Мою любимую тёщу зовут Татьяна Ивановна, но в семье мы ласково её называем Мусей. Это прозвище приклеилось к ней давно – ещё до моего появления в жизни её единственной дочери Леночки.
Человек она, мягко говоря, немолодой, подбирающийся к восьмидесятилетию, и, естественно, часто посещает врачей.
Прикрепилась она в поликлинику при Центральной клинической больнице в районе Кунцево. А так как добираться туда от дома на общественном транспорте ей не всегда удобно, то роль добровольного таксиста нередко достаётся мне.
Декабрь 2023 года выдался не просто снежным, а очень снежным. Однажды утром, везя Мусю в поликлинику, я сначала застрял в пробке на Истринской, а потом потерял время при въезде на территорию больницы.
– Опаздываем, – говорю я ей, останавливаясь на переполненной заснеженной парковке. – Давай быстрее.
– Я не могу быстрее, – отвечает она, – у меня возраст и артрит.
Вздохнув, я достаю тёщу из тёплого нутра машины и тащу в сторону поликлиники.
Мы заходим в фойе главного входа – громадный зал, отделанный мрамором. У гардеробной толпятся около двадцати старушек: кто-то сдаёт верхнюю одежду, кто-то, наоборот, одевается. Ну это и понятно: больницы – дело пожилых.
Кстати, я обратил внимание, что по больницам и поликлиникам шастают в основном представительницы слабого пола. То ли они чаще болеют, то ли тщательнее следят за своим здоровьем, в отличие от нас, мужчин.
Смотрю на часы. До приёма врача – четыре минуты.
Мы вклиниваемся в толпу старушек. Муся сдаёт свою шубейку гардеробщице. Я хватаю бахилы из стоящего рядом ведёрка, бухаюсь на одно колено и принимаюсь надевать их на тёщины сапоги.
– Да я сама, – пищит она.
– Мы опаздываем, доставай направление, – отзываюсь я из-под капюшона, свалившегося мне на голову. – Какой там у тебя кабинет?
И в этот момент рядом раздаётся пронзительный женский голос:
– Боже мой, в первый раз вижу, чтобы муж так за женой ухаживал. Он же перед ней на коленях стоит.
Сначала я даже не понимаю, что это про меня. Натягиваю вторую бахилу, поднимаю голову и откидываю капюшон с лица.
Фойе стихает. На меня смотрят несколько десятков глаз, в основном женских.
– Это не муж. Мой муж умер. Это мой зять, – между тем отвечает Муся обладательнице пронзительного голоса, которой оказалась бабушка – божий одуванчик.
– Зять? Это ваш зять? – удивляется та, и её голос отражается от мраморных стен и гаснет где-то наверху. – Он за вами ухаживает. Да он же святой человек!
Стоящая неподалёку дама в чёрном неожиданно вытягивает руку и три раза осеняет меня крестным знамением. Кто-то начинает хлопать в ладоши.
– Муся, беги к доктору, а я тебя на парковке жду, – негромко говорю я тёще. – Позвонишь, как выйдешь.
Она кивает и вразвалочку чапает в сторону нужного кабинета.
Я же распрямляю плечи, поправляю усы и с улыбкой иду сквозь толпу аплодирующих мне старушек.
«Дай бог им всем здоровья!» – думаю я.