого отправления во Вьетнам не тревожила его. Каждый был удивлен тому, как у него получается сдерживать свои нервы при воспоминании этого.
Меня постоянно тревожила мысль о том, что через 3 месяца нас отправят в Сайгон. В прочем, не меня одного. Всех, за исключением Аллена. Однажды, на обеде, подойдя к нему, я завел с ним беседу и узнал немало интересного. Оказалось, что он еще тот бывалый. Жизнь потрепала парня. Это можно было увидеть по его постоянной физиономии, от которой веяло потерянностью в этом мире, худому телу и морщинам в столь ранние годы.
"Я не знаю, как это можно рассказать. Ты не поймешь это полностью. Даже человек с большой фантазией не способен на осознание и полномасштабное представление этого.
В свои 16, будучи скаутом, я помогал в местном госпитале, был санитаром. Туда завозили раненых из Шербурга, Кана, Нормандии и тяжело пострадавших десантников после высадки в Виервилле. Мой отец, сапожник, работал с утра до ночи, чтобы прокормить меня и Джонатана, его любимую свинью, без которой папаша физиологически не мог уснуть. Я жил в сарае, в дом проход мне был закрыт. Меня одолевал голод. Я бродил по улицам, собирая объедки после бомжей, отрезал куски мяса от мертвых солдат в госпитале, но свинью съесть мы никак не могли.
Однаджы, проходя мимо Вашингтон Авеню Стрит, ко мне подошел человек. Одет он был в белый костюм фирмы "Фенди Райм", черные туфли и фетровую шляпу. Подойдя, он показал мне мешок картошки. У меня потекли слюни. Он знал... Этот сукин сын знал, что по ночам мой желудок не умолкающий ночной собеседник. Джим Райс, как позже выяснилось, сказал следовать за ним. Очевидно, это намекало на договор, а точнее бартер. Только платой с моей стороны последовало нечто, оставившее след на моей психике надолго. Он предложил мне отсосать за еду... Конечно, тогда мозг просто не мог думать. За него это сделал желудок. При виде этих молодых крупных клубней у меня встал член. Да, мне пришлось это сделать. Спустился в подвал. Я помню вкус каждой капли его предэякулята. Это мерзко и отвратно. я сосал ему 3 часа, и только спустя это время этот сукин сын кончил. Неважно. Я получил то, что хотел. Отец был доволен, А Джима я более не встречал. После этого меня ничто не пугает."
Я был шокирован от услышанного. Это смогло вызвать у меня рвотный рефлекс. Я рассказал это всему корпусу. Однажды ночью мы отпиздили его мылом, завернутым в полотенце. Он истошно издавал крики. Это было больно. Сейчас мне 15, но до сих пор не могу забыть таковое. Это хорошо отложено в памяти и не имеет возможности уйти. Забыть не получается. Все попытки приравниваются к удалению чернил с бумаги при помощи стиратльной резинки...
Аллен Смит,
1956.
